Книга Осколки. Мир первый: Деймос - Игорь Николаевич Конычев

скаля длинные клыки. Роняя слюну на треснувший под его весом пол, он поднялся на задние лапы, почти коснувшись мохнатой макушкой потолка, и глухо зарычал.

— Свет, спаси! Свет, спаси! Свет, помилуй! — запричитал Густав, бухнувшись на колени.

— Это поможет? — спросил я Густава, я не сводил взгляда с оборотня.

Тварь скалилась, но не нападала. Наслаждалась моментом?

Густав не ответил, и я повторил вопрос.

— Нам уже ничего не поможет… — дрожащим голосом промямлил он.

Оборотень резко припал к полу, готовясь к прыжку. Острые когти впились в доски, расщепляя дерево. Низкий утробный рык раскатился по помещению.

Сейчас начнется.

Покорно ждать, когда тварь разорвет нас на части, не входило в мои планы. Я пнул ведро, посылая его прямо в морду оборотня. Зверюга легко перехватила импровизированный снаряд — удар когтистой лапы развалил ведро на части. Содержимое ведра обдало оборотня с головы до ног. Он застыл и принюхался. Я смотрел в желтые глаза и видел, как они наливаются кровью.

Ко мне пришло четкое осознание — есть лишь один способ выжить.

— Реквием! — выкрикнул я, и сразу же ощутил, как удобная рукоять меча приятно холодит ладонь.

Оборотень и я сорвались с мест одновременно. Расстояние между нами сократилось практически мгновенно. Признаться, такой прыти от здоровенной твари я не ждал и, если бы не «помощь» меча, попрощался бы со своей головой, забрызгав все вокруг кровью.

Но Реквием, пусть и снова пытался сломить мою волю, наполнил тело силой. Рефлексы и реакция обострились, происходящее, будто замедлилось. Я видел лапу оборотня. Понимал, что она движется с бешеной скоростью, но я оказался быстрее. На долю секунды, но быстрее.

Мы с тварью пронеслись друг мимо друга, обменявшись ударами. Только на миг разминувшиеся с моей головой когти чудовища рассекли воздух в миллиметрах от макушки, а вот Реквием попробовал кровь врага.

И она пришлась ему по вкусу. Я ощутил ликование клинка, как свое собственное, и только вид впитывающейся прямо в сталь крови помог не поддаться пьянящему чувству.

Оборотень коснулся длинной раны на боку, будто не мог поверить, что она реальна. Зарычав от боли, досады и ярости, он снова бросился на меня.

Чудовище сократило разделяющее нас пространство одним могучим прыжком. Я отразил один удар, увернулся от другого и метнулся в сторону. Страшные челюсти клацнули прямо над ухом.

Времени на атаку не было — оборотень неистово замахал лапами, едва не вспоров мне брюхо. Я пятился, отражая град ударов и стараясь не попасть в смертоносные челюсти монстра. Не знаю, стал бы я оборотнем, если бы получил укус, но проверять это не хотелось.

Бок обожгло болью. Рубаха сразу же намокла от крови. Дело плохо.

Приняв клинком новый удар, я подался вперед и крутанул оружие, врезав врагу прямо по зубам эфесом. Уродливая голова дернулась, и я атаковал еще раз, оставив на груди твари широкий порез.

Оборотень взвыл от боли, и этот звук показался мне пьянящей музыкой…

Мне?..

Тряхнув головой, я очистил разум от воли проклятого меча.

Замешкавшись лишь на миг, я едва не погиб! Оборотень целился точно в горло. Я отшатнулся. Клянусь, я ощутил его дыхание прямо на своей шее. Пробрало до мурашек.

Удар лапой, и я пролетел через стол. Ударившись о доски пола, невольно позавидовал мощи этой зверюги — так легко швырнуть почти девяносто килограмм на три метра сможет далеко не каждый.

Оборотень прыгнул вперед. Он приземлился на стол и проломил столешницу, на миг потеряв равновесие. Вскочив, я пронзил грудь врага мечом. Легко войдя в плоть, лезвие вышло из спины.

Все кончено!

Но так думал лишь я. У оборотня оказалось свое мнение на это счет.

Он взревел так, что у меня заложило уши. Схватившись одной лапой за торчащее в груди лезвие, тварь подтянула меня ближе и замахнулась второй. Изо всех сил рванув Реквием на себя, я высвободил оружие.

Скрюченные пальцы оборотня упали на пол.

Крутанувшись, я пропустил лапу существа за спиной. Не встретив сопротивления, оно «провалилось» вперед, подставив под удар шею.

Реквием взметнулся вверх и резко опустился.

Тело оборотня и его отрубленная башка упали на почти пол одновременно.

Реквием нетерпеливо подрагивал в моей руке, призывая дать ему еще крови. Клинок жаждал. Он хотел раз за разом погружаться в уже безжизненное тело. Он приказывал, требовал, умолял…

Рука поднялась сама собой, но, в последний момент, я сдержал удар. Рукоять меча напоследок зло обожгла пальцы, и распалась кровавыми каплями.

Все кончено.

Я шумно выдохнул, пытаясь успокоить бьющееся, как ненормальное сердце.

Кончено.

Стараясь не поскользнуться на растекшейся по полу крови, я подошел к Густаву. Тот съежился в самом углу дома и бормотал какие-то молитвы, уткнувшись головой в пол.

— Эй, — я осторожно коснулся его плеча.

Густав заорал, как ошпаренный и отшатнулся. Он уставился на меня полными ужаса глазами.

— Спокойно, — я миролюбиво поднял руки. — Все закончилось. Оборотня больше нет.

Губы мужчины продолжали трястись, но взгляд стал более осмысленным. Он часто заморгал, стрел с лоснящегося лица слезы, и, кажется, немного успокоился.

— Ты как?

Густав быстро ощупал себя.

— Милостью Света, со мной все в порядке, — облегченно выдохнул он, поднимаясь на ноги.

— Ну да, — я скривился, — не стоит благодарности.

Пропустив колкость мимо ушей, новый знакомый уставился на мои раны и сделал шаг назад.

— Он укусил тебя?

Ага, стало быть, не зря я опасался укусов оборотня. Ну хоть к чему-то жизнь меня подготовила. Впрочем, если бы не Реквием, все сложилось бы иначе.

— Только когтями подрал, — я тоже осмотрел себя, пытаясь оценить нанесенный ущерб — адреналин все еще притуплял чувства. — Надо бы промыть и обработать чем-то…

— Хорошо, — поспешно закивал Густав. — Это хорошо. Ты садись, я все сделаю.

Грузный мужчина засуетился. Он бегал туда-сюда, осторожно обходя особо крупные лужи крови и стараясь не смотреть на мертвого оборотня. В глубине души я надеялся, что Густав, являясь, по его словам, жрецом, умеет заживлять раны с помощью магии… или как это тут называется?..

Но я ошибся.

Густав принес таз с водой, тряпки, какой-то пузырек и иголку с ниткой. Вновь оставив меня одного, он сходил в сени и притащил оттуда мутную бутылку.

— Выпей, полегчает, — он поставил ее передо мной.

Я послушно сделал глубокий глоток. По горлу, словно лава растеклась. Я закашлялся и несколько раз глубоко вдохнул. Не знаю, что это, но уверен,