Книга Леди и авантюрист - Лиз Карлайл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Чем мы обязаны столь неожиданно оказанной нам чести, дражайший внук? – пробурчала она, едва де Роуэн успел взять в руку ложку. – Неужели ты, наконец, притомился от своих ленчей в мерзких пивных?
– Моим пропитанием обычно занимаются мерзкие уличные торговцы, – ухмыльнувшись, поправил он хозяйку дома, – так что я за добрую еду всегда безмерно благодарен. Сегодня же я зашел, чтобы забрать кое-что из одежды.
Бабушка всегда обижалась на любое напоминание о том, что ее внук живет где-то в другом месте.
– Одежда ему нужна! – проворчала она, изящно отпивая вино из бокала. – Ты разве на днях не забрал целых три преотличных костюма? Милый мой, ты что, собрался изъять отсюда все свои пожитки?
– Бабушка, мне просто нужен вечерний костюм.
Морщинистое бабушкино лицо осветилось улыбкой.
– Бениссимо! – воскликнула она и, держа бокал с вином в руке, откинулась на высокую спинку своего кресла. – Значит, ты собираешься выйти в свет? Наконец-то! Давно пора, внук, давно пора.
Де Роуэн покачал головой.
– Мне по службе нужно посетить прием у лорда Уолрейвена, – объяснил он, пока лакеи начали выставлять на стол тарелки с салатом. – Работы на час, не больше. И именно работы, бабушка, могу тебя в том уверить.
Старуха резко выпрямилась и сердито отодвинула от себя тарелку с салатом, как если бы вдруг потеряла аппетит.
– Слышать больше не могу! – громко воскликнула она, пренебрежительно махнув рукой. – Работа! Работа! Всегда одна работа!
– Можешь мне верить или не верить, как тебе заблагорассудится, бабушка, – огрызнулся де Роуэн. – Но вспомни, если захочешь, конечно, что у меня на самом деле есть работа, причем такая, которая мне самым невероятным образом доставляет удовольствие.
На синьору подобные доводы не действовали.
– Баста! – выкрикнула она и яростно замахала руками. – Дело безнадежное! Слышать про работу больше не желаю! Между прочим, Максимилиан, здесь у нас тоже есть чем заняться. Или ты до сих пор не заметил?
Де Роуэн бросил на бабушку предостерегающий взгляд. Он знал, чем все может #39;закончиться.
– Бабушка София, пожалуйста, не наскакивай на меня.
Но, как всегда, униматься она и не собиралась.
– Ну уж нет, Максимилиан, хотя бы один раз за все время ты должен меня выслушать! Завтра я буду договариваться с партнерами из «Бери Бразерс». Дорогой мой, предоставляется блестящая возможность! Они как раз подыскивают импортера итальянских марочных вин с·исключительными правами!
Де Роуэн постарался держать себя в руках. Он обожал свою бабушку и знал, что она всей душой хотела сделать для него то, что считала самым лучшим.
– Примите мои поздравления, мэм, – предельно учтиво проговорил он. – «Бери Бразерс» всегда являли собой бастион достатка и замечательных возможностей.
Глаза бабушки уже горели неукротимым пылом.
– Макс, ты только подумай! – Широким, все обнимающим жестом она раскинула руки в стороны. – Кьянти из Тосканы. Соаве из Венеты. Бароло из северных провинций. Мы уже держим мертвой хваткой виноградники в долине Луары и большую часть немецких виноградников. Если мы будем прозорливы и осторожны, то очень скоро в наших руках окажется половина марочных вин высшего сорта, которые импортируются в эту страну.
– В самом деле? А я-то полагал, что все уже давным-давно сделано, – суховато ответил де Роуэн. – Несомненно, только то, что я помочь в ваших делах ничем не могу.
София наклонилась вперед и умоляюще развела руки.
– Максимилиан, мне же нужен мужчина, – ласково проговорила она. – Ты знаешь, все английские торгаши смотрят на меня и видят изможденную старушенцию, которая давно стоит одной ногой в могиле. Первое, что им приходит в голову, – как следует меня обобрать. Уломать их мне совершенно невозможно, и в результате наши цены летят вниз.
Де Роуэн не смог сдержать короткого смешка.
– В таком случае желаю им всяческой удачи в их устремлениях. Бог его знает, сколько им понадобится удачи, если они хотят выйти после переговоров с тобой обутыми и одетыми.
– Дерзкий мальчишка! – прошипела София. – Я хочу, чтобы ты мне помог! Ты мне нужен!
– Ты хочешь, понятно, – спокойно ответил ей внук. – Но при всем моем к тебе уважении, бабушка, из того, что я могу дать, тебе не нужно ровным счетом ничего. Твоя репутация всегда шла, идет и будет идти впереди тебя. А у меня другие обязанности. Отчего бы тебе не потолковать с Трамблом? Он замечательный управляющий, намного лучше во всем разбирается, чем я.
София Кастелли на протяжении всего разговора судорожно сжимала в кулаке салфетку. Теперь она отбросила ее в сторону и раздраженно стукнула кулаком по столу, да с такой силой, что фарфоровые чашки жалобно зазвенели.
– Матерь Божья, Максимилиан! Тебе давно пора взять штурвал в свои руки! Хватит, идеалистов в нашей семье было предостаточно! Не пора ли положить конец бессмысленным жертвам во имя равенства и свободы?
У де Роуэна возникло такое чувство, будто сердце у него в груди вдруг взяло да и остановилось. На этот раз она зашла слишком далеко.
– О чем ты говоришь?
София больше не могла сдерживаться.
– Я говорю о том, что ты такой же упертый, как и твой отец! И конец у тебя будет точно такой же!
– То есть как у моего отца, так? – прошипел де Роуэн, вдруг обретая ледяное спокойствие. – Ты имеешь в виду именно его кончину? Если так, то поостерегись.
Старуха едва заметно подалась назад.
– Я сказала именно то, что сказала, дорогой внучек, – прошелестела она угрюмым шепотом. – Торговые дела и политика придуманы для вероломных компаньонов; твой отец узнал о них слишком поздно, да упокоит Господь его душу.
Она машинально осенила себя крестным знамением.
Странно, но ее жест ничего, кроме раздражения, у де Роуэна не вызвал.
– Простите, мэм, но мой отец занимался виноторговлей, а не купеческими делами.
Донна София с такой силой стиснула губы, что они аж побелели.
– Когда он лег с моей дочерью на брачное ложе, то стал купцом. Таким был наш уговор. Моя безрассудная Жозефина надумала в него влюбиться, и мы заключили сделку: его многочисленные виноградники в Европе и мой миланский торговый дом по экспорту. Могучий союз, что и говорить! И все делалось ради тебя, ради твоего будущего!
– Тогда кому-то не удалось объяснить все это бонапартистам, не так ли? – ответил де Роуэн, озлобленно тыкая вилкой в стоявшую перед ним миску с салатом. – В противном случае, я просто уверен, им и в голову бы не пришло спалить ко всем чертям наше поместье и виноградники.
Старушечий кулак еще раз опустился на стол, но уже потише.
– Виноградная лоза вырастет снова, – грустно проговорила София. – Я вот только боюсь, как бы твое сердце уже не умерло. Тебе почти тридцать семь лет, и я тебя спрашиваю: где же твоя страсть? Где жажда жизни? Конечно, ты не преминешь сказать – в работе на благо человечества, вот где! Тогда ты просто глупец. Ты знаешь, что случилось с твоим отцом! Они слопали его и не подавились – и довели мою дочь до того, что она·проплакала все глаза и·раньше срока сошла в могилу. Тебе не кажется, что англичане когда-нибудь точно так же слопают и тебя? для них ты чужак, внук, и где ты появился на свет, не имеет значения.