Книга Телохранитель - Леена Лехтолайнен

В новостях передавали о новой операции России в Грузии и обсуждали возможные последствия членства этой небольшой страны в НАТО. Я вспомнила, что дядя Яри был категорически против вступления Финляндии в Европейский союз и, когда это произошло, в знак протеста сжег у нас во дворе государственный флаг. Потом, правда, быстро раскаялся и объяснил, что флаг был уже старый и истрепанный, и на следующий же день отправился покупать новый.

По профессии дядя был плотником. До того как стать моим опекуном и обзавестись постоянным жильем, он окончил училище и четыре года успел проработать на стройке. Я не помнила своей жизни до того, как он взял меня к себе; осталась пара обрывочных воспоминаний, да и то я не была уверена, не выдумки ли это. Вот я стою у окна многоэтажного дома и наблюдаю за мусоровозом, перегружающим из баков отходы. Чувствую запах картофельного пюре, сосисок и рыбных палочек, которыми меня кормили три раза в день. Красные туфли, звонко цокающие каблучками по полу, мягкие красные губы, прижимающиеся к моему лбу. Красный цвет повсюду: на полу, на моей пижаме и одеяле, красная пелена в глазах отца…

Этими воспоминаниями я поделилась только с Моникой. И сейчас я снова гнала их прочь, стараясь думать о той добыче, которую рысь бросила под дождем. Если она учует мой запах, то больше не придет. А я вовсе не хотела мешать хищнику добраться до туши — своим присутствием, видом или запахом. Надеюсь, обойдется.

После обеда я решила вздремнуть: эту привычку я унаследовала от дяди Яри, который всегда с удовольствием укладывался после обеда на полчасика поспать. Мне не удалось крепко уснуть, и я снова бродила на грани яви и сна, как тогда в поезде по дороге из Москвы. Мне привиделось, будто я стою на пороге дома Аниты. Она выходит, и в это время меня бьют по голове. Падаю, теряя сознание, а открыв глаза, вижу на земле шелковый платок. Но самой Аниты нигде нет.

Вздрогнув, я проснулась от резкого звука: по жестяной крыше прыгала белка. Интересно, этот сон следует понимать как воспоминание? Или просто хотелось, чтобы платок попал ко мне таким невинным образом?

Около шести вечера раздался телефонный звонок. На дисплее отразился неизвестный номер, и я помедлила пару мгновений, прежде чем взять трубку. Однако в ней раздался знакомый голос:

— Добрый день, это Хелена Лехмусвуо. Соболезную. Вы были на месте, когда в Аниту стреляли?

— Я… нет…

— Разумеется, бомжи ни при чем, это полная чушь. Здесь замешаны другие люди. У вас тогда был свободный вечер?

— Мне кажется, это не телефонный разговор.

— Да, верно. Предлагаю встретиться. Вы не планируете в воскресенье быть в Хельсинки или где-нибудь в районе Киркконумми?

Лехмусвуо жила в этом районе, а в парламент ее выбрали депутатом от губернии Ууденмаа, где расположена столица. Я предложила пересечься в районе ее дома, и она, не задумываясь, пригласила меня в пятницу вечером к себе на ужин. Скорее всего, тоже сочтет меня виноватой. Но по дороге в Киркконумми можно будет зайти в библиотеку, проверить электронную почту и полазать по Интернету в поисках новой информации. Но до пятницы еще далеко, впереди у меня несколько дней полного покоя: буду отдыхать и раздумывать, как же все-таки открыть маленький стальной сейф.

Я поужинала грибной запеканкой, а пока нагревалась сауна, села к столу с бумагой и ручкой и принялась записывать всевозможные цифровые комбинации, какие только приходили в голову: дату рождения Аниты, ее дочери, те же цифры в обратном порядке. Собственный идентификационный номер, номер банковского счета, паспорта Аниты и своего собственного, все номера телефонов, которые только могла вспомнить. Потом взяла сейф и принялась по очереди набирать комбинации. Бесполезно. Отправилась в сауну погреть мышцы, взяв с собой бутылку пива. За вечерними новостями выпила пару глотков текилы. Про Аниту больше не говорили. И отправилась в кровать, прочитав перед сном несколько страниц потрепанного женского романа.

Рано утром меня разбудила пара журавлей, с громким курлыканьем пролетевшая над крышей домика. Я сходила в туалет, выпила стакан воды и улеглась обратно в постель, пытаясь снова уснуть. Мне привиделось, что я лежу на полянке, нежась в теплых солнечных лучах. Вдруг я почувствовала непонятную тяжесть внутри, напряглась, и у меня между ног появился маленький мокрый рысенок, который тут же жадно потянулся к груди. Но не успела я подхватить его на руки, как появился еще один и, оттолкнув брата, припал к моей второй груди. Я чувствовала, как из сосков сочится молоко, как эти новорожденные котята прижимаются своей влажной шкурой к моему животу. Тут на свет родился третий голодный малыш и тоже потянулся к молоку. Я забеспокоилась, что у меня всего две груди и я не смогу накормить всех своих детей, но, опустив взгляд, увидела, что мой живот покрылся шелковистой шерстью и на нем появилась еще пара набухших от молока сосков. Наконец ко мне присосался четвертый котенок, и мы все довольно заурчали, лежа на солнце. Я почувствовала, что просыпаюсь, и попыталась продлить сон, но он таял, отдаляясь. Не хотелось вставать и возвращаться в реальность.

Моника как-то сказала мне, что не будет заводить собственного ребенка до тех пор, пока в мире есть дети, которым не хватает еды. У меня не было такой высокой идеи, я просто не хотела рожать. Откуда я могла знать, что мне не надоест быть матерью и я не брошу своих детей, как это делает рысь, чувствуя приближение следующего брачного сезона.

Когда мне было двенадцать, дядя на стройке познакомился с некой Кирси. Она работала в конторе той же компании и так заинтересовалась моим дядей, что даже однажды приехала к нам в гости. Я взглянула на нее и тут же убежала кататься на лодке, а вернулась лишь тогда, когда серая «лада» скрылась за поворотом. После этого я ее ни разу не видела и ничего о ней не слышала. Через год мы получили открытку с Канарских островов, где Кирси с каким-то Йомпе проводили медовый месяц. Дядя прочитал ее и бросил в огонь. Насколько я знала, у него никогда больше не было женщин, даже после того, как я переехала в столицу.

Утро выдалось пасмурным, но без дождя. Съев яблоко, я отправилась на пробежку вокруг поселка, придумывая на ходу новые цифровые сочетания для кодового замка. На обратном пути мне встретился лось с такими огромными рогами, каких я в жизни не видела. Услышав шум шагов, он неторопливо направился в мою сторону. Я припустила изо всех сил, но, к счастью, лось и не думал меня преследовать. Добежав до леса, решила заглянуть на полянку и посмотреть, навестила ли рысь свою добычу. Да, рысь попировала на славу! От оленя мало что осталось, хищник обгрыз все мышцы и полностью доел внутренности. Возможно, он еще навестит добычу, но на четвертые сутки мясо уже испортится, а рысь тухлятину не ест. Скорее всего, остатки пойдут птицам, мухам и муравьям.

Плотно поев, я проверила обе сим-карты и обнаружила два пропущенных вызова. Один от Сесилии, дочери Аниты, из Гонконга, а другой от констебля Лайтио. У меня не было ни малейшего желания перезванивать кому-то из них, поэтому, отложив мобильные телефоны, я занялась кодовым замком. В свое время Анита просила положить этот сейф в банковскую ячейку, но вместо этого я привезла его сюда, в домик, о существовании которого моя хозяйка не имела понятия. Сейчас я снова взяла стальной ящичек и принялась набирать цифровые сочетания, придуманные во время пробежки. И опять впустую. Серая блестящая поверхность сейфа в искаженном виде отражала мою взмокшую физиономию, и это чужое лицо словно издевалось надо мной.