Книга Волки в погонах - Сергей Донской

Лишь седьмое по счету такси оказалось свободным, и Гарик счел это добрым знаком. Счастливый шанс, счастливое число. Фортуна не просто повернулась к Гарику лицом, она улеглась под него, предлагая пользоваться собою на всю катушку. Бери, пока дают. Когда не дают, брать гораздо труднее.

Днище притормозившей «Волги» ощетинилось сосульками застарелой грязи, будто водитель уже давно не считал нужным мыть свою развалюху. Лобовое стекло с вмятиной, заднее колесо просело почти до самого диска. Гарик невольно поморщился, как сделал бы это при вынужденном общении с чумазой вокзальной шлюхой в сползших чулках. Но выглянувший в боковое окошко таксист, к его изумлению, оказался ладным молодым пареньком с модной прической. Трудно было понять, что загнало его в эту колымагу.

– Алло, гараж! – поприветствовал его Гарик в той развязной манере, какая была свойственна ему чуть ли не с младенчества. – Задняя дверца у тебя приварена, что ли?

– Вперед садись, – предложил парень.

– Вперед я тестя своего пузатого посажу, – возразил Гарик с широкой ухмылкой, – а рядышком с собой пристрою тещу ненаглядную. Подберем их – и в Кунцевский роддом мотанем. Короче, а зохн вэй, и танки наши быстры! Наследник у меня родился! Сын!

Водитель уже отыскал в салоне плоскогубцы и с помощью их открыл капризную заднюю дверцу.

– Сын, – проговорил он уважительно, когда Гарик разместился у него за спиной. – Как назовете?

– А вот тебя как величать?

– Колей. Николаем.

– Вот пусть и будет Колей, – возбужденно засмеялся Гарик. – Николай-Нидворай! Прикольное имечко!

Парень хотел было обидеться, но не сумел, улыбнулся в ответ:

– Куда едем?

– Сначала прямо, а потом дворами, я покажу, – туманно пояснил Гарик.

– Как я понимаю, мальчонку забирать едете? – спросил парень, трогая «Волгу» с места. Стук ее клапанов с переменным успехом перекрывал надсадный скрежет двигателя.

– Какого мальчонку?

– Так сына же!

– А! – сообразил Гарик. – Разве ж он мальчонка? Пузырь с соской. Агу-агу. Сегодня под утро вылупился. Я его еще в глаза не видел.

– Сколько весит? – деловито поинтересовался парень.

– Тут налево, – скомандовал Гарик, пытаясь прикинуть, сколько может весить новорожденный. – Впереди арка, видишь? В нее сворачивай.

«Волга», распугивая голубей, малышей и старушек, запетляла между домов. В хвосте у нее пристроилась пронзительно тявкающая собачонка и, выворачивая кривые лапы, мчалась следом, пока не посчитала, что прогнала железную уродину с территории своих владений.

– Мальчики обычно тяжелее девочек, – продолжал разглагольствовать водитель, являвшийся, надо полагать, молодым папой.

– Ясный перец, – согласился Гарик. – Пацаны ведь с мозгами рождаются, а девки, известное дело, каким местом думают.

– Каким это еще местом?

– У тебя, Колян, его нет, – успокоил водителя Гарик. – Природой не предусмотрено.

– Между прочим, – тут Николай учащенно засопел, – у меня две дочурки, близняшки.

– Тогда извиняй, братишка. Не со зла я. Сам не свой от радости, понимаешь?

– Понимаю. – Это прозвучало после минутного молчания, когда обиженное сопение прекратилось. – Я тоже, когда в роддом ехал, плохо соображал. И всю дорогу лыбился, как последний дурак. Уже думал, что скулы у меня переклинило.

Слушая эту белиберду краем уха, Гарик высмотрел впереди вереницу «ракушек» и тронул словоохотливого парня за плечо:

– Сразу за гаражами повернешь направо.

– Так там тупик, похоже, – удивился водитель.

– Там не тупик, а начало большого светлого пути, – усмехнулся Гарик.

– Сомневаюсь я.

– А ты не сомневайся. Ты делай.

«Волга» притормозила на маленьком пятачке асфальта, окруженном кустами и мусорными контейнерами. Ее радиатор уперся в обшарпанную лавку, на которой не хватало примерно половины поперечных перекладин. Все пространство вокруг было усеяно бутылочными пробками, окурками и шелухой подсолнечника.

– Теперь убедился? – спросил Гарик, положив обе руки на спинку водительского сиденья. – Это и есть начало светлого пути.

Парень обернулся и уставился на него так пристально, словно хотел найти в озадачившем его типе дюжину отличий от того веселого балагура, который еще недавно заливал ему про тестя с тещей и новорожденного.

– Что за?..

Гарик молча подцепил Николая-Нидворая всеми десятью пальцами за нижнюю челюсть и рванул повернутую к нему голову на себя. Вместо аккуратно подбритого затылка перед его глазами возник подбородок с ямочкой.

– Га! – попытался крикнуть парень.

– Тих-тих-тих, – зашептал Гарик.

Парень всхлипнул и замолчал. Только сиденье все еще отчаянно скрипело под его дергающимся телом, но и эти звуки прекратились, как только в салоне раздался негромкий щелчок: крак! Когда Гарик оттолкнул обмякшего парня, его голова безвольно упала на плечо.

– Приехали, – зачем-то произнес Гарик. Перед кем он отчитался? А черт его знает.

Несколько секунд, а может быть, минут он неподвижно сидел на месте, тупо разглядывая свои руки, охваченные мелкой дрожью. Из этого транса его вывел мобильный телефон. Когда из нагрудного кармана рубашки раздалось призывное верещание, Гарик подпрыгнул так, что коснулся макушкой потолка «Волги».

– Алле-у… Алле-у… Гарик? – Машин шепот влился в подставленную ушную раковину.

– Да! – Он прокашлялся, отчего голос его сделался гораздо более отчетливым. – Слушаю.

– Через десять минут Артур выходит. Ты успеешь его встретить?

Гарик прикинул, что на погрузку мертвого тела в багажник уйдет минуты три, а езды отсюда до Машиного подъезда метров двести-триста.

– Запросто, – сказал он убежденно. – Мне сегодня еще много чего успеть нужно…

В трубке испуганно заныли гудки отбоя. И вовсе не Артур спугнул Машу, как предположил Гарик, взявшийся выволакивать труп из машины. Просто хриплый хохот, которым он сопроводил последнюю фразу, ни один здравомыслящий человек не захотел бы дослушивать до конца.

А небо над Москвой было чистым-чистым, синим-синим и таким безоблачным, как будто иных поводов омрачаться, помимо надвигающейся осени, не существовало на этом свете.

* * *

«Великая Америка спасает не только своих рядовых Райнов. Она готова прийти на помощь каждому, кто нуждается в ее поддержке. Но доверчиво протянутая рука должна быть сильной, поскольку всегда находятся желающие вцепиться в нее зубами.

После трагедии, о которой я собираюсь рассказать вам в этих строках, трудно рассчитывать на потепление отношений между США и той империей, которая не приобрела добрый нрав от того, что сменила одну аббревиатуру на другую. Русский медведь опять встает на дыбы. Возврат к прошлому? Возможно. Но как долго война может оставаться «холодной»? И знаете ли вы, какая температура достигается при взрыве мощностью…»