Книга Секрет Златовласки - Долли Нейл

– Я плохо себя чувствую, – проговорила она непослушными губами.

– Ванесса…

– Если вы не отвезете меня домой, меня, вероятно, стошнит прямо в машине, – сказала она с горьким удовлетворением, и Бенедикт поспешно повернул ключ зажигания. Его злость проявилась в том, как сильно он нажал на газ, выехав на дорогу.

– Не думайте, что этим все и закончится, Флинн, – размышлял он вслух, когда они рванулись вперед в темноту.

– Выберите что-нибудь одно, – угрюмо пробормотала Ванесса.

– Что вы имеете в виду?

Она отважилась бросить взгляд на его темный профиль. Слух у него такой же острый, как и восприятие.

– Когда вам что-нибудь нужно, вы называете меня Ванесса, а когда хотите запугать – Флинн. Чтобы поставить меня на место.

– Мне еще предстоит понять, где ваше место, – загадочно произнес Бенедикт. – Ну, будьте паинькой и помолчите, пока я сосредоточусь. Вечер тянется чертовски долго.

Она вдруг вспомнила о его поездке и почувствовала, как в ней разгорается злорадство.

– Кто же обошел вас и получил премию?

Отблеск фар пронесшейся мимо машины осветил его сардоническую усмешку.

– Вам это нравится, да? Мысль, что я не выиграл?

– Конечно нет.

– Когда-нибудь я обязательно проучу вас, чтобы вы перестали мне лгать, – оборвал он. – Вам нравится думать, что мою гордость втоптали в грязь. Примите к сведению, что не я, а Дэйн выдвигал мою кандидатуру. И я не проиграл.

– Но вы сказали…

– Ничего я не говорил. Это ваш гарцующий жеребец высказал такое предположение. Я же сразу понял, что он немного туповат.

– Он здесь ни при чем! – встала она на защиту Ричарда. – Вы были далеко не в праздничном настроении.

– Я был в прекрасном настроении, пока не обнаружил, что мой дворецкий прячется у него под столом, – мрачно проговорил он, – и выяснил, почему.

При этом напоминании Ванессу охватил озноб, и она плотнее запахнула смокинг. У него односторонний ум.

– Если вы получили премию, почему же тогда так рано уехали?

– А что я должен был делать? Остаться, дабы на меня обрушилась лавина лести и подхалимства, что непременно происходит в таких случаях? Вы думаете, это так для меня важно? Это не первая моя премия и не последняя. И я точно знаю, как много и как мало они значат.

Ванесса и рада была бы поспорить с таким возмутительно самонадеянным заявлением, если бы не знала, что в его случае это вполне оправданно. В одном из номеров журнала «Архитек-чэрэл дайджесте» она видела фотографию с целым набором его почетных знаков и премий и прочла его импровизированный комментарий, что получать премии «полезно для дела».

– Но как же ваши планы? Ведь вы собирались остаться на ночь в своей квартире…

– Я передумал. Знаю, вы считаете меня косным и неспособным к гибкости, а я при случае могу действовать спонтанно, – раздраженно произнес Бенедикт. – Может, мне просто хотелось отпраздновать свою победу с кем-то, у кого нет никаких корыстных целей, и на чье мнение мне, может быть, просто наплевать!

Последовало напряженное молчание, пока Ванесса с опаской раздумывала, что бы это значило. Неужели он говорил о ней? Пока она ломала голову над тем, как бы поделикатнее это выяснить, он вновь нетерпеливо заговорил.

– Так и знал, что это не произведет на вас впечатления. Думаю, вам приятнее было бы считать меня доблестно проигравшим. В качестве разочарованного я представляю меньшую угрозу, скорее должен вызывать сочувствие, а не какие-то положительные эмоции.

– Не говорите ерунды…

– А почему бы и нет? Я уже и так поставил себя из-за вас в дурацкое положение.

– Это просто смешно…

– Согласен, полный абсурд. – Он рывком остановил машину и, отстегнув привязной ремень, повернулся к ней.

Ванесса оцепенела, испытывая щекочущее нервы удовольствие, все ее чувства сосредоточились на этом мужчине, который положил руку на спинку ее кресла. Он вернулся из-за нее. Из-за мальчишеского желания произвести на нее впечатление своей одаренностью… Бенедикт Сэвидж, так цинично-небрежно воспринимавший свои необыкновенные победы, гордо принес награды домой на щите. Она облизала губы и нервно спросила:

– Почему мы остановились?

Он долго не отвечал. Потом сковывавшее его напряжение ослабло.

– Чтобы я мог соблазнить вас на темной и пустынной улице, Ванесса. Почему же еще?

От его слов ее охватила горячая волна.

– Я… О! – Она выглянула в окно и со стыдом увидела, что машина стоит на гравиевой дорожке, прямо перед парадным входом Уайтфилда. А она даже не заметила! – О!

– Разочарованы?

Девушка вспыхнула, неловко нащупывая дверную ручку и щелкая ею туда и сюда, пока не обнаружила, что дверца не открывается.

– Она все еще закрыта, – заметил Бенедикт.

– Я вижу, – сказала Ванесса, в панике нажимая потными пальцами на замок и пытаясь открыть дверь.

– Ванесса…

Она услышала его движение и резко обернулась, тут только обнаружив, что все еще пристегнута ремнем безопасности и что он наклоняется к ней и умело управляется с непокорным замком.

– Что? – Чтобы как-то сгладить свой резкий ответ, она опять опустилась на сиденье, успокоенная тем, что он явно собирается выпустить ее.

– Разве вы не хотите спросить меня, за что я получил премию?

– А, да… за что? – поспешно спросила Ванесса, в душе устыдившись, что была так занята своими мыслями, что совершенно не правильно истолковала его действия.

– Вам правда интересно?

Как это типично для оскорбленного мужского самолюбия – он собирается заставить ее заработать его прощение.

– Конечно.

– Я думал, вам не нравится моя работа.

– Кто вам это сказал?

– Дэйн. Когда он был здесь в прошлом году, вы сказали ему, что Сарджент-билдинг – скучный монолит, демонстрирующий менталитет бетонных плит, из-за чего все современные города мира выглядят одинаково.

– Он просто показал мне фотографию и спросил мое мнение, – тихо сказала Ванесса, вспомнив, как Дэйна позабавил ее прямой, недипломатичный ответ, когда она так неосмотрительно забыла о своей привычной сдержанности в кругу хозяйских гостей. – Я не знала, что это ваш проект.

Бенедикт, казалось, нисколько не обиделся.

– Одна из моих ранних работ, когда я еще работал на фирме отца. У него было суровое правило – клиенты должны получить то, что желают, а не то, что они должны хотеть по мнению архитектора. В том случае клиентом был ограниченный реакционер, считавший Франка Ллойда Райта[1]опасным сумасшедшим. Такое здание как нельзя лучше подходило ему.