Книга Байки служивых людей - Александр Новиков

– А это Верка. У нее притон там рядом. Гадом буду – она. Или кто-то из ее корешков. Попробуй с ней поработать... Может, чего зацепишь.

Я пошел в притон. Там пусто, одна только эта Верка, пьянь, мразь... сидит в грязнущей кухне в заношенных трусах и лифчике. Нога на ногу, курит. На плече наколка: «Сеня. Любовь моя». На столе – портвешок «три семерки», банка кильки. Магнитофон древний, катушечный, что-то русско-народное орет. Я ей сразу ксиву в морду и:

– Вера, золотце, давай кошелечек, который утром у рынка взяла.

А она мне в ответ что-то типа: волк позорный... Ну, думаю, тварь, я из тебя душу выколочу. Волоку в отдел. Волоку, стерву, а сам все эту женщину обворованную вспоминаю. И злость во мне сидит нехорошая. Привел... начинаю колоть. Но она пьяная, орет одно: волки, менты, фашисты! Думаю: чем же ей врезать-то? Рукой неудобно, женщина все-таки. А из открытого сейфа несколько «личных дел» агентов выглядывают. Я схватил верхнее и дал ей по башке этим делом. Потом запихнул в «аквариум» на пару часов, чтобы немного протрезвела.

А сам сижу, переживаю... не идет у меня из головы эта мать-одиночка. Ну и злость, конечно. Копила тетка, отказывала себе во всем, а мразь какая-то теперь на ее трудовые будет пьянствовать. Э-э, нет, думаю, я из тебя, мразь, душу выну, притон твой на уши поставлю, но деньги найду.

Вот так вот я сижу, злой как черт, и заходит тот самый опер, что мне посоветовал эту Веру тряхнуть. Посидели мы с ним, покурили. Он мне и говорит:

– Брось ты, Женя, переживать... Займись лучше бумагами, наведи порядок. После твоего предшественника тут неделю разбираться.

И то верно, бардак мне достался в наследство изрядный... Раскрываю я папку, что лежит передо мной. Ту самую папку, которой я Веру по голове стукнул... Раскрываю: агент Иванова. Фото. А с фото на меня смотрит... Вера. Наваждение какое-то, сюрреализм... Может, просто похожа? Ан нет! Читаю: содержит притон, адрес – тот самый, откуда я Веру приволок.

О Господи! Это что же получается? Я ей ее же «личным делом» по башке дал? Ведь кому рассказать – не поверят. Сижу – дурею, совершенно не представляю, как же мне с ней дальше быть. Мне же с ней работать! Пошел к Володе, к тому оперу, что меня на притон навел. Рассказал ему. Он смеется, у него даже слезы на глазах выступили, а мне не до смеха.

– Ну что, – говорит, – иди мирись. Содержательница притона – это ценный агент. На вот тебе для установления контакта...

Дал он мне полбутылки портвейну, иду вынимаю Веру – она же агент Иванова – из «аквариума». Она орет: подонок... ударил меня, синяк поставил. И пальто, надетое на голое тело, распахивает – всем показывает. Вот, мол, синяк. А у нее там этих синяков штук сорок. Всех оттенков, от черного до желтого. Нелегкая работа – притон содержать.

Привожу в кабинет, каюсь:

– Успокойся, Вера, я был не прав... Не признал тебя сразу в горячке. Нам, Вера, с тобой вместе работать, я теперь вместо Игоря.

И еще чего-то такое несу, чуть не заискиваю перед ней, портвешок ей подсовываю. Она в момент его из горла засосала и царственно мне этак:

– Ну ладно, прощаю.

А уже к вечеру я по ее информации взял того орла, который украл кошелек. Доказать это, конечно, не удалось. Но я все-таки его крепко прижал и заставил отдать что-то около двухсот рублей. Больше у него уже не было...

* * *

Вот тебе еще один эпизод. Одновременно с Матильдой передали мне агента по прозвищу Туз. Видимо, потому Туз, что фамилия его Козырев. Тип мелкий, жуликоватый, ранее судимый за колеса, снятые с «Запорожца»... Это, собственно говоря, и был его уровень: снять колесо, обшмонать пьяного, в универсаме подшустрить. Вот тебе и Туз! По существу, шестерка... Познакомился я с ним, но, разумеется, послал запрос в информационный центр. Ждать ответа мне пришлось около двух недель. Конечно, можно дать запрос через главк и получить ответ быстро, но мне не к спеху... так, рутинная проверка.

Я с Тузом уже законтачил, работаю и даже получил от него качественную информацию. Тут приходит ответ ИЦ: гражданин Козырев Феликс Андреевич объявлен во всесоюзный розыск. Ох, мама ты моя! Что же делать-то? Звоню Тузу и назначаю срочную встречу. Причину, разумеется, не раскрываю. Настроение – дрянь, ситуация двусмысленная и непредсказуемая: агент во всесоюзном розыске! Это сколько же голов полетит?

Встретились. Туз сияет, свежим пивком отрыгивает... жизнерадостный.

– Феликс, – говорю, – есть одна проблема. Ты же во всесоюзном розыске.

– А ты что, – отвечает, – не знал? Ну проблема – в розыске!

Действительно, думаю, какой пустяк... Было бы о чем говорить!

– Пойдем, – говорит Туз, – в РУВД. Там тебе все объяснят.

Идем. Я, честно скажу, в напряжении – все жду, в какой момент он побежит, ломанется через улицу или по дворам. Он, однако, никуда не ломанулся, пришли мы в отделение и – прямиком к заместителю начальника ОУР. Так, мол, и так, Игорь Иваныч. А Туз внагляк заявляет, что у него сейчас времени в обрез и он спешит.

– У тебя, Евгений Владимирович, – спрашивает зам, – вопросы есть к Феликсу?

– Какие тут, – говорю, – вопросы?

– Ну тогда, – говорит Иваныч, – ты, Феликс, иди.

Туз встает и выходит. Человек, объявленный во всесоюзный розыск, встает и выходит... Делает нам рукой: чао.

– Ты, Женя, – говорит Иваныч, – сильно в голову не бери. Там такой розыск, что вроде как и не розыск... так, по неуплате алиментов. Да и вообще, его Калининский район объявлял, пусть у них голова и болит. А у нас зато есть нормальный источник.

Занавес!

* * *

Вот так мне открывалось агентурное закулисье, или, если хотите, – Зазеркалье. В нем постоянно наблюдались совершенно шизофренические явления, кривлялись какие-то страшные рожи и уже было непонятно: собака вертит хвостом или хвост собакой?

Так или иначе, но, находясь внутри системы, ты обязан жить по правилам системы, иначе она неминуемо тебя отторгнет. И за «диссидентство» свое придется тебе платить... И здесь возникает очередной парадокс: ты начинаешь ненавидеть дело, которому служишь. При всей очевидной любви к нему.

...Впрочем, я отвлекся. Мы говорим об агентурной работе. Об этой загадочной, полной тайн агентурной работе.

...Продолжаю знакомиться с агентами. Раскрываю личное дело: на нас смотрит приятное, интеллигентное лицо. Агент Галка... Так, чем же знаменита эта дама? «...Постоянно посещает притоны...» Вот те раз! Вот тебе и лицо интеллигентное. В ее рабочем деле пара толковых, собственноручно написанных сообщений. Нормальный почерк, все знаки препинания на месте... мне уже вообще ничего не понятно. Обычно наши клиенты двух слов без мата связать не могут, а про знаки препинания понятие имеют самое смутное. Тем интереснее становится мне агентесса Галка с интеллигентным лицом.

Звоню, представляюсь. И слышу в ответ: