Книга Субмарины уходят в вечность - Богдан Сушинский

— Куда нас будут перебрасывать?

— Вас, полковник, — никуда. Вы со своим бессмертным штабом так и просовещаетесь здесь до последнего залпа этой войны.

— Извините, господин оберштурмбаннфюрер, но мы располагаемся там, где нам было в свое время…

— Вермахт, — прервал его Скорцени, — люфтваффе, кригсмарине и даже несгибаемые войска СС — все, решительно все потерпят в этой войне сокрушительнейшее поражение. И только ваш бессмертный тирольский полк выйдет из этой войны непобедимым, не произведя при этом ни единого выстрела в сторону врага!

— Но, видите ли, — вновь попытался что-то объяснить командир бессмертных и непобедимых тирольцев, однако Скорцени все так же жестко осадил его:

— Оправдываться вы будете перед Народным трибуналом под председательством Фрайслера[15], — вновь прибегнул к своей тактике мощной психологической атаки Скорцени. Тактике, которая до сих пор в его диверсионно-актерском исполнении срабатывала всегда: и по отношению к своим, и по отношению к врагам. — Но пока этот приговор не прозвучал, сообщите-ка мне: ваши полковые разведчики проходили хоть какую-то специальную подготовку?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Никольс не сразу сообразил, о чем это оберштурмбаннфюрер. Несколько мгновений он — худенький» низкорослый — стоял перед громадиной Скорцени, как карлик перед деревенским громилой и, вытянув шею, напряженно всматривался ему в глаза, пытаясь понять: шутит Скорцени (опять шутит?!) или все же вопрос прозвучал всерьез?

— Разведчики? — пожал он плечами. — Кажется, да, как было предписано.

— У нас есть взвод разведки, — пришел ему на выручку один из подполковников. — Его служащие проходили ускоренную подготовку в лагере под Пенцбергом в начале прошлого года…

— Да-да, все так и было, — попытался приободриться полковник.

Очевидно, речь шла о каком-то местном вермахтовском лагере ускоренной подготовки армейских разведчиков, о котором Скорцени даже не слышал, но, чтобы подыграть полковнику, напыщенно произнес:

— Ну, если в знаменитом секретном лагере под Пенцбергом!.. И вообще, вы почему это скрыли от меня, что у вас имеется целый взвод таких храбрецов?

— Они у нас по штату, — вновь сник полковник Никольс.

— Так, может, среди них обнаружится и несколько фронтовиков?

— Человек пять — не больше, направленных сюда после госпиталя.

— В таком случае быстро сформируйте мне отделение из наиболее крепких и фронтовых и благодарите карающего Господа и милующего Скорцени, что на сей раз полку удалось обойтись малой кровью, — дожимал он командира полка, который пока что, до окончательного узаконивания «Альпийской крепости», никоим образом не обязан был подчиняться ему.

Поблагодарив только «милующего Скорцени», полковник тотчас же связался со своим знакомым, начальником запасного аэродрома, и уже через полминуты обер-диверсант слышал, как он орал в трубку: «Да мне наплевать на то, имеются у вас самолеты или нет! Вы обязаны выполнить приказ коменданта «Альпийской крепости»! Скорцени, кого же еще?! Оберштурмбаннфюрера СС Отто Скорцени — слышали о таком?! Того самого, подполковника, того самого!»

…Да, тогда, после молниеносно проведенной первым диверсантом рейха карательной операции «Валькирия», германский генералитет еще долго содрогался от расстрелов во внутреннем дворе самого Бендлерштрассе, от приговоров Народного трибунала. А то и в смертельных петлях виселиц тюрьмы Плетцензее. Поэтому замысел Гиммлера ему был ясен: собрать охранные батальоны и во главе со Скорцени бросить их на гибель где-нибудь в районе Шведта-на-Одере. Неясно было только, кто подсказал ему, что плацдарм следует создавать в районе именно этого городка, севернее изгиба реки, подумалось Скорцени; сам рейхсфюрер до этого вряд ли додумался бы.

* * *

Прежде чем отбыть на аэродром, Скорцени на предоставленной ему машине вернулся в замок и сразу же встретился с начальником расположившегося здесь же отделения гестапо унтерштурмфюрером Кройтом. Этот гестаповец прекрасно знал о существовании Альбины Крайдер, но понятия не имел, кто она такая, и даже не имел права интересоваться ее персоной. Сам тот факт, что женщина пребывала под покровительством Скорцени, приводил его в чиновничий трепет.

— Через два часа я отбываю в Берлин, в распоряжение фюрера, для выполнения очередного задания, — прогромыхал своим басом Скорцени, войдя в кабинет начальника отделения гестапо, располагавшийся в просторном флигеле, некогда служившем охотникам своеобразным заезжим двором.

— И какого задания не сей раз? — не удержался Кройт, но, встретившись с изумленным взглядом Скорцени, тотчас же поспешил извиниться за излишнее любопытство.

— Вы всегда задаете подобные вопросы офицерам СД, лейтенант Кройт?

— Простите, господин оберштурмбаннфюрер, но я знаю обо всех ваших операциях, я восхищаюсь ими и, собственно, в войска СС я попросился только потому, что форму офицера СС носит диверсант Скорцени.

— Шеф гестапо Мюллер на вас обиделся бы. А я — снисходительно прощаю. Мало того, я поручаю вам особо секретную операцию.

— Какую именно? — загорелись глаза унтерштурмфюрера.

Эберхарду Кройту едва исполнилось девятнадцать, и в армию он пошел еще два года назад добровольцем, прервав обучение в какой-то местной технической школе. Обер-диверсант уже знал, что является кумиром этого парня, и только поэтому относился к его уже не впервые проявлявшемуся любопытству снисходительно.

— Вы видели женщину, с которой я приехал?

— Госпожу Крайдер? Конечно. Я сразу обратил внимание: красивая женщина.

— Это я и сам каким-то странным образом определил. Поэтому сразу же довожу до вашего сведения, что эта прекраснейшая из женщин — оберштурмфюрер СС. Вы слышали, что я сказал, лейтенант?

— Она — обер-лейтенант войск СС.

— И мой специальный агент.

— И ваш специальный агент, — охотно подтвердил Кройт, — именно так я и понял.

— Только что она сумела ликвидировать агентурную сеть русских здесь, в Баварии. Однако ликвидировали мы не всех. Есть сведения, что русская разведка охотится за ней. Поэтому какое-то время ей понадобится находиться здесь. Под вашей личной охраной. Питаться она тоже будет вместе с вами. А посему слушайте мой приказ: с этой минуты хватать и под пытками допрашивать каждого, кто осмелится интересоваться ее особой. Через пару дней я прикомандирую сюда одного из своих подчиненных, ко-

<…[16]>

— Как вам фамилия вашего шефа из Штайнгадена? Ну, того, который угрожает разжаловать вас до унтершарфюрера[17]и отправить на фронт?