Книга Гормон счастья и прочие глупости - Екатерина Вильмонт

— Ну я не знаю.., а кого еще пригласим?

— Только вдвоем!

Я струсила.

— Нет, Андрей. Если бы мы с самого утра, тогда другоедело, а так… А вдруг мы попадем в пробку, опоздаем, да и вообще…

— Ну как угодно! — холодно ответил он. Мы еще посиделии пошли обратно, но уже по набережной. С моря дул ветерок, и идти было приятно.

— Ты купалась сегодня?

— Нет еще. Сейчас в гостинице переоденусь и побегу.

— Только не вздумай загорать, сейчас самое пекло.

— Спасибо за заботу.

В холле гостиницы было упоительно прохладно. Какая-тоженщина стояла у стойки и говорила с портье. Когда я остановилась у кресла,чтобы достать из сумки магнитную карточку, служащую ключом от номера, женщинавдруг подошла ко мне. Она была пожилая, за семьдесят, с приятным лицом иогромными карими глазами.

— Извините, пожалуйста, — сказала онапо-русски, — вы Полина Брон?

— Я.

Неужто поклонница?

— Вы знаете, мне нужно с вами поговорить!

— Слушаю вас!

— Это непростой разговор, может быть долгий…

— Я бы пригласила вас в номер, но там так тесно…

— Нет-нет, не нужно. Я договорилась с портье, что наспустят в ресторан, там сейчас, днем, никого нет, и нам никто не помешает.

Это было по меньшей мере странно. Андрей вопросительновзглянул на меня: мол, не нужна ли помощь?

Я в ответ отрицательно покачала головой.

Он пошел к лифту.

— Бенчик, счастье мое! — позвала женщина, иоткуда-то из-за кресел выбежал мальчик лет трех или четырех такой невероятнойкрасоты и прелести, что я только рот открыла. Темно-рыжие кудри, огромные синиеглаза, веснушчатая мордаха, до невозможности хулиганская. Загляденье, а немалыш.

— Боже, какое чудо! Это ваш внук?

— Нет, правнук! — с невероятной гордостьюпроизнесла женщина, — только не надо мне говорить, что не может этого бытьи я так молодо выгляжу.

Молодо она выглядела только сзади. У нее сохраниласьпрекрасная, прямо-таки девичья фигура. Но что ее привело ко мне?

Я так мечтала поскорее окунуться в море, смыть с себя пот иабсолютно ненужное влечение к Андрею.

— Знаете, Бронислава, меня зовут Рахиль.

Откуда ей известно, что я Бронислава, а не Полина?

— Простите, а отчество?

— Здесь отчества не приняты.

— Но, простите, я не могу…

— Хорошо, Рахиль Степановна.

Я даже поперхнулась.

— Не удивляйтесь, отец у меня был русский. Но я тут ужедвадцать один год, отвыкла от отчества. Так идемте в ресторан, я жедоговорилась. Счастье, пошли!

Счастье вприпрыжку ринулось в ресторан. Мы за ним. Ятерялась в догадках. Рахиль Степановна сунула правнуку шоколадку.

— Вы, наверное, думаете: и чего эта старая перечница комне приперлась? Только не говорите нет. Я все понимаю, вы пришли с красивыммужчиной, вам небось охота принять душ, а тут какая-то старуха.., но когда явам скажу, в чем-таки дело, вы проникнетесь…

Так, мне значит, предстоит чем-то проникнуться. Я терпеливомолчала, следя глазами за правнуком. Он степенно разгуливал по залу сшоколадкой в руке. Но было понятно, что в любой момент может учинитькакую-нибудь шкоду.

— Вы знаете, Броня, у меня на вас вся надежда! Вытолько меня не перебивайте! Я долго думала, перед тем как к вам прийти, разве жэто легко? Дочка и внучка меня убьют, если узнают.., но помочь можете тольковы!

— В чем помочь, Рахиль Степановна?

— Вэйз мир, я же просила: не перебивайте меня!

— Простите, — пролепетала я, и у меня закралосьподозрение, что она просто сумасшедшая.

— Вы знаете, у меня есть внучка, мама этого сокровища.Ой, сокровище, поди сюда! Ты ведь сейчас что-то натворишь, я ж тебя знаю! Тышоколадку скушал? Нет? Так она же растает, к чертовой матери. Сию минуту кушай!Потом руки вытрешь вот этой вот салфеточкой, ты понял, горе мое? Ах да,слушайте, Броня, так о чем это я?

— О внучке, — решилась напомнить я.

— Да, внучка! Она у меня хорошая умная, красивая,большой талант — девочка учится на архитектора, еще студентка, но один проект получилпервый приз на каком-то там конкурсе, я в этом не разбираюсь. И все у неехорошо, одно плохо — она полная дура!

Час от часу не легче! То умная, то полная дура. Хотя вообщетак бывает.

— Вы небось думаете: старуха спятила, то внучка умница,то дура. Знаете такую старую шутку: не тот дурак, кто дурак, а тот дурак, ктоне дурак, да дурак!

Я попробовала понять, и, как ни странно, у меня получилось.Но при чем тут я? Однако задавать вопросы я боялась.

— Ну вот, моя внучка — тот самый случай! И в результатетакое счастье, как мой Венчик, растет без отца! Мама у него, видите ли, гордая!Вот я и решила прийти к вам!

Мне казалось, что у меня едет крыша.

— Вы, конечно, удивляетесь… Но вы знаете, у сокровищаесть папа. Дети, как правило, рождаются от папы, это правило подтверждает одноисключение, ну вы же помните, исключение только подтверждает правило!Непорочное зачатие случилось только однажды, и, между нами говоря, я в неготоже не больно-то верю! Ну так Венчик наш родился в результате вполне порочногозачатия, даже вдвойне порочного, так как папа с мамой не были в браке. Воттакое незаконнорожденное сокровище. Венчик, ты руки вытер, а лицо не надо? Нуиди сюда, бабушка вытрет.

Я взглянула на замурзанную мордаху, и кое-что сталопроясняться. Как же я сразу не заметила, что сокровище жутко похоже на детскиефотографии моего драгоценного кузена! Я была ошарашена, но все-таки промолчала.А вдруг мне померещилось?

— Вы только посмотрите на него! Красавец! Ума палата! Ирастет без отца! А главное — я даже не могу сказать, что отец у него сволочь имерзавец! Я просто не знаю! Дело в том, что отец и понятия не имеет, что у негорастет такое сокровище! Он, конечно, негодяй, в наше время надо в любом случае,извиняюсь, надевать презерватив, но… Моя идиотка не пожелала поставить его визвестность о последствиях этой неосторожности… Как там говорит Жванецкий? Однонеосторожное движение — и ты отец!

Я поняла, что надо уже поставить вопрос ребром, иначе оназаговорит меня до смерти, прежде чем перейдет к главному. Хотя, судя по тому,что Венька носит презервативы даже в пляжных шортах, он достаточно осторожен. Ивсе-таки…

— Простите, Рахиль Степановна, если я правильно поняла,отец — это мой кузен, Вениамин Романовский?