Книга Нелегалы. Молодый, Коэны, Блейк и другие - Владимир Матвеевич Чиков

всегда сладким, как ореховый торт. Особенно в ситуациях, когда начинают изводить себя и других мистическими домыслами…

— Гордон прав, — наконец заговорил Питер. — Нам, конечно, нельзя сейчас раскисать. Извини, Гордон, за проявленную слабость. Но было бы хуже, если бы мы не сказали тебе об этом. Только признание и этот обмен мнениями могли спасти нас от дальнейшего беспокойства за свою судьбу. Ну а что касается сна, то пусть сон будет не в руку!

— Ну это уже другое дело, — Лонсдейл многозначительно вздохнул. — Послезавтра, Пит, я должен для тебя заложить тайник. По графику — поверь, так уж совпало — на Хайгетском кладбище. Вот мы и проверим, насколько вещим был твой сон!

— Не шути так, Гордон, — остановил его Питер. Мысль его сделала неожиданный поворот. — От закладки в тайник крупных размеров камуфляжей с большим количеством материалов нам пора отказываться. Это к хорошему не приведет. Изымать их намного опаснее, чем, скажем, фотопленку. И лучше всего непроявленную…

— Я уже говорил по этому поводу со своим источником, но он категорически отказывается фотографировать добываемые им материалы.

— Почему?

— Опасается, что за подобным занятием его могут накрыть.

— Это кто, Шах так говорит?

— Да, он.

— Но у нас, пойми правильно, Гордон, не хватает времени на все. Куда бы еще ни шло, если бы от Шаха поступало несколько десятков листов, а то ведь сразу по полторы-две сотни. Это очень отвлекает нас от коммерческой деятельности, как правило, на две-три недели. А не уделять ей столько времени каждый месяц никак нельзя! В конце концов это может вызвать подозрение у моих коллег-книготорговцев: начинал, мол, дело активно, а когда добился всего — стал вдруг заниматься этим делом спустя рукава… Да это и не похоже на меня, подумают они.

— Я согласен с тобой, Пит, но придется потерпеть.

— Потерпеть-то можно, но ведь будет страдать дело. Мы тем самым подвергаем и себя, и Шаха большому риску.

Лонсдейл долго молчал, обдумывая сказанное Питером. Потом, ничем не выражая своего недовольства, заявил:

— Хорошо, Пит, со следующего месяца я буду сам фотографировать в машине получаемые от Шаха материалы. А передавать буду непроявленные пленки.

— Но это еще не все, — остановил Питер поднимавшегося со стула Лонсдейла. — Давай обсудим еще одну проблему.

— Давай, — Гордон снова уселся на стул.

— Представь себе, — начал Питер, — что через какое-то время — по истечении срока командировки или по каким-то другим причинам — нас выведут из этой страны. Возвратимся мы, скорее всего, в Союз. Ну а дальше что? Разведывательная работа для нас на этом закончится, а устроиться куда-либо нам уже не удастся».

Лонсдейл внимательно следил за его мыслью, потом поглядел украдкой на Хелен: она, по всему чувствовалось, хотела что-то сказать.

— Почему не удастся? — вставил он, переключив взгляд снова на Питера.

— Да потому, что мы не знаем русского языка, — подхватила Хелен, — и не являемся гражданами вашей страны. Да и возраст у нас будет уже пенсионный.

— Ну это вы зря! Наша страна никогда не оставит вас без куска хлеба.

— Оставит или не оставит — это еще как сказать! Одной судьбе известно, что будет с нами. И потому мы хотели бы обратиться к вашему правительству с просьбой принять нас в советское гражданство. Как ты думаешь, нас могут принять?

— А почему нет? — удивился Лонсдейл. — Завтра же доведу эту информацию до наших товарищей в консульстве, а они сообщат об этом в Центр. Я полагаю, вопрос будет решен положительно.

Крогеры радостно переглянулись.

— Спасибо, ты нас успокоил, — заметила Хелен.

— А чтобы и мне со спокойной душой покинуть вас, убедительно прошу еще раз обратить внимание на более конспиративное хранение разведывательного снаряжения. — Лонсдейл вытащил из сумки светильник и, поставив его на стол, сказал: — В полости его спрячьте отработанные коды, а также расписание последующих радиопередач. — Затем он покопался в карманах и, вынув зажигалку «Ронсон», добавил: — В нее вы тоже можете кое-что упрятать.

Питер воспринял рекомендации Лонсдейла с полным пониманием, а Хелен, недоуменно пожав плечами, с иронией спросила:

— К нам что, из Центра… едет ревизор?

— Нет, не ревизор. Просто береженого Бог бережет.

* * *

Полученные через тайник материалы от Лонсдейла настолько заинтересовали Питера, что он, прежде чем заняться микрофильмированием, сначала прочел их. Это был разведывательный вопросник, состоящий их трех разделов. Первый раздел нацеливал английскую агентуру на сбор «сведений особой важности» — о плане экономического развития СССР, и прежде всего о военной промышленности — объем производства, ресурсы, новые боевые самолеты и авиационное оборудование, организация воздушной обороны. В этом же разделе английскую разведку интересовали вооружение и снаряжение Советской армии, дислокация и номера воинских частей. Особое внимание уделялось местонахождению подводных атомных лодок и стартовых площадок для ракет.

По второму разделу, озаглавленному «Важные сведения», МИ‐6 интересовали признаки изменения внутренней организации и политики советского правительства; возможное возникновение экономических затруднений и текущее положение в промышленности и сельском хозяйстве, а также конкретные сведения на крупных ученых: степень их подготовки и квалификации, разработкой каких проблем они занимаются, оплата научного труда и так далее.

Третий раздел — самый короткий — назывался «Выяснить по возможности». По нему требовалось добыть информацию об именах, фамилиях, должностях и личных качествах офицеров всех родов войск в чине от майора и выше.

Встретившись в следующий раз с Лонсдейлом в своем офисе, Питер в осторожной форме завел с ним разговор об этой акции английских спецслужб:

— Вопросник МИ‐6, который я получил от тебя, заставляет меня думать, что английское руководство готовится к войне против СССР. Я правильно это понял?

— Да, правильно. К сожалению, Пит, в мире всегда существовали и существуют не только миролюбивые государства, но и страны, перед секретными службами которых всегда стояла и стоит задача не предотвращать войны, а, наоборот, собирать сведения о потенциальном противнике для подготовки или возможного нанесения внезапного ядерного удара. Перед советской разведкой стояла и стоит совершенно иная задача. Я бы сформулировал ее так: всеми доступными методами и средствами, в меру сил и возможностей, предотвратить угрозу нашей стране. Ты, конечно, можешь не согласиться: мол, как это разведка может предотвращать войны? Но ты вспомни, что недавно писали в «Таймс» читатели ее главному редактору. В письмах прямо говорится, что разведчик — это самый ценный, но не признанный еще слуга общества, что он достоин всяческого восхваления за то, что помогает избегать возникновения войн и даже предотвращать их. Ты можешь опять спросить: как он может это сделать? Отвечаю: в кармане у меня почти всегда находится крохотный передатчик. Он способен выстрелить в