Книга Варвар - Денис Кащеев

— Да ты, Крим, похоже, не по адресу попал, — не выдержал однажды даже всегда уравновешенный Мэрфи. — Тебе надо в какую-нибудь женскую группу. Тычинки с пестиками пересчитывать — их удел.

— А в чем дело? — Шторр положил на стол бластер, перезарядку которого только что закончил, и повернулся к жрецу. — У меня плохие результаты?

— Результаты, прямо скажем, не блестящие, — Хорст взял бластер Крима и демонстративно щелкнул задвижкой предохранителя, переводя ее из боевого положения в нейтральное. — Вот, мелочь, казалось бы, но в космосе такая мелочь может дорогого стоить, — бросил он. — Впрочем, для начала твои результаты меня более-менее устраивают, — продолжал Мэрфи. — А вот что не устраивает — так это твое отношение к делу. На занятия приходишь последним, ведешь себя так, словно это не тебе нужно, а мне или вон, скажем, Петре, — заслышав разговор, вся пятерка собралась вокруг. — Ни разу не видел, чтобы ты проявил инициативу, вызвался сделать что-то сверх программы — разве что в спортзале иногда задерживаешься, да и то только по общей подготовке. Это, конечно, тоже хорошо, но не то, понимаешь, не то. В то же время из гипнокабины тебя за уши не вытянешь. Странно все это, тебе не кажется?

— У меня слишком большое отставание, — проговорил Крим. — На последнем промежуточном контроле пятьдесят процентов удалось наскрести только по математике. Фрэнк этого не поймет.

— А я не пойму, если ты и дальше будешь отлынивать от прикладных занятий! Математика твоя никуда не убежит. Бери пример со своих товарищей. Винсент, серия номер пять!

Словно ждал этой команды, Винсент Эррера, невысокого роста смуглый паренек, схватил со стола бластер, одновременно сняв его большим пальцем с предохранителя, и дважды выстрелил, почти не целясь — туда, где в глубине полигона виднелись контуры мишени, затем отступил на шаг, упал на колено и выстрелил еще раз, еще отступил, мягко сполз на пол и выстрелил лежа, поджал ноги — и вот он уже снова стоит на них. Бластер — со смененной обоймой и поставленный на предохранитель — лег на стол.

— Восемь секунд, — констатировал Мэрфи. — И все четыре выстрела — в десятку. Судьба Терры не в руках Фрэнка и Силке Шульц, — Хорст вновь обращался к Криму. — Нравится это нам с тобой или нет, она сегодня зависит от Миркуса Вебера, Александра Вирного и вот его, Винсента. Таких, как Винсент, как Луис, как Петра. Мы — мирная планета, и да, нам нужны и физики, и биологи. Но пробил грозный час, и важнее для Терры стали солдаты, способные защитить то немногое, что у нас еще осталось. Математики, экономисты и историки не спасли Конфедерацию от флота Империи. Но мы учли наши ошибки. И я сделаю из вас настоящих защитников Терры — что бы там себе не думал Фрэнк!

Мэрфи перевел дух и окинул взглядом жадно внимающую ему пятерку.

— Все, перерыв окончен. Приступить к занятиям.

16

И все же Крим не был согласен с Мэрфи. Спору нет, земляне должны уметь себя защитить, но то, к чему готовил группу Хорст, было совсем из другой оперы. Разве захват мирного лайнера — это защита Терры? Стрельба в помещении, имитирующем пассажирский салон — это оборона?

Своими сомнениями он попытался осторожно поделиться с товарищами по пятерке, но понимания не встретил.

— Выбрось все это из головы, — посоветовал Луис Ви-нальда, маленький, щуплый с виду парнишка, по которому и не скажешь, что в группе это был лучший специалист рукопашного боя, уступающий в этом вопросе только самому Мэрфи. — Хорст лучше знает, что мы должны делать — на то он и жрец.

— Мы же не для собственного удовольствия захватываем эти чертовы лайнеры, — попытался аргументировать свою позицию Ричард Лопес, самый рассудительный в пятерке. — Мы берем там только то, что нужно Терре, без «охоты» Возрождение так и осталось бы мечтой.

Спрашивать мнение Винсента Крим не стал — и без того знал, что услышит в ответ. Эррера боготворил Мэрфи, буквально в рот тому смотрел, и уж конечно, мнение Хорста заранее становилось и его мнением. Да и другим ему особо нечего было возразить. Действительно ведь, база целиком зависит от успешных рейдов «Викинга». Если запасы продовольствия оставались более или менее стабильными — за счет вторичной и последующих переработок, то резерва ядерного топлива для электростанции практически не было, а казна — хранилище на самом нижнем уровне — хотя и пополнялась регулярно новыми сокровищами, для реализации программы Возрождения их по-прежнему было недостаточно.

Да, «охота» была необходима, и Крим готов был бы согласиться с этим, если бы не жестокие и бессмысленные массовые убийства, которыми она неизменно сопровождалась. Судьба ликвидированных кешлян никого здесь, похоже, не трогала. Для Винсента, Луиса, Ричарда, Петры, как и для Мэрфи, это были абстрактные враги, коварные и кровожадные убийцы Терры, смерть которых — более чем скромная плата за учиненное ими злодеяние. Для Винсента, Луиса, Ричарда, Петры — но не для Крима. Он, живший среди кешлян, знал их с другой стороны — не ангелами, но и не сплошь монстрами, обычными людьми, среди которых есть и плохие, и получше, и Чибб, и Силли. Но пытаться объяснить это землянам, видевшим на экранах корабля, как исчезла в стоне взрыва их родная планета?.. Нет, это было бы более чем бесполезно.

Впрочем, жесткий ритм жизни землян и не оставлял особого места для идеологических споров.

Выходных дней база не знала, не было как такового и времени, предназначенного для отдыха — речь не о сне, на который отводилось восемь часов в сутки, и не о спорте — занятия им считались обязательными для всех. Прибавить к этому короткие перерывы между учебными часами — только-только успеешь перевести дух, время приема пищи, а питание на базе было трехразовое — и не останется ни минуты свободной. В комнату на девятом уровне, где, как считалось, он жил, Крим приходил только спать.

Впрочем, он не жаловался. На базе все равно не было развлечений, которым стоило бы уделить драгоценное время — «Каждая минута должна работать на Возрождение!». А то, что она могла предложить — спорт — его вполне устраивало.

Спортивные сооружения занимали на базе почти целый уровень — двенадцатый. Чего здесь только не было — и гимнастические залы, и сектора для легкой атлетики, и бассейн с настоящей водой — безумное по местным меркам расточительство, на которое, тем не менее, шли. Были и не совсем понятные вещи. Так, огромный почти пустой зал, застеленный мягким синтетическим ковром, именовался футбольным полем. Здесь ставилась цель попасть круглым белым мячом в продолговатый четырехугольник с сетью, ограниченный тремя металлическими трубами и полом, чем и занимались две команды по десятку человек в каждой, причем, только один из них имел право брать мяч, казалось бы, единственно нормальным способом — руками. Крим как-то попробовал поучаствовать в этой забаве — Эррера уговорил. Это был какой-то кошмар: мяч не слушался, отскакивал от ноги к сопернику, а в довершение всего попал ему в лицо, надолго отбив охоту продолжить опыт.

Однако скоро Шторр нашел себе дело по душе. Зал, куда привела его Петра, был куда меньше, игра здесь шла один на один, да и те противники были разделены сеткой. Игра называлась «теннис» и состояла в перекидывании мячика на сторону соперника при помощи затянутого прочными струнами овала с длинной рукоятью. Со стороны занятие это показалось Криму нехитрым и даже скучным, но стоило ему самому выйти на корт — так называлась площадка, как он был вынужден признать свою ошибку. В очередной раз разочарованный, Шторр, наверное, ушел бы, точно так же, как ушел с футбольного поля, но было стыдно признаться в своей беспомощности перед девушкой. Поэтому, сжав зубы, он бил и бил этот маленький упругий мячик, словно тот был виноват в его неумелости, и когда в конце игры Петра спросила, придет ли он завтра, Крим только кивнул головой — на большее сил не оставалось.