Книга Страсть и судьба - Хизер Гротхаус

Она продолжала смотреть на него, теперь уже с задумчивым выражением на лице.

— Что опять не так? — спросил он, чувствуя, как краснеет против собственной воли. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь в жизни его так смущала полностью одетая женщина.

— Еще никто не смел говорить так в моем присутствии, — сказала Сесили.

— Но я же извинился! Чего же еще вы от меня хотите, окаянная мучительница?

В ответ она лишь удивленно покачала головой и отвернулась, чтобы взять очередной бинт.

Оливеру каким-то непостижимым образом удалось удержать язык за зубами, пока Сесили, один за другим, завязывала на его торсе десять влажных широких бинтов, не забывая оставлять посередине скользящие петли и пропускать сквозь них свободные концы. Потом она отошла к другой стороне кровати и, взявшись за один свободный конец бинта, спросила:

— Вы готовы?

— Нет, — буркнул он.

— Вот и хорошо, — невозмутимо отозвалась Сесили и неожиданно сильным движением стянула бинт на груди Оливера.

— О Боже! — вырвалось у него от внезапной боли.

— Достаточно туго? — сочувственно поинтересовалась Сесили.

— Д-д-д-да-а-а, — выдохнул он.

— Мм… Пожалуй, надо еще немного стянуть.

И она повторила предыдущее действие.

Оливеру показалось, что он сейчас потеряет сознание.

— Да, вот так достаточно, — кивнула Сесили и широко улыбнулась ему. — Вы еще скажете мне спасибо, когда все это закончится. Осталось стянуть еще десять бинтов.

От боли у него закружилась голова, но к тому времени, когда Сесили стянула и завязала последний бинт вокруг его груди, он уже почувствовал значительное облегчение.

— Спасибо, — выдохнул он, опираясь на изголовье постели.

— Всегда к вашим услугам, — улыбнулась Сесили.

Обойдя кровать, она снова подошла к нему, но уже с другой стороны. Оливер молча следил за ней глазами, скользя взглядом по изгибам женственной фигуры. Глядя на ее грудь, он испытывал странное чувство, будто точно знает, как она могла бы лежать в его ладонях.

— Леди Сесили, — начал он, чувствуя спазмы в желудке. Наверное, из-за ивового чая. Во всяком случае, именно так ему хотелось думать. — Можно задать вам еще один весьма наглый вопрос?

Она слабо улыбнулась ему, собирая оставшиеся бинты.

— Я плохо представляю себе, какой еще более наглый вопрос вы можете задать, чем тот, который уже задали. Впрочем, я слушаю вас, лорд Белкот. Что вы хотели спросить? — Она повернулась к нему лицом, держа в руках поднос с бинтами.

— Вчера мы занимались любовью?

Серебряный поднос вместе с высокой крышкой с ужасным грохотом упал на пол. Крышка со звоном откатилась в сторону, и все бинты рассыпались по паркету. Сесили смотрела на Оливера так, словно он попросил ее раздеться при нем догола. Ее лицо смертельно побледнело, губы сжались в тоненькую ниточку, в расширенных глазах застыло близкое к ужасу выражение.

Вот тут-то Оливер Белкот и решил, что поступил как последний самовлюбленный идиот.

Неожиданно на ее щеках проступил яркий румянец.

— Что?! — с трудом выдавила она. — Да вы… да как вы…

— Знаю-знаю, — поспешно проговорил он, просительным жестом протягивая в ее сторону левую руку. — Это совершенно нелепое предположение. Прошу прощения за нанесенное вам оскорбление, но… — он остановился, чтобы перевести дыхание, — видите ли, в моей голове все время мелькают эти видения… ваш образ преследует меня, словно сон… или туманные воспоминания. Мне видится, как… как мы с вами…

— Видения? Воспоминания? — прошептала она. — Как мы с вами?..

— Ну да, — виновато поморщился он.

— И что именно мы с вами… делаем?

Оливер почувствовал себя совершенным дураком. Заговорить с леди Сесили о столь неприличных видениях было все равно что попросить Деву Марию станцевать за деньги.

— Боюсь, наше поведение весьма неподобающее… — пробормотал он.

Сесили ахнула от ужаса.

— Леди Сесили, прошу вас, не надо так… Простите меня, леди Сесили. Еще до того дурацкого падения я находился в ужасном состоянии, а травма, похоже, лишила меня последнего здравого рассудка. Я отлично понимаю, что совершенно бестактно и недопустимо даже поверхностно обсуждать с вами подобные темы, но я никак не могу избавиться от этих мыслей о вас… Как только вы оказываетесь рядом, я…

Он остановился и покачал головой, не в силах найти нужные слова.

— И что же происходит с вами, как только я оказываюсь рядом? — осторожно переспросила Сесили.

— Я словно теряю разум, — выдавил он сквозь зубы. — Такого со мной никогда еще не было. Еще ни с одной женщиной… Те женщины, которых я знал близко… О черт! — Он отчаянно помотал головой. — Как бы там ни было, я задал вам этот вопрос только потому, что мне в голову пришла ужасная мысль… Мне просто необходимо знать. Леди Сесили, я пытался… взять вас силой?

В ожидании ответа он затаил дыхание.

Сесили некоторое время молча смотрела на него, потом просто и спокойно сказала:

— Нет.

— Вы уверены? — пытаясь не поддаться преждевременному чувству облегчения, спросил Оливер.

— Абсолютно уверена.

Склонив по-птичьи голову набок, она теперь смотрела на него с любопытством.

Он откинулся на подушки и облегченно выдохнул: Это очень хорошо. Впрочем, — он лукаво подмигнул ей, — теперь вы откажетесь ухаживать за мной? Было бы совершенно справедливо с вашей стороны — ведь я ужасный пациент.

— До свидания, лорд Белкот, увидимся завтра утром, — снисходительно улыбнулась она и, повернувшись, вышла из комнаты, оставив на полу упавший поднос, крышку и бинты.

Оливер закрыл глаза. Нужного ответа он так и не получил. В отчаянии он ударил головой о деревянное изголовье. Потом еще раз.

Это было больно.

Глава 10

— Доброе утро, лорд Белкот!

С этими словами Сесили быстро вошла в спальню, стараясь не глядеть на укрытую полумраком постель, откуда донесся ответный стон.

Подойдя к окну, она раздвинула шторы и увидела вдалеке ломаную линию холмов, за которыми скрывался Хэллоушир. В это утро он казался как никогда далеким. Гораздо ближе был Джон Грей. Собственно говоря, он ждал ее в часовне замка Фолстоу.

Конечно, близкое общение с лордом Белкотом было опасно для них обоих, но Сесили решила не думать о его шокирующих вопросах и заявлениях. Вернувшись накануне в свои покои, она быстро уснула, утомленная событиями дня. Проснувшись на следующее утро, она решила, что сделает вид, будто никакого разговора и не было. И точка.