Книга Поцелуи бессмертных - Екатерина Неволина

Эта пустая комната внушала Маше ужас. Ей вдруг показалось, что стоит войти туда, как запястья коснется чья-то бесплотная леденящая рука, а шелестящий голос шепнет на ухо: «Ты наша! Ты останешься здесь навсегда!»

Не помня себя от страха, девушка поспешно опустила занавеску и быстро зашагала дальше.

Куда же она попала?! Может, в самый страшный из своих снов? Ну вот, она уже чувствовала на себе чужой внимательный взгляд. Этого и следовало ожидать: чего боишься – то и случается.

«Только бы проснуться!» – прошептала она, до боли вонзая ногти в ладони. Хоть где! Хоть в больнице, хоть на кладбище!

Но проснуться не удалось.

И как раз в тот момент, когда ее душу захлестнуло отчаяние, девушка поняла, что тьма немного рассеивается и там, впереди, становится светлей.

«Вот и конец сна!» – обрадовалась она и побежала, не обращая внимания на царящую вокруг тишину: странного пения, вопреки обыкновению, не было слышно.

Источником света служили два огромных факела, висевшие по обе стороны дверного проема, заглянув в который Маша увидела уходящую вниз винтовую лестницу.

Сон приобретал странные черты: но выбор у Маши был небогатый – либо сесть и ждать, пока она проснется, либо спуститься по лестнице и посмотреть, что там, внизу. И девушка выбрала последнее.

К тому же, кто знает, если она все-таки не спит (а даже щипки не помогали проснуться), вдруг лестница – это выход, а выход – это спасение.

Маша вдруг уверилась, что стоит ей сбежать из этого странного места – и все будет хорошо. Она обязательно проснется или найдет дорогу домой, а там… там произойдет чудо – и мама, уже отчаявшаяся найти ее, бросится навстречу. Или нет, они встретят ее оба: и мама, и папа, а былое окажется нелепым сном. Они будут счастливы как прежде, как во времена Машиного детства, и забудется весь этот последний год, полный холода и отчаяния. Все непременно будет хорошо, нужно только выбраться.

Высокие узкие ступени уводили все ниже и ниже. Маша так устала, что опустилась на одну из них и, прислонившись горячим лбом к холодному камню стены, застонала. Ей казалось, будто она идет уже очень долго. Может, целый год, может, целую жизнь. «Я дойду, я сильная», – повторяла она, но слова теряли смысл, превращаясь в бессмысленный набор звуков. Она сама не узнавала их.

«Кто я? Зачем я здесь?» – спрашивала себя девушка, но не находила ответа. Единственное, что она сейчас помнила, это то – что нужно идти вперед, нужно спускаться.

Сжав зубы так, что стало больно, Маша поднялась с холодной ступеньки и, пошатываясь, двинулась дальше. Сейчас ее вела только воля. Именно она заставляла двигаться непослушные окоченевшие ноги.

Площадка и новый вход, ведущий куда-то в глубь здания. Оттуда доносились чьи-то голоса.

Лестница закончилась, а выхода так и не обнаружилось.

Душу охватило чувство безнадежности. Выхода нет! Она попала в ловушку!

От отчаяния Маша ударила по стене кулаком, словно надеясь пробить в ней выход, но, конечно, только в кровь разбила костяшки пальцев. По-настоящему больно! И кровь настоящая, чуть солоноватая.

Неподалеку засмеялись. Кто-то направлялся в ее сторону, и девушка едва успела нырнуть в тень. Затаившись в темном углу, она настороженно следила за появившимися на площадке женщинами.

Одна из них была постарше, вторая помоложе, но обе одеты в грубую невзрачную одежду. Женщина постарше несла большой таз с водой. Ее спутница – какие-то тряпки.

– Счастливица Берта, – говорила та, что помоложе. – Господин аббат ее отличает. Я сама видела, что он удостаивал эту замарашку беседой.

– Не о том думаете, – вздохнула старшая. – И Берта, и ты заняты пустяками. Надо думать о том, как лучше услужить господам. И о своей бессмертной душе. Ох, молодежь ныне совсем испортилась. То ли было в мое время?! Видать, конец света совсем близко.

– Да ладно тебе, Этель, брюзжать, – отмахнулась собеседница, – авось еще поживем. К тому же мы ничего плохого не делаем…

Они поднялись на следующий этаж, и голоса перестали долетать до Маши.

Затаившись в своем углу, девушка немного успокоилась.

«Да что это такое, – подумала она, вспоминая недавнюю панику. – Я просто устала. Выход есть. Надо только пройти по коридору».

И Маша направилась в проход, из которого появились чудаковатые женщины, и чуть дальше действительно наткнулась на еще одну уводящую вниз лестницу.

Тут девушка снова остановилась, чтобы собраться с силами.

Отдышавшись, Маша продолжала спуск. Она сама не знала, как преодолела последние ступеньки, вышла из дверей и вдруг оказалась на залитом солнцем дворе, где на нее обрушился каскад разнообразных звуков: лай собак, ржание лошадей, звон металла, крики людей… Все это оглушило и ослепило ее. Она застыла у входа в башню – босая девушка в длинной полотняной рубашке, с распущенными волосами, искрящимися на солнце золотисто-рыжим.

– Посмотрите, это же моя малютка-дочь! – раздался рядом громоподобный голос. – Что же ты вышла босая?

Чьи-то сильные руки подхватили Машу и приподняли над землей. В нос ударил запах мокрой шкуры и металла.

Девушка открыла глаза и увидела перед собой лицо мужчины. Черты этого лица словно вырезали из темного старого дерева: высокий лоб, перерезанный упрямыми морщинами, большой, с горбинкой, нос, квадратный подбородок, четко очерченные скулы… Кожа была темной, словно продубленная солнцем. Только глаза – светло-голубые, словно выцветшие, казались неожиданно добрыми, не подходящими к этим суровым чертам. Волосы у мужчины, черные с сединой, что называют соль с перцем, были подстрижены коротким ежиком.

– Ну и куда же ты? – спросил незнакомец. – Ты же еще не оправилась после болезни. Эх, была бы жива твоя матушка… Ну пойдем, отнесу тебя в постель. Ты, дочь крестоносца, должна быть выносливой и сильной!

С этими словами мужчина зашагал вверх по лестнице, неся Машу так легко, словно она стала невесомым перышком.

От него веяло силой и спокойствием, и девушка вдруг почувствовала тепло. То тепло, которого так не хватало ей весь этот долгий год. Словно она уже и вправду вернулась домой, словно этот незнакомый седой мужчина и впрямь был ее возвратившимся отцом. Она прислонилась головой к его широкому плечу. Мерные шаги убаюкивали, а глаза слипались, словно намагниченные.

– Да ты же совсем спишь. Эй, Берта, куда же ты подевалась, бесовское отродье! Видишь, госпожа спит! – звучал где-то рядом раскатистый голос.

Потом Маша поняла, что ее опускают на кровать и накрывают тяжелым теплым одеялом. Больше она уже ничего не чувствовала, потому что крепко спала.

Вампир

– Сэр Роджер, к вам человек, которого вы ждали! – доложил слуга и тут же поспешил убраться восвояси, чтобы не докучать господину, с крутым характером которого ему уже пришлось познакомиться, несмотря на то что рыцарь приехал в их дом всего пару дней назад.