Книга Волшебство лета - Эмили Джордж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это мой ребенок?
— Твой?.. — Она засунула руки в карманы. — Никакого ребенка нет. Не знаю, с чего ты взял, но…
— Сколько еще мужчин перебывало у тебя на той неделе, помимо меня?
— Пошел вон, черт тебя дери!
— Еще раз спрашиваю: это мой ребенок?
Глэдис беспомощно глядела на него, нежные губы дрожали. «Нет, не твой! — хотелось ей выкрикнуть. — На той неделе у меня был десяток подобных свиданий. Сто! Тысяча!»
— Отвечай! — Мартин грубо встряхнул ее за плечи. — Мой?
Но как можно лгать, когда речь идет о самом важном?
— Да, — прошептала она. — Да, это твой ребенок.
Фагерст надолго замолчал. Затем кивком головы указал на диван.
— Сядь, Глэдис.
Она подняла взгляд, и глаза их встретились. Задрожав, Глэдис шагнула назад, споткнулась и рухнула на подушки, словно тряпичная кукла.
— Как… как ты узнал?..
Скривив губы, он полез в карман, извлек на свет крохотный белый прямоугольник и бросил ей на колени. Глэдис потрясенно уставилась на карточку. Визитка доктора Карлтон!
— Она тебе сказала? Доктор Карлтон сказала тебе все? Как она посмела! Она…
— Доктор Карлтон ничего мне не сказала. — Мартин презрительно улыбнулся. — Но я узнал все, что нужно.
— Не понимаю…
— Визитка выпала у тебя из кармана. Я позвонил в офис к этой Карлтон. Назвался твоим другом, сказал, что весьма обеспокоен твоим здоровьем, и секретарша тут же соединила меня.
Глэдис вспыхнула, оценив двусмысленность подобного заявления. От глаз Мартина это не укрылось.
— Очевидно, твой лечащий врач сделала те же самые выводы. И поступила очень тактично. Она подтвердила только то, что ты ее пациентка. Сказала, что не имеет права распространяться о состоянии твоего здоровья и что мне лучше переговорить с тобой напрямую. Затем повесила трубку.
Глэдис побелела как полотно.
— Так, значит… значит, ты не знал! Ты солгал мне! Обманом вытянул у меня признание…
— Я сопоставил факты, вот и все, потом задал вопрос, а ты на него ответила.
— Это не было вопросом! Ты сказал, что знаешь о моем… о моей…
— Я спросил, мой ли это ребенок. — Фагерст резко подался вперед, склонился над жертвой и пригвоздил ее к месту грозным взглядом. — Мой ребенок, черт тебя дери! Что ты задумала? Отдать малыша на усыновление? Сделать аборт?
— Нет! — выкрикнула она и в то же самое мгновение поняла, что сказала чистую правду. Она не сможет убить живую искорку, что затеплилась внутри нее. Она хочет ребенка, хочет всем сердцем, всей душой, хочет с того самого момента, когда доктор подтвердила беременность! — Нет, — прошептала Глэдис, не сводя с собеседника глаз. — Ничего подобного я не сделаю. У меня будет ребенок.
— «Будет ребенок»? — ехидно передразнил Мартин. — Речь идет не о щенке и не о котенке. Как ты его станешь растить? Как ты его воспитаешь одна?
— Современные женщины на многое способны — ты просто не поверишь! Мы, знаешь ли, умеем не только рожать детей, но еще и воспитывать их.
— В твоей разгульной жизни ребенку не место!
— Ты ровным счетом ничего не знаешь о моей жизни!
— Зато знаю, что женщина, готовая переспать с первым встречным, не достойна быть матерью моего наследника!
Глэдис решительно оттолкнула его от себя.
— Ах ты, лицемерный сукин сын! Да кто ты такой, чтобы судить меня? Будь добр, окажи услугу, а? Убирайся отсюда! Уходи из моей жизни! Не хочу тебя больше видеть!
— Уйду, и с удовольствием, но ты забываешь, что новая жизнь, которую ты вынашиваешь, принадлежит мне!
— Это ребенок! Ребенка нельзя рассматривать как собственность. Правда, такому человеку, как ты, трудно это понять, но ребенок — это не товар и не контрольный пакет акций. Ты не можешь владеть им, даже если твое имя — Мартин Фагерст.
Мгновение они испепеляли друг друга взглядами, а затем Мартин пробормотал что-то по-шведски и отошел в сторону.
Черт, а ведь она права! Он ведет себя как упрямый, самовлюбленный осел. Что за фарисейство — весь этот бред о падшей женщине, недостойной быть матерью! Он, Мартин Фагерст, в равной степени отвечает за то, что произошло!
Глэдис беременна. Она носит в себе ребенка. Его ребенка! На душе у Мартина неожиданно потеплело. До сих пор радости отцовства ограничивались для него воспитанием Алека. А теперь судьба и эта женщина, что снится ему каждую ночь, объединили силы и подарили ему надежду!
— Мне нужен мой ребенок, — тихо сказал он.
Глэдис похолодела.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что сказал. Ребенок мой, и от своих прав я не отступлюсь.
От своих прав? Газеты пестрят сообщениями такого рода, в теленовостях то и дело передают подробности скандальных историй о том, как мужчины предъявляют свои права на детей — и ведь добиваются своего! Правда, не всем это удается, но Мартин Фагерст всесилен, он ни перед чем не остановится. Отберет у нее ребенка — и глазом не моргнет.
Спокойно, твердила она себе, спокойно. Страха показывать нельзя.
— Ты поняла меня, Глэдис?
— Да, поняла! — Она шагнула вперед, не сводя с противника глаз, прикидывая, что предложить, о чем умолчать. Как прикажете играть в карты с человеком, у которого на руках все козыри? — Послушай, Мартин, давай обсудим все это как-нибудь в другой раз. Сейчас мы оба не в себе…
— Нечего тут обсуждать. Как я сказал, так и будет! Я не намерен отказываться от отцовства.
— Но я… я вовсе не возражаю. Знаешь, мы немного поговорили с доктором Карлтон о… о том, как много значит отец в жизни ребенка. Уверена, мы сможем обо всем договориться.
— Ты имеешь в виду право посещения?
— Ну да.
Улыбка его не сулила ничего доброго.
— Как ты великодушна, Глэдис!
— Мы непременно выработаем соглашение, которое устроит нас обоих.
— Я тебе рассказывал, что не помню собственного отца?
— Послушай, не знаю, как обстояли дела с твоими родителями, но…
— Я рос беспризорником. С таким же успехом мог быть незаконнорожденным.
— Мартин!
— Я невысокого мнения о законном браке, но, когда речь заходит о детях, развод мне представляется еще большим злом.
— Ну, это не наш случай, — отозвалась Глэдис, стараясь, чтобы голос звучал бодро. — Я хочу сказать, поскольку мы не женаты, о разводе можно не беспокоиться…
— Мой ребенок заслуживает лучшей участи. Он… или она… У малыша должны быть отец и мать и домашний очаг.
— И мне так кажется, — подхватила молодая женщина. — Поэтому я согласна… отвести тебе определенную роль…