Книга О нём - Юлия Резник

да… Не принято. И поэтому первым делом меня окатывает волной разочарования с яркой нотой злобы. А уж потом включается здравый смысл – в конце концов, учитывая поступившие мне угрозы, сейчас и впрямь не лучшее время для обзаведения потомством.

– Я не против.

– Правда?

– Да.

– Я не отказываюсь, Муса. Я просто… немного напугана.

– А я рад, что ты делишься со мной своими эмоциями. Так и продолжай.

В динамике слышится мягкий смешок:

– Не боишься, что я быстро тебе надоем?

– Ни в коем случае. Как отец? Завтрашний день вытянет?

Будет много гостей. Нельзя, чтобы его увидели слабым. По крайней мере, до тех пор, пока остается непонятным, кому выпадет честь возглавить наше ведомство.

– Он непривычно тих. Я очень волнуюсь, как папа переживет мой отъезд.

– Ты же не на Луну переезжаешь. А ко мне в дом.

Который, кстати, неплохо бы еще раз проверить на предмет безопасности. Мы сворачиваем разговор с Динарой, я весь вечер и половину предсвадебной ночи кручу-верчу камеры, перенастраиваю сигнализацию и по двадцатому разу инструктирую новую охрану. И только под утро ловлю себя на мысли о том, что чертов старик оказался прав. Я действительно, сука, боюсь. Боюсь так, как никогда до этого не боялся.

Глава 12

Роспись, никах, валим… Можно сказать, три свадьбы позади, а я как будто и не жена, потому что отец с Мусой решили, что я перейду к мужу только после валима, который мы отмечаем сегодня.

Обвожу взглядом богато накрытые столы. Скольжу по лицам гостей. Если обряд никаха мы провели в обществе самых близких, а роспись оформили и вовсе через сайт, то на валим пригласили кучу народа. Многих из этих людей я даже не знаю. Списки приглашенных корректировались отцом, и тот, конечно, не упустил возможности пригласить «нужных» людей. И не то чтобы я против. Скорее всего, мне бы просто хотелось увидеть чуть больше знакомых лиц. Ой, да кого я обманываю? Мне страшно не хватает мамы и братьев. Я гадаю, какими бы они стали. Что бы чувствовали, отдавая сестренку замуж. Подначивали бы меня? Или, наоборот, давали бы какие-то мудрые наставления наравне с отцом? Их отсутствие в такой важный момент ввергает меня в печаль. Оставляет в душе пустоту, которую никто не может заполнить.

Нет, конечно, мне позволили пригласить друзей. Никто не ограничивал меня в выборе тех, кого я хочу видеть на собственной свадьбе. Я сама по доброй воле отсеяла большую часть, позвав лишь Маринку и тренера, потому что, откровенно говоря, нет никакого смысла тащить ту часть моей жизни в эту. Теперь вот смотрю на Доброго, вырядившегося в костюм, и не верю, что еще каких-то полгода назад я жила соревнованиями, тренировками и мечтами о великих победах. Все так изменилось!

Поворачиваюсь лицом к сидящему рядом мужу. Облизываю взглядом его хищный профиль, твердые губы, седые виски… И с удивлением понимаю, что вообще ни о чем не жалею. В груди щекочет от предвкушения. Ночи крадет бессонница. Каким будет наш путь? Что нас ждет? Сумеем ли мы сделать друг друга счастливыми? Мой отец в этом уверен. Я вообще давно не видела его таким счастливым, как накануне никаха и после. И одновременно с тем таким хрупким, будто истончившимся до прозрачности.

– О чем думаешь, жена?

Негромкий вопрос Мусы заставляет меня вздрогнуть. Жена… Надо же! Я его жена.

– О папе. Вот уж кто точно в восторге от происходящего.

Муса глядит в сторону отца. И что-то в его лице меняется. Он сводит брови, в уголках губ проступают складки.

– Мои родители тоже счастливы. А как себя чувствуешь ты?

Тяжелый взгляд Мусы придавливает меня к стулу. Проходится по обтянутым кружевом плечам к учащенно вздымающейся груди… И к глазам возвращается.

– Я? – закусываю щеку. – На самом деле я немного устала.

А еще очень рада, что послушала отца. Даже представлять не хочу, что бы папа почувствовал, если бы я сбежала. Или как бы мой побег отразился на его здоровье.

– Потерпи еще немного. Скоро поедем домой.

Я киваю, чувствуя, как по щекам разливается жар. Нам предстоит брачная ночь, и я совру, если скажу, что не представляла, какой она будет.

Потупив взгляд, утыкаюсь лбом в плечо мужа. Муса посмеивается. И гладит меня по голове, как кошку… Или пса.

– А в ринге такая боевая.

– Это другое, – шепчу.

– Ты ведь знаешь, да, чего ждать? – вдруг серьезнеет Муса, и теперь смеюсь уже я.

– Мы живем в двадцать первом веке. Конечно, я знаю.

Не успев договорить, морщусь, потому что его пальцы сильней сжимаются в моих волосах, отчего шпильки пребольно впиваются в кожу.

– Надеюсь, не на собственном опыте? – интересуется будто невзначай, но эти пальцы, боже… и тон… так явно свидетельствующий о том, что он готов меня с позором выставить, если вдруг окажется, что я не девственница, взбалтывают эмоции. С одной стороны, ничего сверхъестественного в требованиях Мусы нет. Мы так воспитаны. С другой – нет, ну какой же он лицемер! Не могу, как хочется его щелкнуть по носу! Может, даже спросить, а если так, то что? Он от меня откажется? Но вместо этого, глядя в его бешеные глаза, я осторожно мажу пальчиками по выступившим на коже мужа желвакам и со всем достоинством замечаю:

– Конечно. Только в теории.

Я не стыжусь отсутствия опыта. Я горжусь своей чистотой. Но… В то же время меня немного пугает, что я не смогу удовлетворить настолько искушенного мужчину, как мой муж.

– Хорошо, – щурится Гатоев. – Думаю, пора переходить от теории к практике. Пойдем.

– К-куда?!

– Прощаться.

– Подожди! А торт?! Надо хоть торт разрезать, – прошу я, умоляюще на него глядя. От души выругавшись под нос, Муса соглашается. Приходится поторопить устроительницу свадьбы, чуть сократив сценарий.

Разрезаем торт. Позируем для фото. Маринка тоже фоткает нас на телефон. И то и дело выставляет вперед большой палец, мол, офигеть какие фотки выходят. В тихой истерике подзываю ее рукой, чтобы угостить самым вкусным кусочком, заодно попросив тихонько:

– Скинь мне хоть пару фотографий.

– А фотограф че говорит? Долго будет делать?

– До нового года обещал отдать.

Маринка присвистывает. Я развожу руками:

– Он лучший.

– Динар! – поторапливает меня Муса, раскрывая ладонь. Послушно вкладываю в нее дрожащие пальцы. На безымянном