Книга Смерть ради смерти - Александра Маринина

– А ты присмотрись повнимательней, – посоветовалон, делая большой глоток из пластикового стакана с банановым коктейлем.

Людмила некоторое время молчала, то и дело бросая быстрыекосые взгляды на женщину за соседним столиком и на ее спутника. Потомуставилась на Юру.

– Коротков, ты гнусный, аморальный, лживый тип. Тыназначил ей встречу здесь? У вас опять работа? Какого черта ты меня выдернул издома? Для прикрытия?

Он поперхнулся и закашлялся.

– Ой, Люська… Да ну тебя, нельзя же столько вопросоводновременно обрушивать на человека, когда он ест. Ты хочешь, чтобы я подавилсяи умер? Да, я назначил ей здесь встречу. И подумал, что уж коли у меня естьвозможность оторваться в воскресенье от дома и семьи, то я буду полным дураком,если не попробую повидаться с тобой. Ты вспомни, где и как мы встречаемся. Наполчаса, на сорок минут, на чужой хате, все бегом, наспех. А разговариваемтолько по телефону, потому что когда встречаемся, у нас на разговоры временинет. Люся, я же не сексуальный бандит, мне поговорить с тобой хочется, в глазапосмотреть, на лицо полюбоваться, за руку подержать. Это что, непонятно? Тыменя за это упрекаешь?

– Извини, – примирительно улыбнуласьЛюдмила. – Но было бы лучше, если бы ты сказал мне это заранее.

– Почему?

– Да ведь ты мне почти в любви объяснился, с тобойтакого за два с половиной года ни разу не было. А знаешь, как приятно этослышать? У меня бы уже целых три часа настроение было хорошее после таких слов.

– А что, обязательно надо объясняться?

– Обязательно.

– Ну Люся, мы же и так вместе, зачем слова-то нужны?

– Дурак ты, Коротков, – беззлобно засмеяласьона. – Что мы теперь делаем? Ждем, когда она нас узнает, или подходимпервыми?

– Вообще-то я хотел, чтобы ты ее узнала. Я же к нейспиной сижу, вроде как не вижу. Даже и не знаю, как лучше, – засомневалсяон. – Может, подождать, пока она сама нас окликнет?

– Это мы до завтра прождем, – уверенно сказалаЛюдмила. – Она на нас даже и не смотрит, так увлеклась своим испанцем.Может, она влюбилась?

– Нет, – качнул он головой, – она заЧистякова замуж собралась.

– Да ну? Мир перевернулся. Тогда начнем благословясь!

Через несколько минут все четверо сидели за одним столиком иоживленно беседовали. Людмила ловко отвлекала внимание заморского гостя насебя, задавая ему множество вопросов и воодушевленно комментируя его ответы. Вконце концов испанец полностью переключился на новую знакомую, началобъясняться с ней на плохом английском, но зато без помощи Насти, выполнявшейфункцию переводчика.

– Рассказывай, – вполголоса сказала Настя,убедившись, что гость увлечен разговором с Людой и не будет считать себянегостеприимно брошенным.

– Про хулигана Свиридова я тебе уже рассказал. Чтокасается разбойного нападения на сбербанк, то там глухо, как в танке. Вматериалах дела были показания свидетелей, но словесные описания преступниковне удались: все были в масках. С места происшествия изъяты кое-какие следы, новсе образцы, вещдоки и прочее в момент кражи были у экспертов, они как разготовили заключение. Если хотели украсть именно это дело, то кража какая-тобессмысленная. Там совсем ничего не было.

– Знаешь, чего я понять не могу? – задумчивопроговорила Настя. – Дело о разбое – свежее, к моменту кражи –трехдневное. Дело о хулиганстве всего неделю пролежало у следователя.Самоубийство Войтовича – тоже дней шесть-восемь. Но дело Димы Красникова лежалоу Бакланова с 12 сентября. Ты подумай только, с 12 сентября! К моменту, когдаего украли, оно находилось в производстве три с половиной месяца. Это при том,что мальчишка был взят с поличным в момент кражи и расследовать там вообщенечего. Я даже не понимаю, почему Бакланов его в камеру отправил. С какойстати, спрашивается? И потом, чтобы держать у себя дело больше двух месяцев,Бакланов должен был сходить к прокурору и попросить продлить срок следствия.Чем он аргументировал свою просьбу? Почему прокурор продлил ему срок?

– Я уже у Люськи спрашивал, она все-таки бывшийследователь, да и в своем НИИ занимается предварительным следствием. Она мневсе на пальцах объяснила. Аська, не ищи подводных камней, это самыйобыкновенный, хотя и крупномасштабный бардак. Повторяю по буквам: Борис, Анна,Руслан, Дмитрий, Анжелика и Король. Бакланов мог вообще ни к какому прокуроруне ходить, никто бы и не спохватился, что у него дело черт знает сколько вшкафу валяется. А мог сходить с липовым документом и, не показывая дела,получить продление под честное слово. А мог просто позвонить и сказать,дескать, Иван Иваныч, мне бы срок продлить, да я так безумно занят, такзакрутился, никак до вас не добегу. А тот ему отвечает, мол, ладно, будешь мимопробегать – заглядывай, все вопросы заодно и решим. Но чаще всего простозасовывают дело в шкаф, и оно там протухает потихоньку без всякогопрокурорского соизволения.

– Но почему? – удивилась Настя. – Почему незакончить такое плевое дело и не передать его в суд? Зачем нужно запихивать егов шкаф?

– Ой, Настасья, ну ты прямо идеалистка какая-то!Следователь сколько зарабатывает? Правильно, немного. А работы у него сколько?Опять правильно, много. Хочет он иметь больше денег, а если не получается – тохотя бы больше свободного времени? Снова правильно, хочет. Ну и как ты думаешь,станет он убиваться на работе, чтобы закончить какое-нибудь, как тывыражаешься, плевое дело? Правильно ты думаешь, Анастасия, не станет онубиваться. Он лучше скажет, что поехал в прокуратуру, а сам побежит домойремонтом квартиры заниматься. Объявит, что он «на выезде», а сам – бегом вкакую-нибудь фирму консультацию давать, за доллары, между прочим. Или простовыжидает, когда юридически безграмотный преступник или его такие женевежественные родители взятку ему дадут, чтобы он дело прекратил покакому-нибудь подходящему основанию. Они же не знают, что теперь товарищескихсудов нет, на поруки не отпускают, комиссии по делам несовершеннолетних тожеприказали долго жить. Он деньги возьмет, а потом скажет, что сделал всевозможное, но прокурор-злюка постановление не утвердил. Не все же такие, какты. Это для тебя интересней работы ничего в жизни нет. А у подавляющегобольшинства наших коллег работа – обуза, которую надо бы поскорее сбросить срук и заняться чем-нибудь более полезным для кармана. Понятно?

– Теоретически – да, а практически – нет, – честноответила Настя. – Я не хочу этого понимать, потому что это оскорбительно.Для меня пример – Костя Ольшанский. У него две девчонки растут, разве емуденьги не нужны? Но он же пашет как вол, не за страх, а за совесть. Неужели ядолжна относиться к нему как к смешному исключению из отвратительного правила?Не хочу и не буду.

– Ну ладно, не кипи, успокойся. Не все следователи –халтурщики, большинство действительно нормально работает. Я просто пыталсяобъяснить тебе, почему Бакланов…