Книга Одержимость - Фридрих Незнанский

Позднее он случайно узнал — увидел по телевизору знакомое лицо, — что его противником в фирменном поезде «Байкал» был какой-то международный гроссмейстер, и он тогда был в самом расцвете, хотя большой спортивной карьеры не сделал, только однажды выиграл чемпионат Советского Союза, но это так и осталось локальным успехом. В тот раз гроссмейстер ехал в Иркутск на какие-то межзональные соревнования, в которых, кстати, не преуспел. А Турецкий к шахматам окончательно охладел. Было почему-то неприятно их даже просто видеть, не то что играть.

— Не люблю. Но просто я как бы за Гордеева поручился…

— Что вы, ей-богу, Александр Борисович? Гордеев на высоте, мы сейчас прощупываем для него некоего Гуревича, шахматного тренера, инфаркт его проверяем.

— Гуревича?

Странно, фамилия того гросса, что обыграл его пятнадцать лет назад, тоже была на «ич», Гаевич? Амарцевич? Может, даже Гуревич…

Турецкий поднялся.

— Ладно, не буду мешать тебе обедать. Хоть и говорят, что оперативник, как и художник, должен быть голодным, но я в это не верю… И знаешь что, Сева?

— Что?

— Я у тебя в долгу, если что-то понадобится…

— Забудьте об этом, Александр Борисович, лучше удовлетворите мое любопытство и позвольте задать нескромный вопрос, ладно? Что вы предпримете теперь, когда все знаете?

— А ничего. Ровным счетом ничего.

— Даже не покажете супруге, что вы знаете, что происходит?

— Конечно, нет.

Выйдя на Тверской бульвар, Турецкий снова засмеялся. Ну надо же какая ирония судьбы! Бридж…

21

На работу, конечно, пришлось ехать на такси. Даже без визита в парикмахерскую Женя добралась только в начале первого. Но Савелий Ильич ни словом не выразил своего неудовольствия, наоборот, тут же бросился поить ее чаем.

— Я уже просмотрел все, что прислал Воскобойников, — кивнул он на две толстенные папки на своем столе. — К сожалению, из биографических данных, списка поединков и прочей статистики очень сложно сделать выводы о предрасположенности Болотникова к суициду. В принципе он был еще очень молодой, перспективный и, главное, очень честолюбивый. Собирался в этом году драться за звание чемпиона мира в классических шахматах по версии ФИДЕ. Ума не приложу, зачем бы ему сознательно все пускать под откос.

— Эти пять кило макулатуры — всего лишь биография и список поединков? — удивилась Женя.

— А то вы не знаете, что такое шеф. А вчерашний ящик с видео? — усмехнулся в ответ Савелий Ильич. — Он прислал все, что нашлось в анналах федерации. От результатов всех медосмотров — а их даже у шахматистов, сами понимаете, сколько бывает — до графиков, отражающих динамику ставок на Болотникова в двух десятках букмекерских контор по всему миру.

— И какие же ставки были на его поединок с компьютером?

— Низкие. Шансы Болотникова и компьютера оценивались примерно как равные.

— А что в Интернете?

— в Интернете? Юрий Петрович попросил подборку об играх с компьютером — там ничего по-настоящему интересного. Компьютеры становятся все мощнее, люди — все хитрее. В принципе пока люди еще держатся, но, видимо, скоро компьютеры победят людей окончательно и бесповоротно. Отзывы об игре с компьютером самые разные, но большинство сходится в том, что с машиной играть легче, чем с живым соперником. И каких-либо упоминаний о психологическом воздействии компьютера на шахматистов во время партий я не обнаружил.

— А Болотников раньше с компьютерами играл? — спросила Женя.

— Официальных партий не было. Но в принципе играл, наверное. Я думаю, он мог себе позволить даже дома завести весьма приличную машину для тренировок…

— Давайте я еще в Интернете поковыряюсь, — предложила Женя. — может, мне больше повезет? Что там, кстати, наш Юрий Петрович?

— Был сегодня, перетащил свои вещи, будем сосуществовать.

— А по делу? С Гончаровой не разговаривал еще?

— По-моему, Юрий Петрович решил вначале обрубить все шахматные «хвосты» Болотникова, а потом уже приниматься за его частную жизнь.

— Боюсь, с шахматными «хвостами» он завязнет по уши на долгие месяцы.

— Знаете, Женя, я тоже этого боюсь.

Она бродила по Интернету часа три кряду. О Болотникове писали много, иностранцы осторожно хвалили, наши тоже хвалили, но взахлеб. Имелся и его личный сайт с фотографиями, анкетой, даже антропометрическими данными. Кроме того, на сайте был форум — не слишком посещаемый, но несколько занятных реплик там обнаружилось:

«Vita. Никакое это не самоубийство, а самое настоящее заказное убийство»;

«Spider. Эта сучка ему изменяла, и в самый момент, когда ему покой был нужен, она с кем-то трахалась. Вот у него и поехало в башке все»;

«Natulechka. Он был пьяный в жопу и просто вывалился, а от журналистов это скрывают, чтобы не позориться, что у нас такие чемпионы»;

«SanSanЫЧ. А он вообще кто, народ? С чего все за ним так упадают? Типа крутой перец?»;

«Zaya. Ему вначале череп проломили стулом, а потом из окна выкинули. А менты, уроды, и не знают ничего»;

«Nik. Не стулом, а гирей. И не череп, а шею сломали и ноги. А ваще он был казел и так ему, казлу, и надо».

Судя по манере выражаться, версии в основном исходили от тинейджеров — любителей початиться. Скорее всего, забрели они на сайт Болотникова случайно или из любопытства. И, разумеется, слепо верить высказанным ими обвинениям не стоило. Но, с другой стороны, глас народа все-таки. И народ даже мысли не допускает, что виной суициду шахматы.

Не там ищет блестящий адвокат Гордеев, не там.

— Кстати, Женечка, вы пойдете смотреть на Мельника? Партия через час уже начинается.

— Не-а, пусть Юрий Петрович идет. Я лучше делом займусь: позвоню, например, Гончаровой или поищу независимого психиатра, чтобы кассеты посмотрел.

22

Матч «Человек — Машина», в котором против английского компьютера «Джонатан Свифт» играл предпоследний чемпион мира болгарин Тодор Бойков, закончился ничьей. По окончании матча Бойков дал небольшой комментарий в Манчестере, где проходило соревнование.

— Подводя итог матчу, хочется сказать, что, по сути, интересной была только 1-я партия. Партия, характерная для противостояния человека и компьютера. И, по шахматным меркам, то была партия приличного уровня. Во второй все решилось моим грубым зевком, третья не оправдала надежд на борьбу — поначалу она складывалась многообещающе, был разыгран интересный дебютный вариант, и вдруг машина свернула игру и — быстрая ничья. Зато в четвертой ход борьбы удалось изменить…

— Каковы шансы Болотникова и Мельника на победу в игре с компьютером «Владимир I»?

— Ничтожно малы. В игре Болотникова не чувствуется былой мощи. И это неудивительно. В минувшем году Болотников и Мельник сыграли на двоих более 80 партий с классическим контролем (каждый вдвое больше, чем я, например, или Сатьянджит Бэй), и я уверен, что у них элементарно не хватает энергии. Кроме того, известно, что сопротивляемость игрока, попавшего в полосу неудач, заметно падает.