Книга Бабочка - Джеймс Кейн

— Значит, Белл изменяла мне даже даже до отъезда.

— Если вспомнить, как ты с ней обращался, то почему бы и нет?

— Я любил ее. А чего еще ей было надо?

— Ну да, как же, ты ее любил. Вот если бы она ходила в церковь по три раза на дню, а потом еще молилась бы ночи напролет, а все остальное время не сводила бы глаз с твоей кислой рожи, то ты, наверное, и любил бы ее. Она же любила меня. Потому что ей нравилось хорошо провести время и повеселиться. А у меня было банджо.

— Еще бы, такой шик, не правда ли?

— Для Белл это много значило. Так что можешь не сомневаться, рога она тебе наставляла и не раз.

Он снова попросил пить, и я дал ему воды, после чего он принялся проклинать меня и начал поносить Кейди, обзывая ее самыми последними словами, какие только мог припомнить.

— Она ненавидела Дэнни. Она ненавидела его, потому что его отец бросил ее, а она была слишком гордой, чтобы смириться и безмолвно выносить это. А я его любил. — И затем, немного помолчав, добавил: — Белл очень боялась, что я могу проболтаться Кейди о том, чья она дочь, потому что тогда она возненавидела бы Белл. Поэтому в тот день, ближе к вечеру, Белл села в автобус и приехала сюда, чтобы убить меня. Если бы дело было утром, то она не стала бы этого делать. А ближе к вечеру у нее начинала подниматься температура. И она зверела. После того, как Белл заявилась ко мне домой, и когда я понял, что жить ей осталось совсем немного, то решил дождаться, пока все закончится и затем рассказать все, как есть. И уже лишь ради этого стоило жить. Почему я должен молчать? И какое мне дело до чувств Кейди? Ей-то на меня всегда было наплевать. Но Белл знала, что делала. Уже перед самой своей смертью, после того, как вы все ушли и унесли Дэнни, она подозвала меня и заставила пообещать, что я никогда не расскажу Кейди об этом. И я дал ей слово. Мне пришлось наступить на горло собственной песне, отказаться от единственной радости в жизни, от своего самого заветного желания лишь ради того, чтобы успокоить умирающую женщину, ту женщину, что я любил больше жизни. И тогда я решил, что если уж я лишился всего, то и ты тоже должен потерять все. Потому что то, что по праву принадлежит мне, все равно никогда не принесло бы тебе счастья. Я взял винтовку у Эда Блу, чтобы убить тебя, Джесс. Единственное, о чем я жалею, так это что ты достал меня первым. Но все равно, видит Бог, я все же поквитаюсь с тобой и лишу тебя самого дорогого. С меня же никто не брал обещания не рассказывать тебе, так что знай же. В Дэнни нет ни капли крови Тайлеров, как тебе того очень хотелось бы. А теперь подойди сюда, ты вонючий ублюдок, я плюну в твою поганую рожу.

Я бросил джемпер ему на грудь, после чего скрестил его руки за спиной и крепко-накрепко связал их рукавами. А потом взялся за них, как за ручку, и поволок его по земле.

— Перестань! Мне больно!

— Ничего, переживешь.

— Куда ты тащишь меня?

— Увидишь.

Я притащил его к шахте, и когда до него, наконец, дошло, что я собираюсь сделать, он закричал от охватившего его ужаса. Я столкнул его вниз, и его вопли были отчетливо слышны, пока он летел до дна штольни, а затем послышался глухой удар, и все стихло. Следом я бросил винтовку Моука, и отступил на шаг назад, на тот случай, если она вдруг выстрелит. Когда же выстрела не последовала, я поднял с земли свою винтовку и спустился вниз. Он лежал на дне, неестественно скорчившись, рядом находилась сложенная из кирпичей печь для разогрева дистиллятора. Я потуже затянул на нем узел джемпера, зажег лампу и поволок его глубь туннеля. Добравшись до первого из старых ходов, я принялся перетаскивать его через груду камней, недавно осыпавшихся с потолка. Задача оказалась не из легких, но в то же время мне было радостно сознавать, что Моук был мертв, что это я убил его, и что теперь я запрячу его туда, где его никто никогда не найдет, и вскоре даже никто не вспомнит о том, что он вообще когда-либо жил на этой грешной земле. Я отволок его по меньше мере за две сотни футов. Там находилась каменная чаша, на дне которой когда-то бил родник. В нее я и бросил Моука. Затем выбрался обратно в туннель, своды которого были укреплены бревенчатыми подпорками, вернулся в шахту, взял ведро, наскреб немного земли, развел ее водой, так чтобы получилась липкая грязь. Потом сунул в карман бикфордов шнур, запалы и динамит и отправился со всем этим обратно к выбоине. Первая каменная глыба свисала с потолка по другую сторону от родника, ближе к выработанной части шахты, так что я отрезал половину от шашки динамита и прилепил ее с помощью кома грязи к нависавшим камням, соединив с запалом и шестидюймовым отрезком бикфордова шнура. К глыбе же, находившейся между чашей родника и туннелем с бревенчатыми подпорками, я так же прикрепил динамит, но отрезок шнура оставил длиною в фут. Затем подошел к дальней глыбе, поджег короткий шнур, быстро перебежал ко второй закладке, также поджег бикфордов шнур, после чего свернул за угол, в туннель и стал терпеливо ждать. Я специально рассчитал все так, чтобы заряды взорвались не одновременно, чтобы уж знать наверняка, что оба взрыва прогремели. Как и следовало ожидать, вскоре раздался первый взрыв. И тут внутри у меня все похолодело от ужаса. Я вдруг вспомнил о том, что забыл в шахте винтовку.

Я добежал до входа в шахту, схватил ее, и тут же бросился бежать обратно, передвигаясь боком, приставными шагами, словно краб, как это и полагается делать при прохождении туннелей с низкими сводами. Туннель быстро заполнялся дымом, но я продолжал упрямо ползти, толкая перед собой винтовку. Прежде, чем мне удалось добраться до штрека с подпорками, сработал второй заряд. Ударной волной меня отбросило в сторону и больно шарахнуло обо что-то. Но все равно я был даже доволен, что мне пришлось совершить второй заход за винтовкой. Теперь я уже знал наверняка, что все в порядке, и волноваться больше не о чем. Взрывы обрушили каменные своды, надежно завалив туннель по обеим сторонам от того места, где я бросил труп Моука, так что теперь раскопать его не смог бы и отряд в сотню человек. Если, конечно, предположить, что кому-то вообще могла бы прийти в голову бредовая идея искать его именно здесь. Это было равнозначно тому, что спрятать мистера Моука Блу на дне морском, где никто и никогда в жизни его не найдет.

* * *

Спустившись к ручью, я вытащил из винтовки пустую гильзу, выбросил ее в воду, после чего вставил новый патрон. Затем я срезал прут, содрал с него кору и принялся чистить ствол, прогнав через него кусочек своего носового платка, чтобы не осталось ни малейшего намека на то, что из этого оружия недавно стреляли. Управившись с делами, я поспешил вернуться к оставленному грузовичку, собираясь немедленно отправиться Блаунт, чтобы рассказать Уошу о том, что поведал мне Моук. Я уже вскочил в кабину и тронулся было в путь, когда до меня самого в полной мере дошло значение всего сказанного, если, конечно, этот недомерок говорил правду.

Она больше не была моей дочерью!

Глава 11

Я выключил фары, вернулся на старую бензоколонку и снова спрятал там свой грузовичок. Затем потихоньку прокрался в свои владения и первым делом заглянул в хлев и в стойло. Вся скотина была на месте, но вопреки моим ожиданиям она не ревела от голода, а это значит, что животным был задан корм, а коровы вовремя подоены. Бесшумно ступая, я подкрался к дому и заглянул в гостиную. Никого. Тогда я через щелку заглянул в дальнюю комнату. Джейн была там, Дэнни сидел у нее на коленях, но вот Кейди нигде не было видно. Вскоре Дэнни начал плакать, и когда Джейн наклонилась над ним и начала его укачивать, я увидел, что она тоже плачет.