Книга Римская рулетка - Игорь Чубаха

Хромин нагнал Айшат, когда она остановилась и радостно указала вперед. Там и впрямь теплился некий световой источник, но на по-разбойничьи рыжий, колышущийся и готовый в равной мере согреть пищу или спалить одежду костер у ворот города он не тянул. Наоборот, этот синий спокойный свет мог бы принадлежать окнам приемного отделения дежурной больницы, если бы она здесь была.

– Я… тебе… говорил что… надо делать… бежать… куда… ты что, не слышишь, да?., глухая?… Рим там!!! Есть такое понятие – кислородное опьянение. Если бегать вы не умеете, оно вам не грозит. Но если ваше дыхание остается ровным, а мускулы работают слаженно, то после нескольких минут вы входите в Ритм, когда остановиться сложнее, чем бежать. Это состояние хорошо знакомо футболистам перед окончанием первого тайма. Под таким, с позволения сказать, кислородным кайфом бегают антилопы и гепарды.

Айшат даже не спросила, не утомила ли возлюбленного погоня игривого свойства. Она только шлепнула его по намокшему от пота загривку своей туфлей и припустила в обратном направлении. Хромин по инерции сделал пару шагов вслед, но тут над изломанной линией горизонта вспыхнула очередная зарница, и он увидел…

С того холма, где располагалась харчевня Апатия, по длинной белесой ленте дороги ехали два всадника! Одежды обоих скрывались под дорожными плащами, но можно было различить, что оба – люди тоги, привыкшие повелевать, а не просить. Даже краткого блеска молнии хватило, чтобы узнать красочный узор, украшающий одежду каждого из них и свидетельствующий о принадлежности к одним из самых знатных фамилий Рима…

Короче говоря, все те же два всадника ехали теперь уже по ночной дороге, но все тем же маршрутом на глазах изумленного Хромина. И коней они вели теперь уже не шагом, о нет, они скакали во весь опор. В смене темпа не было ничего удивительного, если учесть, что парочка спешила выяснить, куда исчез драгоценный перстень и кто это перерезал горло одному из них, пока он лежал связанный в этрусском капище, то есть упокоище.

Хромин повернулся и неверными шагами побежал в направлении, противоположном тому, по которому неслась, заливаясь звонким свадебным смехом, Айшат. Вот она выбежала на перекресток. Вот обернулась, удивленная тем, что никто ее не преследует. Вот в очередном отблеске из-за гор вдруг выросли на перекрестке две белые, словно призрачные, лошади, и юная тавларка не успела даже удивиться, как одно из этих благородных животных налетело на нее. заставив кубарем покатиться в пыль.

– Ты что наделал, охламон? – спросил всадник повыше на чистом русском языке, мало того, с типичным петербургским «что».

– Слушай, – отозвался тот, что пониже, – скажи спасибо, что не падаю, а если они сами под копыта лезут…

– Это, между прочим, телка твоего братца, – заметил Андрей Теменев, вглядевшись в распростертое на дороге тельце, – горячая горская девушка.

– Жертва, – коротко себе под нос буркнул Слава Хромин. – И что? И куда ты ее? Ты что – спятил? Нас с ней заметут, что скажем?

– Ничего не скажем! – безапелляционно отрубил Андрей, укладывая нетяжелую ношу поперек седла. – Пока у нас эти лошади и эти тряпки, мы свободные и знатные граждане великого Рима и отвечать на вопросы недоразвитого отребья не собираемся. А вот когда нам придется говорить, тут-то толмач и пригодится. Язык, понимаешь? Хватит трепаться, поехали к воротам.

* * *

Примерно в тот же час из Капенских ворот четыре рослых раба вынесли крытые носилки. Скупо украшенные, сделанные из простого палисандра, вышедшего из моды восемь лет назад, и без опознавательных знаков, будь то клановая раскраска или семейные гербы, они привлекли внимание кватерниона, дремавшего у костра.

– Стой, кого несут?! – крикнул страж в темноту.

Рабы остановились, а занавеска на окошке отодвинулась.

– Гражданин, у тебя левый передний раб хромает, – сообщил кватернион тоном пониже. Он не был так уж бдителен, просто иногда по ночам для страха устраивались подобные проверки. С тех пор как в закрытых носилках в город пробрались с полсотни ссыльных на Родос и устроили шумный скандал на форуме, а на обратном пути в тех же носилках вывезли архив общественных терм и таланта на три украшений.

Золотая монета звякнула о каменные плиты моста через неглубокий ров, чья-то рука в тонком шелковом рукаве высунулась в окошко и установила на крыше носилок спецфонарь, после чего портшез снова тронулся и исчез в темноте. Предчувствуя порку, левый передний раб постарался хромать на обе ноги, чтобы скрыть дефект ходовой части.

– Я говорю тебе и присягаю на верность всем богам Олимпа в том, что он нужен нам, – убедительно говорил женский голос, в котором чувствовались сила и воля настоящей латинянки. – Его утонченный ум нужен нашей свободолюбивой партии, как хлеб, как воздух.

– Не забывай, что он был сослан, – пробормотал человек, даже во мраке экипажа предпочитавший скрывать лицо плащом.

– Да, но за что? Искушенный в науках и искусствах, он не пожелал тратить свой интеллект и интуицию на сотрудничество с кликой продажного и бездарного диктатора!

– По-моему, он просто не политик, – мрачно заметил скрывающий лицо.

– Он вовсе не политик! – согласилась женщина. – Но разве политиков у нас недочет? Нет, клянусь всемогущей Дианой, уничтожительницей оленей, нам нужны просто умные люди! И я берусь убедить в этом того, чье имя не произносится в суетной поездке на носилках!

– С чего ты взяла, что он вообще не умер на чужбине, дорогая?

– О! Мои люди вняли особым указаниям, и вот недавно я получила весть с северных границ. Этот талантливый, но не от мира сего человек пал жертвой собственной страсти. Его не испугали проскрипции, изгнание он воспринял просто как возможность практиковать свои безмерные познания в далеких странах. Но страсть к учительству неискоренима. И когда где-то там, у готов, он наткнулся на пытливого римского юношу, то не смог устоять…

– Ну конечно, – хмыкнул скрывающий.

– А вот это меня не волнует! – вспыхнула скрытая в полумраке женщина. – Я с ним спать не собираюсь!

– Да уж надеюсь, – повторно хмыкнул собеседник.

– Пойми, нашему движению нужен мозг этого человека. Мы не знаем, когда он понадобится, но да упасет нас Меркурий хитроумный, чтобы в решительный час нам не пришлось советоваться со славным Пессимием или другим преданным нам телом, но не умом, за отсутствием такового, служакой!

Послышалась конская поступь, и, выглянув в окошко, пассажиры могли наблюдать двух встречных всадников в плащах и тогах, на белых лошадях. Через седло у того, кто был повыше и потемней волосами, лежало бесчувственное женское тело. Не удостоив взглядом носилки, они проскакали мимо.

– Патриции развлекаются, – прошептала гордая римлянка, сверкнув глазами. – А потом возникают дурацкие легенды о драконе, пожирающем крестьянок по ночам. О, клянусь Дианой, уничтожительницей мужчин…

– К делу! – воскликнул ее спутник. – Ты и вправду веришь донесениям своих агентов?