Книга Смерть под аплодисменты - Чингиз Абдуллаев

– Вы сын Ольги Сигизмундовны, – понял Дронго. Этот рыжий был неуловимо похож на своего светлого отца – Натана Зайделя.

– И я не позволю тебе обманывать мою мать, – грозно сказал Эдуард. – Ты кто такой, чтобы нас обманывать? Решил позабавиться за наш счет. Обманул Эйхвальда и мою мать. Тебя не техника безопасности интересует, а человек, которого можно в грязи испачкать и выставить на всеобщее презрение, чтобы выгородить такую сволочь, как Зайдель.

– Несчастный ты человек, – не выдержал Дронго. – Разве можно так говорить о своем отце, даже если вы с ним не общались?

– Не твое собачье дело, – прервал его Эдуард. – Я тебе покажу, как людей обманывать. Ты у меня урок на всю жизнь получишь…

– А это уже хамство, – сказал Дронго, увидев, как Эдуард отступает на шаг назад, а двое качков угрожающе надвигаются на него. Они были примерно с него ростом, но мощнее в плечах.

Первый поднял руку, замахнувшись. Дронго схватил его руку и, вывернув, толкнул в сторону. Нападавший с криком упал на тротуар. Второй оказался более опытным – видимо, бывший боксер. Он принял боксерскую стойку и нанес удар левой; возможно, он был левшой. Дронго с трудом увернулся, но правой рукой нападавший достал его, отбросив к стене.

Первый нападавший начал подниматься, доставая из кармана кастет. Положение становилось отчаянным: два молодых накачанных спортсмена против годившегося им в отцы Дронго, которому было далеко за сорок. Эдуард торжествующе улыбнулся. Теперь этот эксперт получит по заслугам. И в этот момент у них за спиной раздался знакомый и очень спокойный голос:

– Добрый вечер. Я вам не мешаю?

Это был Эдгар Вейдеманис. Оба нападавших обернулись. Эдуард с шумом выдохнул. В руках у Вейдеманиса был пистолет. И не просто пистолет. Он был с надетым глушителем, и почему-то эта деталь выглядела наиболее устрашающей.

– Ребята, это нечестно: втроем на одного, – сказал Вейдеманис. – Он один, а вас трое. Но если я встану рядом с ним, то нас тоже будет трое. Я, он и мой пистолет.

Нападавшие попятились. Эдгар подошел к Дронго и встал рядом с ним.

– Вовремя, – сказал Дронго. – Кажется, я теряю квалификацию.

– Нет. Просто эти качки намного моложе, – возразил Вейдеманис.

Оба парня переглянулись.

– А теперь поговорим, – кивнул Эдгар. – Можете излагать свои претензии. Только без лишних телодвижений, иначе мой друг может начать нервничать. Итак, в чем состоит суть ваших претензий?

– Ты кто такой? – спросил один из телохранителей.

– Какая разница? Случайный прохожий, которому не понравились ваши методы разговора.

– Иди ты куда подальше, – выругался второй.

– Зачем так грубо! У меня тоже есть свои аргументы, – заметил Вейдеманис. Он наклонил пистолет и выстрелил в землю рядом с ногой одного из нападавших. Пуля прошла в трех сантиметрах от стопы. Молодой человек испуганно отдернул ногу.

– Все настоящее, – удовлетворенно сказал Вейдеманис, – пистолет, глушитель и мои пули. Надеюсь, что вы это уже поняли?

Они молча смотрели на него.

– Значит, так, – сказал Эдгар, обращаясь к обоим нападавшим, – сейчас я дам вам ровно пять секунд, чтобы исчезнуть. Буду считать до пяти, а потом стреляю вам по коленям. Гарантирую ампутацию ноги и инвалидность на всю оставшуюся жизнь. Выбор за вами. Только кастет выброси, прежде чем убегать. Оставлю себе на память. А вы, Эдуард, останьтесь. С вами нам нужно будет побеседовать. Итак, я считаю. Один…

Первый нападавший бросил кастет и побежал.

– Два…

За ним ринулся второй. Бежали они довольно резво. Эдгар наклонился, достал из кармана носовой платок и поднял кастет.

– Три…

Оба парня испуганно поворачивали за угол, чтобы побыстрее оказаться в недосягаемости его пистолета.

– Четыре… – Вейдеманис опустил пистолет и взглянул на застывшего на месте Эдуарда Шахова. – Не стыдно, – спросил он, – нападать на известного эксперта, приводить с собой двух бандитов, пытаться его побить? Нехорошо. Очень нехорошо.

Эдуард молчал.

– И еще своего умершего отца так ругает, – в тон своему другу вставил Дронго, – даже некрасиво.

– Не ваше дело, – с трудом сумел ответить Эдуард. – Тоже мне, защитнички…

– Конечно, не наше, – согласился Дронго, – если ты даже после смерти своего отца так его ругаешь. Наверное, он был не ангелом, наверняка поступил неправильно, что столько лет с тобой не виделся и знать тебя не хотел. Только и ты далеко не ангел. Мог бы за эти годы хотя бы попытаться с ним встретиться, поговорить, узнать, каким на самом деле был твой отец…

– Я все знаю, – крикнул Эдуард, – он нас бросил. Сбежал к другой и оставил меня на руках у мамы. Почему я должен к нему иначе относиться?

– Насчет бросил – сомневаюсь, – возразил Дронго. – Насколько я знаю, первой его бросила твоя мать, укатив на курорт с каким-то известным режиссером. Согласись, что после этого любой мужчина почувствует себя оскорбленным.

– Не смейте так говорить о моей матери! – Лицо Эдуарда покрылось красными пятнами.

– Я не говорю ничего плохого. Только факты. И давай не будем больше говорить о твоей матери. Я с Кавказа, а там нельзя неуважительно говорить о матери своего собеседника. Это считается неприличным. И отца покойного тоже ругать нельзя. Каким бы плохим он ни был. Это тоже нехорошо.

– Что вы можете сказать про мою мать? Она святая…

У Эдуарда, очевидно, была истерика. Возможно, он считал, что следующую пулю получит именно он. В нем сказывался и комплекс мальчика, выросшего без отца и находившегося под влиянием своей матери.

– Вот и прекрасно, – кивнул Дронго, – и поэтому не нужно говорить, что мы ее обманули. Мы ей честно сказали, что пытаемся предотвратить подобные случаи в будущем. И не нужно истерики. Я не обманывал твою мать. Мы ей все честно сказали.

Эдуард молчал.

– Ты еще молод, – убежденно сказал Дронго, – и пытаешься судить людей, не зная всех фактов. Старайся не судить по первому впечатлению, разбирайся в людях. Ты ведь бизнесмен, тебе это пригодится. Тем более у тебя такая известная мать и не менее известный отчим. Хороший стартовый капитал. Не нужно быть слишком нетерпимым к людям, это всегда плохо. Ты был единственным ребенком знаменитой актрисы и наверняка вырос эгоистом. Это уже от тебя не зависит, но ты можешь стараться подавлять в себе эти комплексы.

– Вы меня не учите, – обиделся Эдуард, но перешел на «вы». Очевидно, пистолет с глушителем и отсутствие его телохранителей помогли ему совершить эту метаморфозу.

– Иногда приходится учить, – печально заметил Дронго. – Я просто советую тебе посмотреть на все несколько другим взглядом.

– И даже на Шункова, который пользуется благосклонностью твоей матери, – жестко добавил Вейдеманис. Он все еще не мог простить Эдуарду подлого нападения на своего друга. Если бы он задержался еще на несколько секунд, то последствия могли быть гораздо более неприятными. Эдгар чувствовал себя виноватым в том, что произошло. Он обязан был находиться рядом со своим другом в такие сложные моменты.