Книга Осиная Фабрика - Иэн Бэнкс

Я обдумал все спокойно, стоя так, как будто ничего, кроме постоянно расчета движений змея не занимало меня, и решил, что озарение было разумным. Когда я подумал об этом, намерение приняло форму, расцвело и развернулось в то, что в финале и стало Немезидой моей кузины. Помнится, тогда я ухмыльнулся и опустил свой змей, быстро и резко провел его над травой и водой, песком и заливом, лавируя поперек ветра. Змей дернулся, налетел и ударил девочку, сидевшую на верхушке дюны и спазматически дергавшую струну, соединенную с небом, которую Эсмерельда держала в руке. Эсмерельда обернулась, улыбнулась и вскрикнула. Я тоже засмеялся, одинаково хорошо контролируя вещь в небесах и мысль внутри меня.

Я построил большой воздушный змей.

Он был такой большой, что не поместился в сарае. Я сделал его из алюминиевых колышков от старых палаток, часть из них я давно нашел на чердаке, а часть на городской помойке. Сначала в качестве ткани я использовал черные пластиковые мешки, но позже заменил их тканью от палатки с чердака.

В качестве поводка я использовал толстую оранжевую рыболовную леску, намотал ее на специальный барабан катушки, которую укрепил и оснастил тормозом. Хвост змея был из сложенных гармошкой журнальных страниц журнала Оружие и амуниция, который я регулярно покупал в то время. На ткани я нарисовал красной краской голову собаки, тогда я еще не знал, что я не Пес. Отец сказал мне, что я родился под знаком Пса, поскольку Сириус был в зените. Ладно, это был просто символ.

Однажды утром я очень рано вышел из дома: солнце только-только поднялось над горизонтом, остальные еще не проснулись. Я сходил в сарай, взял змея, прошел вдоль дюн, приготовил змея к запуску, забил в землю колышек от палатки, привязал к нему нейлоновую нить, потом запустил змея на коротком поводке. Я потел и удерживал его с трудом, даже при относительно легком ветре, мои руки нагрелись, хотя я надел толстые рабочие рукавицы. Я решил, что змей сработает, и опустил его на землю.

В тот же день, при том же, дувшем в Северное море, но усилившемся ветре Эсмерельда и я как обычно пошли гулять, остановившись сначала у сарая, чтобы взять разобранный воздушный змей. Эсмерельда помогла отнести его далеко в дюны, преданно прижав к плоской груди катушку с леской, щелкая переключателем на барабане. Наконец мы дошли до места, которое нельзя было увидеть из окон дома. На вершине высокой дюны, смотрящей в сторону далекой Норвегии или Дании, трава была похожа на волосы, сдутые со лба и указующие в море.

Пока я с подобающей случаю траурной медлительностью собирал змей, Эсмерельда искала цветы. Помнится, она разговаривала с цветами, как бы пытаясь уговорить их показаться, позволить себя найти, быть сорванными и собранными в букет. Ветер развевал ее белые волосы перед лицом, когда она шла, приседала, ползла и говорила, а я работал.

Наконец змей был закончен, полностью собран и лежал как упавшая палатка на траве — зеленая на зеленом. Ветер пролетал над ним и хлопал тканью, раздавался звук маленькой плетки, которая шевелила змея, делала его почти живым: собачья морда рычала. Я разобрал оранжевые нейлоновые нити, распутал витки и узлы.

Я позвал Эсмерельду. Она сжимала в кулачке цветочки и заставила меня терпеливо ждать, пока она назвала их все, придумывая им имена, если она забыла или не знала настоящие. Я взял маргаритку, которую она мне грациозно подала, и вставил ее в петлицу левого нагрудного кармана моего жакета. Я сказал ей, что я сделал новый воздушный змей, и она может помочь испытать его. Эсмерельда обрадовалась и хотела держать катушку. Я сказал, у нее будет возможность, но я буду полностью ее контролировать. Она хотела держать и цветы, а я ей сказал, это возможно. Эсмерельда охала и ахала из-за размеров змея и злой собачки, нарисованной на нем. Я сделал петли из лески и накинул на ее запястья, сказав, что так она не потеряет змей. Эсмерельда прыгала от восторга и сказала, чтобы я поторопился и заставил змея полететь. Я в последний раз осмотрелся, а потом лишь немного толкнул передний край змея, как он поднялся в воздух. Я забежал за спину Эсмерельды, провисшая нейлоновая нить между нею и змеем постепенно натягивалась.

Змей взвился в воздух как что-то дикое, виляя хвостом со звуком разрываемого картона. Он мотался и трещал в воздухе. Он вилял и напрягал свои полые кости.

Я подошел к Эсмерельде вплотную и держал струны сразу за ее маленьким веснушчатыми локтями, ожидая рывка. Поводки натянулись. Мне пришлось зарыться каблуками в землю, чтобы устоять. Я натолкнулся на Эсмерельду, и она взвизгнула. Когда первый резкий рывок натянул нейлон, она выпустила нити и стояла, то оглядываясь на меня, то смотря в небо, а я боролся за контроль над силой над нами. Эсмерельда вцепилась в цветы, мои рывки двигали ее руками как марионеткой, управляемой нитями поводков. Катушка упиралась мне в грудь, нити слегка провисали между ней и руками. Эсмерельда в последний раз посмотрела на меня, хихикая, и я засмеялся в ответ. Потом я отпустил поводки.

Катушка ударила девочку по пояснице, она вскрикнула. Потом она была сбита с ног, нити дернули, петли затянулись на запястьях. Я пошатнулся назад, отчасти чтобы все выглядело естественно в маловероятном случае, если кто-то за нами наблюдал, а отчасти из-за катушки, отпустив которую, я потерял равновесие. Я упал на землю, которую Эсмерельда уже покинула навсегда. Змей продолжал щелкать и хлопать, хлопать и щелкать, он поднял девочку в воздух вместе с катушкой. Секунду я лежал на спине и наблюдал за змеем, потом поднялся и побежал за ним изо всех сил, опять же поскольку знал — поймать Эсмерельду я не смогу. Она кричала и болтала ногами, но жестокие нейлоновые петли держали ее за запястья, змей был зажат в пасти ветра, и она уже была вне досягаемости, даже если бы я и хотел ее поймать.

Я бежал и бежал, прыгал с дюн и скатывался с их пологих, обращенных к морю склонов, видя дергающуюся фигурку, уносимую дальше и дальше воздушным змеем. Я едва слышал ее визг и крики, тонкий вой разносился ветром. Она плыла над песком и камнями в сторону моря, я бежал внизу, радостный, заметил катушку под ее ногами. Платье колыхалось вокруг нее.

Она поднималась выше и выше, я продолжал бежать, ветер и змей опережали меня. Я бежал через покрытые рябью лужи у края моря, забежал по колено в морскую воду. Тогда нечто, сначала казавшееся твердым, а потом разделившееся и растворившееся в воздухе отделилось от нее. В первый момент я подумал, что она описалась, но тут впереди меня с неба упали цветы и ударились о воду, как странный дождь. Я дошел до них по мелководью, собрал те, которые смог и посмотрел вверх — Эсмерельда и змей направлялись в Северное море. Я еще подумал, она может перелететь до того, как утихнет ветер, через чертово море и приземлиться, но рассудил: даже в таком случае я сделал все возможное, честь удовлетворена.

Я смотрел, как она становилась меньше и меньше, потом повернулся и пошел к берегу.

2

Три смерти в течение четырех лет в моей непосредственной близости должны были выглядеть подозрительно, и я заранее тщательно спланировал свою реакцию. Я не пошел домой, а вернулся в дюны и сел там, сжимая цветы. Я пел самому себе песни, рассказывал истории, проголодался, покачался немного в песке, втер в глаза немного песка и в целом постарался довести себя до ужасного вида. В начале вечера я по-прежнему сидел там, уставившись в море, когда молодой рабочий из лесничества нашел меня.