Книга Ой, мамочки - Дороти Кэннелл

— Разве, по-вашему, это не смешно? — вопросил ребенок.

Бен оцепенел, как Кот-Мертвец. До чего же ему, видать, несладко из-за присутствия этого малолетки в святая святых Кулинаров!

— На мой взгляд, mon petit душечка, — обратилась француженка к мальчику, — нам вряд ли стоит особенно веселиться в ожидании прибытия Кулинаров. Не лучше ли нам всем представиться мистеру и миссис Хаскелл?

Мамаша Бинго выдавила тусклую улыбку.

— Я — Эрнестина Хоффман, домохозяйка… — Пауза для аплодисментов, которых не последовало. — Увлекаюсь садоводством, коллекционирую кружки и салфеточки. Вот уже двадцать один год я замужем за своим чудесным супругом Франком, который не смог приехать с нами из-за своей занятости. — Она поправила воротничок тыквенного цвета. — И наконец, что самое главное, — я счастливая мать вот этого чудесного молодого человека.

Бен потрясенно уставился на нее. Эрнестина Хоффман даже не упомянула, чем привлекла внимание Кулинаров. И с какой стати она приволокла сюда своего толстого сынка?

— Прошу любить и жаловать! — Развалившись в кресле, пухлое дитя откинуло назад волосы со своего умудренного чела и сложило руки на объемном пузе, замаскированном гавайской рубашкой. — Не пугайтесь, прошу вас. И можете винить во всем мою мамочку. Это она притащила меня на этот веселый праздник. Нелегко, знаете ли, быть Бинго Хоффманом, чудо-ребенком. Вот вам моя биография: декламировать кулинарные рецепты наизусть я начал в возрасте семи месяцев. В два года я пек блинчики; в пять лет собрал достаточно научных данных, чтобы наконец-то ответить на вопрос: следует ли взбивать омлет по часовой стрелке? В шесть обзавелся собственной колонкой в газете…

Присутствующие дружно зевали. По лицу француженки пробежало виноватое выражение. Мамаша Бинго смотрела на всех волком.

— …выступал с лекциями и показательными выступлениями по всем Штатам. — Бинго надул свои и без того шаровидные щеки, затем испустил утомленный выдох. — А когда я вернулся в Кливленд, то стал выступать по телевидению со своим шоу.

— Отлично, детка! — раздался приятный голос седовласой матроны в корсаже. — Но не стоит так перетруждаться. Ты же еще совсем ребенок. Надо находить время и на развлечения.

— Никто не подгоняет Бинго, кроме него самого, — ощетинилась матушка вундеркинда.

Подскочив на стуле, будто от удара током, Бен заявил:

— Лично я считал, что члены Общества Кулинаров должны быть шеф-поварами в общепринятом смысле этого слова.

Я чувствовала, что становлюсь такой же красной, как эта комната. Это злоупотребление малиновыми и бордовыми тонами просто душило, особенно вкупе с потолком красного дерева, нависшим над нами, словно крышка гроба.

— Времена меняются, mon garçon. — Француз поднялся на ноги. Одет он был в обычный темный костюм. Тем не менее я без труда представила его в цилиндре, просторной накидке и белых перчатках. — Должно быть, Кулинарам требуются свежие силы. Сам я происхожу из одного из благороднейших семейств Франции. Но не это главное. — Он взял с этажерки серебряную табакерку и обхватил ее длинными холеными пальцами левой руки. — Я волшебник, граф Венсан! — Француз раскрыл правую ладонь, и в ней оказалась табакерка. — У себя в ночном клубе я выступаю с номером, в котором кладу в кастрюлю яйца, муку, шоколад, делаю вот так руками — un, deux, trois! Вспышка пламени, громкий хлопок! Я снимаю шляпу, раскланиваюсь — и voila, Un Gâteau Magnifique![11]

Приятная дама в корсаже зааплодировала, к ней вяло присоединились остальные.

Я будто воочию увидела, как колышутся складки плаща графа Венсана. Он положил на место табакерку, схватил рожок для обуви с длинной рукояткой и взмахнул им, как волшебной палочкой.

— Ma chère графиня Соланж неизменно является моей ассистенткой. — Дама наклонила голову. Ее безупречно уложенные волосы и скромное черное платье как-то не сочетались с густо нарумяненными щеками и кокетливой мушкой над верхней губой.

— Ну, я на вашем фоне выгляжу чертовски заурядной личностью, — проворчал костлявый мужичок с усами Чарли Чаплина. — Зовут меня Джим Грогг, я работаю поставщиком продовольствия в крупной авиакомпании и признаюсь откровенно: лично я поклонник заранее расфасованной еды. Вишенки на наших пудингах всегда на местах.

Воспоминание о недавнем трансатлантическом перелете было слишком свежо для Бена. Он побледнел как полотно, составив отличную пару дамочке с распущенными волосами, которую мистер Грогг гордо представил как Дивонн, свою любовницу с проживанием.

Напряжение нарастало.

Бен тут был ни при чем. Слова "Когда же появятся Кулинары?", казалось, полыхали на стенах этой чертовой комнаты. Бинго энергично обстреливал бумажными катышками брючно-тыквенные ноги своей мамаши, и ее улыбка тускнела на глазах. Дама с приятным лицом возилась с завязками своего корсажа. Мистер Грогг обвил за плечи свою прозрачную Дивонн. Граф жонглировал карандашами, все быстрее и быстрее…

— Меня зовут Элли Хаскелл, — обратилась я к женщине в корсаже. Лицо ее соседа было изрезано горестными складками.

— Рада познакомиться. Я — Лоис Браун, а это мой муж Хендерсон. — Она разгладила подол своего шелкового платья в мелкий цветочек. Смех у нее тоже оказался приятный. — Чувствую себя, как запеленутая. Это все наши детки, выбрали и купили для меня этот корсаж. У нас их семеро. И все как на подбор! Такие лапочки! Порой мне даже хочется, чтоб им не было так хорошо дома. Мы с Хендерсоном то и дело трясем наше гнездышко, но — дай бог им здоровья — детки отказываются вылетать. — Она бросила нежный взгляд на упомянутого мужа, который еще больше помрачнел. — Как и Эрнестина, я самая обычная домохозяйка. Ничего не имею против работы, но отсиживать где-то целый день — это же невыносимо! А когда пришлось заняться стряпней, я даже и не задумывалась, нравится мне это или нет. Конечно, накормить эти вечно раскрытые клювы нелегко. За свои пироги я получила несколько наград на окружной ярмарке, но никогда не думала, что чем-то отличаюсь от любой другой американской женушки. А пару месяцев назад отправила я свой рецепт мороженого с яблочным соусом на благотворительный вечер Американского общества плодоводов и пекарей и выиграла гран-при: путешествие на пароме, две ночи на курорте Нэнтакет и пятьдесят долларов. А вы, как я погляжу, ждете маленького, моя милая?

— Бог вам в помощь, — вставила Эрнестина Хоффман, мамаша несравненного Бинго. — От души надеюсь, что ваши роды пройдут легче моих. — Она бросила слегка укоризненный взгляд на чудо-ребенка, который набивал карманы пропыленным содержимым конфетницы. — Доктор, разумеется, отродясь ничего такого не видал, даже когда помогал аборигенам третьего мира…

Впалоглазая Дивонн изучала мой выступающий живот с гадливым выражением на бледном лице. Лоис Браун ободряюще засмеялась:

— А может, вам повезет, как мне в свое время. — Я несколько взбодрилась. Возможно, материнство не сплошная боль и страдания. — Представьте, каждый из моих семерых лапочек выскакивал меньше чем за пять минут. Проще пареной репы. На последние двое родов я даже пригласила соседей. И все они остались на фуршет, который я им после устроила…