Книга Хорошее время, чтобы умереть - Марина Серова

– А ты обратил внимание, что хозяйка не очень давно сделала евроремонт? – спросила я.

– Обратил, – кивнул Андрей, – еще в прошлый раз.

– Ну, и как?

– Мне нравится. Красиво!

– Я не о том, – я еще раз окинула взглядом бежевого цвета обои в комнате, которая служила хозяйке залом. – Заметь: ремонт довольно дорогостоящий. Вон – потолки из гипсокартона, точечные светильники по всему периметру, двери из натурального дерева, паркет…

Я пошла на кухню, Андрей поплелся за мной следом.

– А здесь у нас что?

– Здесь у нас Ахолия Ивановна изволили обедать-с. Да-с! – язвительно выдал мой друг.

– О-о… всюду – кафель, всюду – кафель… Кухонный гарнитур – новый, а какой большой! Кажется, это Италия… Холодильник – тысяч двадцать пять стоит, не меньше, и такой огромный! Интересно, зачем одной маленькой старушке такой большой навороченный холодильник?

– Может, она в нем спала, чтобы дольше не состариться?

Я открыла дверь навороченного агрегата.

– Ого! Икра… мидии… кальмары… осетрина… даже коньяк! Да, бабуля наша, похоже, была большим гурманом. А вот этот сыр знаешь сколько стоит, Андрюша?! Я такой покупаю, только когда удается хорошо заработать или получить щедрые чаевые.

– Я давно понял, что погибшая была подпольной миллионершей, – кивнул Андрей, – как гражданин Корейко.

– Я так понимаю, что все это было нажито непосильным трудом, – не удержалась я от усмешки. – А вот интересно, откуда на нее свалилось такое счастье?

Я положила обратно в холодильник банку красной икры.

– Этого я пока не выяснил, – пожал плечами Мельников, садясь на большой деревянный стул с подлокотниками, больше похожий на кресло.

Он положил руки на стол, на котором стояли чашки и заварничек из китайского фарфора. В хрустальной вазочке на тонкой ножке красовались необычные большие конфеты в золотой обертке.

– Да, красиво жить не запретишь, – вздохнул мой друг, беря одну из них. – И почему я не ее родственник? Глядишь, и мне перепало бы хоть что-нибудь от щедрот Ахолии Ивановны.

– Угу, мечтать не вредно… Слушай, Андрюша, – сказала я, подходя к столу, – считаю, что нам надо немедленно выяснить, откуда у бабули все это великолепие.

– Этого и выяснять не стоит, – усмехнулся Мельников, – все – из магазина!

Он подошел к кухонному шкафчику, открыл его, извлек на свет божий мусорное ведро, а из него – какую-то бумажку.

– Вот чек из супермаркета, – сказал он, протягивая мне находку, – на сумму – ни много ни мало – восемь тысяч…

– А деньги откуда? Чтобы покупать в магазине такие продукты, надо иметь министерскую пенсию.

– Согласен, – кивнул Андрей, повертев бумажку в руках и бросив ее обратно в мусорное ведро.

– И вот когда мы выясним, откуда у Ахолии Ивановны деньги, тогда мы и поймем, кто преступник, – заключила я.

– Думаешь? – с сомнением спросил мой друг.

Я уверенно кивнула.

– Ну, мать, ты даешь!.. Впрочем, я не против, давай выясним, – согласился Мельников. – И как будем выяснять?

– Я еще не всех родственников опросила.

– Ничего тебе это не даст, – покачал головой Андрей, – поверь мне. Я-то давно со всеми поговорил, – никто не знает, откуда у нее деньги. Она же ни с кем не делилась, отшельницей была наша бабуля.

– А сослуживцы? А соседи?.. Кстати, о соседях. Их тоже должны были опросить…

– Опросили, не переживай.

– И?

– Ничего интересного, уверяю тебя… О! Смотри, какая прелесть!

Андрей протянул мне конфетку, которую вынул из фантика. Она была из разноцветного шоколада в форме морской ракушки.

– Надо же! Не десерт – произведение искусства.

Мельников положил произведение искусства себе в рот.

– М-м-м… Божественно! На, попробуй – во рту тает… Язык проглотил, речи лишился…

– В другой раз.

Я вышла из кухни, по дороге в прихожую еще раз заглянула в зал, окинула взглядом антикварную мебель, картины на стенах, дорогие портьеры, ковры… Интересно, сколько все это стоит? Миллиона два? Нет, скорее всего гораздо больше. Три?.. Думаю, что даже и не три… И все это – непосильным трудом?..

На мой звонок в квартиру напротив отозвались довольно быстро: не успела я второй раз нажать кнопку, как за дверью раздался голос:

– Кто тама?

– Это из полиции, по делу гибели вашей соседки.

В приоткрывшуюся дверь просунулась седая голова в мелких смешных кудряшках.

– Меня зовут Татьяна Иванова, а вас, простите, как?

– Вера Потаповна, – пожилая женщина в зеленом фланелевом халате открыла дверь шире.

– Вы разрешите задать вам несколько вопросов?

– А мне уже задавали вопросы ваши коллеги.

– А на мои вам не трудно будет ответить? – Я старалась говорить с соседкой как можно более любезно. – Я – частный сыщик, расследую убийство вашей соседки.

– Ну, ладно уж… так и быть, – махнула она своей маленькой сухонькой ручкой. – Проходите.

В квартире Веры Потаповны было чисто, но очень бедно. Старенькая мебелишка – кое-что даже покосившееся, выцветший ковер на стене – остатки былой роскоши, линялые дешевые занавески – все это было в таком контрасте с обстановкой Ахолии Ивановны! Хозяйка предложила мне сесть в ветхое кресло, сама опустилась в такое же и уставилась на меня с ожиданием во взгляде.

– Вера Потаповна, вы не могли бы рассказать мне о вашей соседке? – спросила я.

– Вот уж о ком не хотелось бы вовсе вспоминать, земля ей пухом! – выдала женщина в сердцах.

– А что так? – сделала я удивленное лицо.

– Как это что?! – возмутилась моя собеседница. – Да вы знаете, что это был за человек?!

Я пожала плечами с самым невинным видом, мол, понятия не имею. Вера Потаповна посмотрела на меня с сочувствием.

– И радуйтесь, что не знали ее! Злыдня! Гадина! Весь дом ее ненавидел, ох как ненавидел…

– Так уж и весь? – «засомневалась» я.

– Весь, вот вам крест! – женщина мелко перекрестилась. – Когда она сюда переехала, я-то, дура, поначалу даже радовалась: наконец-то у меня появилась соседка, ровесница мне. Я ведь после смерти мужа, считай, одна осталась: дети поразъехались кто куда, мать стала им не нужна… А тут – женщина и тоже одинокая! Может, думаю, мы даже подружимся, будем на чай друг к другу в гости ходить. Все веселее… Испекла я как-то пирог, заварила индийский чай, да, специально купила для такого случая. Сама-то я обычно дешевый пью… И пошла, значит, приглашать ее к себе в гости, думала, вот сейчас познакомимся, посидим по-соседски, поболтаем, душеньку отведем… Даже принарядилась ради такого случая… Она мне дверь открыла, посмотрела на меня, как на идиотку, и спрашивает: «Вам чего?» Я ей: так, мол, и так, приглашаю вас к себе на чай с пирогом. А она мне: «Я чаи с незнакомыми не распиваю!» Я прямо опешила, но все равно говорю: так давайте, мол, познакомимся, меня Вера Потаповна зовут, можно просто Вера, а вас? Она усмехнулась, назвалась, но сказала, что ей сейчас некогда, дела у нее, видите ли. Мол, в другой раз чаи будем гонять. И дверь передо мной захлопнула, даже в квартиру не пригласила. Но это бы еще ничего, я все понять могу, может, у человека действительно неотложные дела? Пирог-то я с другой соседкой съела, пирог не пропал, а чай с Ахолией Ивановной мы все-таки попили… Месяц спустя. Да, заманила я ее к себе, посидели мы, поболтали… Несловоохотливая она оказалась, ну, да ничего, думаю, познакомимся поближе, разговорится… А через несколько дней у одной нашей соседки, у той, с которой я пирог съела, случилась радость. Дочка ее выиграла конкурс «Мисс Тарасов», представляете?! Мы все так за нее радовались! Полиночка – девочка хорошая, умница, отличница, мы ее знаем, на наших глазах росла. Так вот, я встретила Ахолию Ивановну в подъезде и говорю: так, мол, и так, Полиночка из сорок восьмой – теперь у нас знаменитость! «Мисс Тарасов»! Хотела поделиться радостью за нашу девочку. А эта злыдня и выдает мне с такой ядовитой усмешкой: «Ха! Мисс! С большой пис». Я не удержалась, как, говорю, вам не стыдно?! Мы девочку знаем, она – порядочная, не проститутка какая-нибудь, она честно конкурс выиграла. А Ивановна опять усмехается: знаем, говорит, как эти конкурсы выигрывают! Через какое такое место первые места получают… Я так на нее разозлилась! Больше полугода после этого с ней не разговаривала, не могла. Верите?