Книга Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни - Наталья Андреева

– У тебя вроде дела пошли.

– Да? Тебя это сильно задевает?

– Представил себе, что будет, если я разорюсь, а ты своими песенками заработаешь кучу денег и станешь ни от кого не зависимой. Сразу меня выгонишь или как?

Она надолго задумалась. Ленский ждал, не собираясь оставлять эту тему. Анна решилась:

– А с чего это я буду тебя прогонять? Живи. Держат же другие кота или собаку, а я животных не люблю, у меня от их шерсти все чешется. Ты много не ешь, места много не занимаешь, не линяешь. Зачем тебя выгонять?

– Я старею. Кота ты можешь молодого найти, а со мной одна морока будет: таблетки, сиделки, питательный бульон.

– Да? Надо же о комто заботиться. Зато ты станешь безобидным, с выпавшими зубами будешь меньше говорить.

– А ты мне разве их не вставишь?

– Еще чего! Сколько лет мечтаю, чтобы ты хоть иногда помолчал!

– Ну, а что дальше?

– Дальше? Помрешь – похороню. Даже памятник тебе огромный поставлю, хочешь? Буду носить к нему цветочки, сидеть на лавочке, вздыхать и вспоминать, как ты меня когдато подобрал на улице.

– В компьютерном магазине.

– Да? Ну, это существенно меняет дело!

– Ладно, хватит. Пока еще я диктую условия: марш в постель!

– Я устала.

– Не волнует. Не забывай, что пока я оплачиваю всю эту музыку.

Анна вздохнула и поплелась в спальню. Она слишком хорошо знала Ленского, поняла, что он просто испугался. Дада, испугался, что их совместной жизни придет конец! Анна рухнула в постель, и пока Ленский принимал душ, успела заснуть. Она не слышала, как тот вернулся в спальню, вздохнув, натянул на ее голые ноги одеяло, осторожно лег рядом и долго не мог уснуть. Он все думал, думал, думал…

Сына успехи матери никак не порадовали. Напротив, Сашка сделался агрессивен и, похоже, стал вновь ревновать ее к работе. У мальчика теперь было все, но он отчегото с первого дня своего появления в этом огромном доме сторонился его хозяина. Их отношения не складывались, в конце концов Ленский просто оставил Сашку в покое, передав его на руки гувернантки и шофера, который возил его в элитную гимназию. Занятия там продолжались с утра до вечера. Анна считала, что у сына все в полном порядке. Ей и без того хватало в жизни проблем.

Например, Малиновский стал вдруг проявлять странную активность. Анна так привыкла к тому, что он держится на почтительном расстоянии, что сначала даже и не почувствовала резкого сокращения дистанции. Однажды он подловил ее одну, когда Ленский на пару дней улетел за границу. Анна страшно устала и не сообразила сразу, зачем приехал Денис, если Ленского нет, а на часах уже десять вечера. Хотя и для непосвященных все было очевидно!

Из вежливости она предложила ему ужин и свое скромное общество, сидела молча, он же не умолкал и уходить не собирался. Анну это все больше и больше настораживало. Если бы она так не измоталась за день, то выпроводила бы Малиновского сразу, не дожидаясь, когда он от слов перейдет к делу. Но сидеть в мягком кресле было приятно, причем Денис все подливал и подливал вина, и голос его обволакивал Анну. Она надеялась, что, если не будет с ним кокетничать, Денис опомнится и уберется восвояси. И сама не заметила, как очутилась с ним на диване, причем в положении снизу. Поистине это был профессионал!

Тут Анна опомнилась и решила свести все к шутке. Отстранилась и стала застегивать бюстгальтер.

– Помоему, вполне достаточно. Если у тебя дошла очередь до очередной рыжеволосой девицы, то это буду не я.

– О чем ты?

– Дима давно рассказал мне о твоих привычках. Сначала брюнетка, потом блондинка, следом рыжая. Я не хочу в эту живую очередь.

– Анюта, и ты веришь в эти глупости? – Он ласково взял ее руки, все еще не справившиеся с застежкой. Потом был поцелуй. Анна почувствовала, что колени дрожат, в голове шумит, перед глазами все плывет, пройдет еще секунда, и он сможет сделать с ней все что угодно. В конце концов, надо взять себя в руки! Но какого же труда ей стоило от него оторваться!

– Погоди. – Анна никак не могла справиться с голосом. – Ты что, Ленского не боишься?

– А его здесь нет. И не будет еще два дня. Никто не узнает. Ты же всегда меня хотела, ну зачем себя сдерживать?

– Да с чего ты взял, что я тебя хотела? – пробормотала Анна. Денис рассмеялся. Даже от его смеха у нее начинала сладко кружиться голова. Она чуть не сказала: «поцелуй меня еще». Но всетаки удержалась.

– Я хорошо знаю женщин, и потом, Ленский говорил. – Денис был уверен, что все будет так, как он решил. И никуда не торопился. – Он просил меня чаще появляться в доме, потому что это тебя возбуждает.

– Вы что, такие вещи друг с другом обсуждаете?! Меня обсуждаете?! Кто вы после этого?! – Она даже попыталась ударить Дениса по щеке. Тот только рассмеялся, перехватил ее руку и нежно сжал. Анна наконец разозлилась. – Ну, хорошо, признаю. Я тебя хотела. А ты ко мне раньше интереса не проявлял. Почему? А я тебе скажу. Потому что я была никто. А вот если ты соблазнишь популярную певичку, это прибавит тебе очков. Ты тщеславный, развратный, тупоголовый мерзавец! И ты немедленно отсюда уберешься, иначе я буду кричать! Убирайся вон!

– Ты что, мне отказываешь? Мне?!

– А кто ты такой? Уйди, Денис, я охрану сейчас позову. Я очень устала. Уйди.

Кажется, он понял. Анна ожидала вспышки злости, но поняла, что такие люди умеют держать удар. Иначе он не стал бы преуспевающим адвокатом. Малиновский спокойно поднялся с дивана, застегнул рубашку и, плеснув виски в стакан, выпил одним глотком. Анна ждала, когда он направится к двери.

– Все равно я тебя трахну, Анька! – Денис недобро прищурился. – Со мной еще ни одна баба так не поступала.

– Комуто надо быть первой.

Малиновский ушел, но Анна чувствовала, что он не оставит ее в покое. Никогда. Главное, она сама так и не поняла, почему не хочет изменить Ленскому. Ведь она теперь вполне может прожить самостоятельно, да и он не станет устраивать разборок. Молча уйдет из ее жизни, и все. Но этото и казалось самым страшным.

В течение следующего года Анна умудрилась написать еще пару шлягеров и вновь попасть в первую десятку отечественных хитпарадов. Не в начало списка, нет, но и не в самый конец. Она чувствовала, что это ее предел. Никогда ей не написать понастоящему талантливой песни, которую будут вспоминать и петь через добрый десяток лет. Никогда. Все это так, «треньбрень», как выразился однажды Ленский. Иногда Анне становилось тошно от того, что она делает. Хотелось замахнуться на чтото серьезное, но, увы, таланта не хватало. Хорошо, что хватило ума это понять.

Но надо было работать: наскрести песен на целый альбом, выпустить его и уйти в тень с мыслью о том, что она сделала все, что могла. Ленский продолжал вкладывать в нее деньги, он был прирожденным бизнесменом и понимал, что покупать диск будут, поскольку имя уже раскрученное. Но последнее время внимательно к ней приглядывался.