Книга Берегиня - Руслан Валерьевич Дружинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ксюша научилась открывать словом «Узник» серые двери на двадцать четвёртый и двадцать девятый этаж, и теперь могла ходить где угодно. Ну, почти, кроме самых верхних этажей. Радость быстро закончилась. На двадцать четвёртом этаже оказалось также пустынно, как и на двадцать пятом. Даже ещё пустыннее, потому что люди на нижних этажах не жили очень давно. Когда Ксюша рыскала по коридорам, лампы перед ней загорались, а за спиной сразу гасли. В апартаментах дремала всё та же мебель под чехлами, скучали светло-серые стены, висели безликие картины в металлических рамах, даже растений в кадушках не было, и маленькие роботы не ездили по делам.
Ксюша оббежала столько комнат, сколько смогла, нарочно попрыгала на чисто заправленной кровати, сбросила подушки, вдребезги разбила вазу, сцапала осколок и дождалась первого робота-уборщика. Не пуганный робот двадцать четвёртого этажа лениво поплёлся к мусору, тут же был схвачен и перевёрнут и лишился всех трёх резиночек на колёсиках. После охоты на роботов Ксюша с видом победительницы выбежала из квартиры, ещё побегала по коридорам и уселась на застланный плёнкой диван. Здесь она широкенько зевнула и потёрла глаза. За окнами барабанил скучный осенний дождь, тусклый день превращался в унылый вечер. Маленькая разведчица Башни почти что задремала, но тут заметила в коридоре серую дверь с перевёрнутой буквой «А».
Сон мигом слетел. Ксюша бросилась к двери и несколько раз прокричала:
– Велес! Велес! Велес!
На первом же слове дверь отъехала в сторону. Ксюша влетела в темноту, но потом на потолке по цепочке зажглись все до единой лампы, и Ксюша увидела огромную комнату с длинными как дорога стеллажами и полками. На полках выстроились коробки, на каждой горел синий огонёк. Ксюша осторожно пошла по узкому проходу. Ряды полок над ней тянулись до самого потолка. Поджимая босые ноги на холодном полу, Ксюша подошла к коробкам, подцепила пальчиком крышку, но та не открылась. Тогда Ксюша потёрла синенький огонёк, тот нажался и покраснел, крышка с коротким шипением приподнялась. Ксюша откинула её наверх, внутри коробки теснились хорошо уложенные серебристые пакеты с наклейками. Ксюша взяла один пакет и понюхала – ничем не пахнет, но пакет тяжёлый и внутри что-то пересыпается. Не читая наклейку, Ксюша сразу попробовала разорвать, но пакет оказался непрост и вскрыть его не получилось. Ксюша бросила пакет обратно в коробку, но сколько бы не возилась, крышку на место так и не защёлкнула, красный огонёк не посинел. На всякий случай Ксюша открыла ещё пять коробок, чтобы проверить, не посинеют ли их огоньки. В одной коробке попались хорошо известные Ксюше пластиковые бутылочки с фруктовым сиропом – штук двадцать! Ксюша выцепила бутылочку, свинтила крышку и начала жадно пить. Сладкий сироп потёк по подбородку, потянулся липкими нитями на пыльный халат и закапал на озябшие ноги. Дело было вовсе не в том, что Ксюша очень любила сироп, просто она пила его не в столовой и не в положенное время! Обычно стакан молочного коктейля с сиропом она получала после обеда и ужина!
И тогда до Ксюши дошло, где она оказалась. Это было то самое место, откуда продукты попадают на стол! Недопив сироп, Ксюша бросила бутылку на пол, где тут же образовалась липкая лужица. Ксюша побежала назад к серебряному пакету и вскрыла его осколком. Пакет выпустил из себя дробно стучащие по полу печеньки. Ксюша вгрызлась в них, надкусила две-три, а остальное бросила. Следом настал черёд шоколадных вафель из серебристо-белой коробки с коричневой наклейкой. Надкусив первую вафлю, Ксюша схватила блестящий мешок с нижней полки. Тот оказался ей в буквальном смысле не по зубам. На наклейке крупными буквами было отпечатано слово «МУКА». Ксюша в помине не знала, что такое мука, осколок вонзился в мешок, с треском надрезал ткань и вокруг завихрилась метель. Белый невкусный порошок засорил лохматые волосы Ксюши, лицо, налип на халат и на руки с ногами. Ксюше пришлось долго отплёвываться, а потом бежать за сиропом. За один вечер разбоя, Ксюша разделила все найденные продукты на три важных сорта: «съедобные» и «вообще не съедобные», а ещё «пить».
Рано утром, когда дверь на склад снова открылась и лампы зажглись, Кощей без труда отыскал свою воспитанницу по следу разгрома. Ксюша сжалась комочком на нижней полке, предварительно вытолкнув оттуда коробку с конфетами. К себе она прижимала недопитую двухлитровую бутылку земляничной газировки. Некогда белый халатик украсился грязными разводами и цветастыми пятнами, волосы слиплись от муки, сахара и маринада.
На первый взгляд она рассыпала и испортила припасов на целый месяц. Любой вскрытый хронобокс приговаривал пищу к медленному протуханию. До этого запасы пролежали в неприкосновенности более полувека. Кощей не стал будить воровку и наказывать её за содеянное, ведь наказание ждало впереди, когда живот схватит из-за обжорства. Приготовленная кухонным автоматом еда была значительно вкуснее и полезнее, но это Ксюша поймёт со временем, а сейчас…
…Сейчас мама вела девочку по овальному залу вдоль белых шкафов с узкими оконцами. Каждый шкаф стоял на подставке с проводами и трубами, вокруг завивался барашками пар. Половина шкафов была заперта, узкие оконца запотели, так что не разглядеть, кто там внутри. На каждой крышке тянулись длинные красные номера. Девочка ёжилась от холода и дрожала, потому что дым и запах лекарств напоминали ей медкабинет с уколами. Мама подвела её к одному из открытых шкафов, стянула рубашку и помогла забраться на мягкое ложе. Над головой зажглась лампочка.
– Вот так, – сказала мама, перетягивая руки и ноги малышки ремнями.
– Холодно!
– Ничего, скоро станет тепло. Тут ты поспишь.
– А как же в кроватке?
– В кроватке нельзя долго спать, а здесь можно. Ты проснёшься такой же молодой и здоровой, такой же маленькой. Очень долгий счастливый сон – называется гибернация.
– Я не хочу спать! Я не люблю спать!
– Не бойся, всё будет замечательно, – погладила её мама. – Я закрою дверку, внутрь потечёт водичка. Вдохни её, не бойся, и ты сразу уснёшь. Мама плохого не сделает. Ты ведь любишь меня?
– Люблю – сильно-сильно!
– Тогда не бойся. Лежи смирно и
