Книга Невидимки - Стеф Пенни

— Не возражаете, если я не буду вставать: годы уже не те.

У Тене Янко густые седые волосы, ниспадающие на лоб и вьющиеся кольцами у ворота, темно-карие глаза и располагающее обветренное лицо с пышными усами. Глубокие морщины вокруг глаз придают ему добродушный вид. Эдакий романтический цыганский рай[17]с картинки, хоть сейчас на обложку детской книжки. Я уж думал, таких больше не бывает.

Не вставая со своего места, он протягивает мне руку и крепко жмет мою.

— Приятно познакомиться, мистер Янко… спасибо.

Я опускаюсь на предложенное мне сиденье.

— Кат, давай-ка выпьем чайку, — бросает он, не глядя на сестру.

Она выходит на кухню, отделенную полукруглой аркой, и ставит чайник.

— Может, мистер Лавелл хочет пропустить по рюмашке?

— Нет-нет, чая вполне…

— Ну а я выпью.

Кат бросает на брата сердитый взгляд, с грохотом опускает на стол жестянку с чаем и выходит из трейлера.

Тене смотрит на меня, опершись локтями на стол.

— У вас, мистер Янко, очень славный трейлер.

— Спасибо. Я стараюсь поддерживать его в том же виде, в каком все было при моей жене, когда она была еще жива.

— Ох, примите мои соболезнования…

— Значит, вы частный детектив. Ни разу в жизни не видел ни одного детектива.

— Вы не много потеряли.

— Прямо как в кино…

— Ну, мистер Янко, на самом деле это далеко не так увлекательно.

— Зовите меня Тене.

— Какое у вас необычное имя.

— Это старое семейное имя. Но вы ведь романичал,[18]поэтому к таким именам непривычны.

— Мой отец из осевших, а мать была горджио.

— Но вы все равно остались Лавеллом.

— Да.

— Я думал, все частные детективы из бывших полицейских, но что-то подсказывает мне, что вы не полицейский. И не из военных.

— Верно. Я стал работать на частное агентство сразу же после того, как окончил колледж. И мне это понравилось.

— Колледж? Неплохо, очень неплохо. Ваш папа, должно быть, очень вами гордится.

— Его уже нет в живых. Но он действительно очень гордился.

— Он ведь был почтальоном, я ничего не путаю? Барт Лавелл?

Я испытываю легкое эмоциональное потрясение, и у меня сбивается дыхание.

— Да. Вы с ним встречались?

Тене качает косматой головой:

— Он ведь был не из тех, кто ездит на ярмарки. Ни в Эпсоме, ни в Стоу не бывал.

— Нет, он был почтальоном, как вы и сказали. У него было не слишком много времени на отдых.

Тене согласно кивает:

— Ну а мы всегда колесили по стране.

— Должно быть, в наше время это не так-то легко.

Он пожимает плечами.

— И откуда родом ваша семья? — спрашиваю я. — Никогда раньше не слышал фамилии Янко.

— Мой дед приехал сюда в конце прошлого века вместе с кэлдэрарами.[19]С Балкан, они тогда были еще частью Оттоманской империи. Домой он так и не вернулся. Женился тут на девушке из местных цыган по имени Таланта Ли. Говорят, ее мать была из Лавеллов. Так что, как видите, мы, должно быть, состоим в родстве.

Он широко улыбается. Я воспринимаю это как указание, что не стоит относиться к его словам чересчур уж серьезно.

— Не исключено, — отвечаю я, предчувствуя, что скоро услышу про «чистую черную кровь».

— Вас ведь нанял отец девчонки?

— Боюсь, я не вправе разглашать личность моего клиента.

И тут он вдруг подмигивает мне и кивает. Все его жесты кажутся чересчур театральными, как у актеров в немом кино.

— Интересно, почему вдруг именно сейчас? Она исчезла давным-давно.

— Прошу прощения, что не могу быть более откровенным. Я просто опрашиваю всех, кто был знаком с Розой, — а вы были. Иво тоже, разумеется.

Я замолкаю и жду, что будет дальше.

— Это очень печально, — произносит Тене. — Когда она ушла, мы все были огорчены. Просто ужасно.

— Вам известно, где она сейчас?

— Нет. И если бы вы сейчас сообщили, что она в эту самую минуту стоит за дверью, мне нечего было бы ей сказать.

— Можете ответить, что произошло?

— Конечно. Не знаю, что вам наговорил ее отец, но правда — а кому еще ее знать, как не мне, — такова. Она сбежала с горджио и бросила моего сына и моего дорогого внука, и с тех пор мы больше ее не видели. Как сквозь землю провалилась.

— Когда это произошло?

— Лет шесть назад… что-то около того.

— Вы очень бы мне помогли, если бы рассказали, что вы об этом помните.

Тене качает головой, отчего его седая грива колышется. В его облике проскальзывает что-то львиное, почти царственное. Он отворачивается к окну; любой художник душу бы продал за возможность нарисовать такой профиль.

— Это очень печально, — повторяет он. — Что за матерью надо быть, чтобы вот так сбежать и бросить своего ребенка?

— Именно это я и пытаюсь выяснить.

Тене смотрит на меня и ухмыляется:

— Эх, надо было нам вас нанять шесть лет назад!

— А вы когда-нибудь пытались ее найти?

Он смотрит на меня с недоумением:

— Роза сбежала с другим мужчиной. Насильно мил не будешь.

Возвращается Кат с бутылкой и подносом. На нем богато расписанный позолоченный сервиз, хрустальная вазочка с колотым сахаром и тарелки с шоколадным печеньем. Она опускает поднос на стол перед Тене и разливает чай по тончайшим фарфоровым чашкам. Потом с грохотом ставит бутылку перед братом и снова выходит.

— Мой внук болен. Болен с рождения, — говорит Тене.

— Грустно это слышать. Ваша сестра Луэлла упоминала о его болезни. Что с ним?

— Что-то не то с кровью.

— Я не очень понимаю… что-то не то с кровью?

— Какая-то болезнь. Он с ней родился. В нашей семье такое случалось и до него. Лекарства не существует.

Он взмахивает рукой, как будто тема слишком болезненна, чтобы ее обсуждать, откупоривает бренди и наливает нам по маленькой рюмке.