Книга Мифриловый крест - Вадим Проскурин

- Не смущайся, - сказал я, - но это и вправду смешно. У тебя было такое лицо, как будто ты этим предложением смертельно оскорблен и решаешь, что с ней сделать - испепелить на месте или немного подождать. А ты, оказывается, просто стесняешься… нет, это на самом деле смешно.

Надюха открыла рот, несколько раз сглотнула, а затем троекратно перекрестилась.

- Желания вашего священства - закон, - пробормотала она и вопросительно глянула на меня.

- Нет, мне девочку, - я поспешил успокоить несчастную, - и не очень молодую, я педофилией не страдаю.

- А что здесь страдательного? - не понял Аркадий. - Это почти так же, как с мальчиком.

- У нас в мире, - пояснил я, - сношение с несовершеннолетними считается преступлением. До десяти лет тюрьмы, если я не ошибаюсь.

- За нами следят, - сообщил Аркадий, не изменяя интонации голоса. - Не дергайся и не дай сердцу екнуть, за нами следят колдовским взглядом. Наши разговоры им не слышны, но все чувства как на ладони. Сохраняй расслабленность, но будь готов.

- Надо достать автоматы, - расслабленно пробормотал я.

- Доставай, - согласился Аркадий и добавил, - все равно скучно здесь. Это чтобы из роли не выйти, - пояснил он.

Я широко зевнул, неспешно подвинул к себе сверток и начал распутывать тесемки. Это заняло добрых пять минут, в течение которых Аркадий валялся на груде грязного тряпья лицом вверх и меланхолично рассуждал о роли искушения в человеческой жизни и о том, как хорошо иллюстрирует этот факт то, что каждый из нас, делая сексуальный заказ, предпочел запретное.

Среди складок рогожи хищно блеснуло дуло автомата.

- Не позволяй себе думать о нем как об оружии, - сказал Аркадий. - Или, лучше, представь себе, что ты его чистишь. Я, пожалуй, займусь тем же самым.

Он протянул руку, лениво поднял тот автомат, который был без подствольника, и щелкнул предохранителем.

- Прорываться будем прямо сейчас? - лениво спросил я.

- Чем быстрее, тем лучше, - лениво ответил Аркадий. - Представь себе, что отложил оружие в сторону. Представил? А теперь пойдем отольем под венец.

- Под какой венец? - не понял я.

- Ну под угол. Угол бревенчатого сруба называется венец, - пояснил Аркадий.

Мы вышли на улицу и я пожалел, что в "Газели" не оказалось приборов ночного видения. Уже давно стемнело и сейчас без колдовского зрения никак не определить, откуда именно за тобой наблюдают чьи-то внимательные и недобрые глаза.

Аркадий вытащил из кармана дубленки ручную гранату, взглянул на меня и приоткрыл рот, но я остановил его жестом. Не нужно слов, я и так уже все понял. Я забрал у него гранату, выдернул кольцо, широко размахнулся и метнул ее через крышу сарая так далеко, как только мог.

Взрыватель звонко щелкнул, запахло порохом. Если бы сейчас было светло, можно было бы видеть, как за летящей гранатой тянется белесый дымок. Аркадий непроизвольно вздрогнул, вытащил крест из-за пазухи и закружился на месте, как волчок. А через четыре секунды ночная тишина взорвалась громом.

Залаяли собаки, истошно закукарекал разбуженный петух, Аркадий резко дернулся туда-сюда, после чего принял решение и мы побежали со всех ног куда-то… пожалуй, на северо-запад, если считать, что я не потерял ориентировку в этом трущобном лабиринте.

- Лошади! - вскрикнул я.

- Забудь! - зло ответил Аркадий. - На лошадях нам отсюда не выбраться. Будем прорываться пешком, лошадей потом сведем каких-нибудь.

Прямо по курсу выросло что-то черное, что при ближайшем рассмотрении оказалось бревенчатым домишкой, лишь немного более добротным, чем сарай Надюхи. Аркадий замешкался, я вырвался вперед, размахнулся автоматом и выбил прикладом слюдяное окошко.

- Гранату! - прошипел я.

Аркадий понял меня правильно и граната отправилась внутрь сруба.

- Богородица дева пресвятая… - донеслось изнутри, мой крест дернулся и я ощутил, как через выбитое окошко накатилась волна чего-то светлого, но одновременно злого и опасного. Аркадий сдавленно крякнул.

Сруб содрогнулся и волна схлынула. Когда уши немного отошли от грохота взрыва, стало слышно, как внутри домика кто-то тихо и отчаянно поскуливает. Но мы были уже далеко.

Аркадий резко остановился, он протянул руку и резко дернул меня. Я тоже остановился, и вовремя.

Потому что земля задрожала и в неверном свете луны, на мгновение высунувшейся из-за облаков, я увидел, что прямо перед нами земля разверзлась и продолжает проваливаться куда-то вниз. Уже успела сформироваться нехилая яма, которая расширялась все больше и больше. За пару секунд ровная земля под моими ногами приобрела заметный наклон, я сделал рефлекторный шаг назад и едва не поскользнулся.

Крест засуетился и показал мне вперед. Я увидел, как за полуразрушенным плетнем прячутся трое неясных существ, окрашенных злобно-пурпурными аурами. Восьмипатронная автоматная очередь придала аурам кроваво-красный оттенок, а граната из подствольника подействовала на них, как выключатель на горящую электрическую лампочку.

Целый фонтан земли взметнулся в небо из того места, где только что была яма. Исполинская ладонь, сотканная из воздуха и земляных комьев, ударила меня в грудь и отбросила метров на пять назад. Каким-то чудом я исхитрился не выронить автомат.

Аркадий что-то сдавленно прошипел, вскочил на ноги и заозирался по сторонам. Казалось, его распирает изнутри какая-то злая сила. Наконец, решившись, он повернулся чуть вправо, простер руки вперед и вверх, и метрах в ста-ста пятидесяти от нас соломенная крыша деревянного домика вспыхнула в мгновение ока.

- Уже поздно отменять волшебство, - пояснил Аркадий.

Стало светло и я увидел, что земляной фонтан иссяк. Я взглянул вверх и оказалось, что над городом бушует смерч. Он уже окончательно сформировался и удалялся куда-то влево, разметывая берестяные, дерновые и соломенные крыши, а также приводя в смятение монахов, занявших оборону в той стороне. Я с удивлением понял, что последнее подсказал мне крест, причем произошло это так естественно, как будто сейчас он стал частью моего тела… или души.

Я дернул Аркадия за рукав и мы побежали вслед за удаляющимся смерчем. В первую секунду Аркадий пытался увлечь меня в противоположную сторону, туда, где горел дом, но, увидев смерч, переменил решение.

Когда мы пробегали мимо плетня, разорванного взрывом гранаты, из смородиновых кустов донеслось сдавленное проклятие. Аркадий дернулся и чуть не упал, но удержался на ногах. Он резко остановился, развернулся и дал назад по-чайницки длинную очередь. Он не попал, но монах заткнулся. Аркадий развернулся обратно и побежал за мной, очевидно, думая, что убил врага. Я не стал его разубеждать.

Смерч мчался впереди нас все быстрее и быстрее, мы неудержимо отставали от него и похоже, что мы уже вышли из-под его защиты. Сейчас монахи отвлекутся от смерча и снова обратят на нас внимание, и тогда… Смерч беззвучно взорвался и исчез. Земляные комья, охапки соломы, трава, ветки и всякий мусор тихо осыпались на землю и воцарилась почти тишина. Почти - потому что далеко позади продолжали надрываться собаки и доносились человеческие голоса, некоторые испуганные, а некоторые - разгневанные.