Книга Места здесь тихие - Николай Иванович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вызвал, что ли? Молодец.
— Ты чего такой мятый?
Гуров вздохнул:
— Утомительное это дело — врачевание. Вот, Стас, какая дурацкая ситуация и всем нам урок актуальный — никогда душой не кривить.
— И тем более не рыть ближним ямы. Волчьи, — хмыкнул Крячко, сплевывая. — Паскудная историйка.
— Ведь сам признавался, что стоит ему соврать — тотчас попадается.
— Неужели? Какой сознательный лгун.
— Да уж. Так и вышло, сам смотри. — Лев Иванович повел рукой, приглашая полюбоваться автомобилем. «Бумер» стоял с пробитым колесом, накренившись, опасно балансируя на краю, но под солнцем вид имел уже важный, даже заносчивый, точь-в-точь промотавшийся барин перед сытым, трезвым и все-таки холопом.
— Тот самый, серебристо-голубой «БМВ», госномер «эс» три семерки «эс-эр» сто семьдесят семь. Который, вот по его словам, — полковник Гуров кивнул на Радаева, — Лера Паскевич у него подрезала. А кстати, еще момент прояснить… Посторожи-ка этого, чтобы не уполз.
— Думаешь, он в состоянии? — усомнился Крячко.
Гуров, не ответив, влез в салон машины, пошарил под пассажирским сиденьем — и почти тотчас нащупал папку, вынул ее, расстегнул молнию.
— И предчувствия меня не обманули, — пробормотал сыщик.
В папке нашлись и устав, и свидетельство, последний бухотчет, договоры аренды, подборка актов проверок, печать, электронная подпись…
— Эх, Сан Саныч, ну не стыдно врать?
…Врач на «Скорой» прибыл бодрый, ясноглазый, собранный и, что характерно, знакомый с местным колоритом:
— Что, еще один покусанный? Главное, что жив, а там починим, — пообещал он, поздоровавшись.
Станислав поинтересовался, что значит «еще один»:
— Обычное дело?
— Бывает порой, — рассеянно подтвердил медик, быстро осматривая лежащего, — отлично, отлично… молодцы, умеете. Всё, вопросы потом, нам жизни спасать надо.
Уехали.
При ярком свете открывалась головокружительная картина: оказывается, дорога спускалась под опаснейшим углом, а потом почти под таким же углом бодро перла вверх — и самое дно этого ущелья как раз шло по руслу реки. И с одной, и с другой стороны от шоссе, насколько хватало глаз, до горизонта, шли болота.
Собака, сойдя с дороги, дошла до ближайшей то ли канавы, то ли колеи, наполненной болотной водой, то есть пройдя не более десятка-двух метров от дорожного полотна, и след, само собой, потеряла.
— Ничего не поделаешь, — объяснила кинолог, — если бы в сторону карьеров, на худой конец леса…
— Ну, коли бы да кабы, — начал было недовольный Станислав, но Лев Иванович резонно заметил, что даже самая умная собака — не более чем собака, и какой с нее спрос.
— Точно, — одобрила кинолог.
— А вот просто для развития общего: по следу когда шли, собачка как себя вела? — спросил Гуров.
— Как вела, товарищ полковник? Обычно, как ведут себя все собачки, идя по следу.
— Не беспокоилась, не лаяла, не скулила?
Девушка улыбнулась:
— С чего вдруг? Волков тут нет, а других собаке-то зачем бояться?
— Точно нет волков? — полушутливо уточнил Крячко.
Кинолог заверила, что да, с ручательством, проверяла сама неоднократно.
Оперативники без особого интереса осмотрели место происшествия, ДПС погрузили на эвакуатор «бумер».
«Ах вы мои милые, мои деловитые, — думал про себя Лев Иванович, — чуть не зевают. Ну лопнуло колесо у новой машины посреди пустого шоссе, ну валяется в кювете мужик с прокушенной шеей — дело-то житейское! Хорошо, и все-таки кого же тогда «еще одного» упомянул не в меру словоохотливый эскулап?»
Поэтому Гуров, улучив момент, быстро изложил другу новый план:
— В свете последних событий есть предложение наведаться в больничку и уточнить, не имеется ли там кого с аналогичной травмой.
— Принято, — отозвался Станислав, и дружелюбно, по-отечески уточнил у ближайшего полицейского адрес больницы, в которую отправили беднягу.
— Да тут без вариантов, — охотно пояснил тот, — не запутаетесь. Больница тут одна на весь район, чуть меньше двадцати километров отсюда.
И объяснил, как добраться.
Глава 21
Несмотря на внешне запущенный вид, внутри больница оказалась вполне пристойной, а персонал — сведущим и высококлассным. Как таковой регистратуры не было — сидела прямо в холле женщина в белом. Народу в больнице было пугающе много, казалось, что они набиты тут в три этажа. Толпились все: больные на костылях, дезориентированные бабушки и дедушки, сбитые с толку родственники, гости из ближнего зарубежья, жаждущие «справочки».
Однако женщина, явно обладая дарованиями телепата, дирижировала этим процессом до того ловко, что посетитель, только войдя в медучреждение и ужаснувшись количеству народа, уже через несколько минут отправлялся по необходимому ему адресу. Ошеломленный, но довольный.
С сыщиками получилась небольшая проволочка, поскольку женщина, не удовлетворившись визуальным анализом, внимательнейшим образом изучила удостоверения. Убедившись в отсутствии подвоха и выслушав лишь вполуха несколько вступительных слов, быстро начертила на бумажке номер кабинета:
— Пожалуйста, в подвал, к главврачу. Следующего попрошу, что у вас?
«Подвалом» в столице назвали бы минус первый этаж, в одном из кабинетов которого царил крошечный, но очень властный главврач, который так же, как и его подчиненная, обладал телепатическим даром. По крайней мере, с первых же слов обрадовался:
— Неужели родственники нашлись? Я хотя не сентиментальный человек, но жаль бабенку до слез. Славная такая, вежливая. И красивая! И главное, чудом ведь жива осталась, чудом! Всего-то минус два пальца на ногах, да это, по сути, мелочь.
Гурову удалось-таки вклиниться со своим:
— Простите великодушно, нельзя ли узнать, при каких обстоятельствах…
— …Она поступила? Самые драматичные обстоятельства, доставили ее запоздалые горнолыжники, возвращавшиеся с одного из курортов, многие любят кататься по ночам, народу меньше. Их самих пришлось успокоительным смирять, да с непривычки кого хочешь проберет: снег, пусто, и из лесу лезет на дорогу фигура, вся в крови.
— То есть она была…
— В полном сознании, верно. В помутненном, но соображала, двигалась осознанно, закоченела, конечно.
— А какого рода…
— Повреждения-то? Схожи со следами собачьих укусов, локализация — задняя шейная область, повреждение трапециевидной мышцы, кровопотеря, шок, амнезия.
— То есть прямо амнезия? — переспросил Крячко.
Главврач скинул очки на нос, точь-в-точь как генерал Орлов, недовольный глупым вопросом:
— Именно так. Подозревать ее в симуляции как-то оснований не было.
— Алкоголь, наркотики?
— Такого рода следов не было, чиста как первый снег.
— И что же…
— …Полиция? Так это вам виднее что, — возразил медик. — Мы сообщили, а уж что там по деталям. Они приехали, фото сделали — и только.
— Но как же, рваные раны…
— Рваные и рваные, — прервал главврач, уже с ноткой нетерпения. — Кругом
