Книга Дорога миров - Владимир Поляков

не выдать свой непреодолимо сильный интерес к любому обрывку информации. — Имеющееся у меня, как ты понимаешь, тоже далеко не совершенно, знания теории, они как не до конца собранный пазл. Там нет кусочка, тут двух, а во-он в том «нижнем углу» вообще сплошное белое пятно. К тому же, сдаётся мне, как только соберёшь этот самый пазл — окажется, что он есть лишь ключ к другому, куда более сложному.

— Говорить могут все. Откуда я знаю, что ты меня не «разводишь на признанку», как паршивый коп в сельском участке?

Вот тут улыбку ему, предельно циничную и преисполненную наглости вперемешку с важностью.

— Ты ведь, Маквил, один сюда прибыл. Без приближённых, которым мог бы если не доверять, то использовать. Так?

— Конечно же. Дорога для каждого…. — заткнулся посреди фразы, после чего выдохнул, мигом потеряв всю латинско-индейскую невозмутимость. — Ты привёл с собой кого-то из прошлого мира?

— Да, есть такое дело. И ожидаю прибытие третьего, как только обстоятельства позволят.

Снова ни грамма лжи, поскольку и впрямь можно ожидать появления третьего члена нашей боевой тройки. Если, конечно, старина Мирон таки да подставится под пулю, нож или просто помрёт своей смертью. Не гарантированно, но вполне вероятно. Однако знать именно такие подробности нашему врагу не нужно. Лишь псевдоправду, но вместе с тем целиком лишённую лживых словес. Пусть сам себя обманет, без моего и Белль участия.

— Кто?

— Ты же умный человек, должен был догадаться.

— Не один из Борджиа, а сразу двое, так не свойственно для королей приплывших сюда, в Ацтлан. Сразу?

— Нет, нужна была и подготовка, и определённые факторы уже в прошлом мире. Потому тут не стану обнадёживать, Маквил — если по ту сторону кое-чего не произойдёт — тут твоим, как их, «капитанам» вроде бы, не появиться.

— Их или прикончили «федералес» с конкурентами, или переманили, или… Тюрьма у нас или сраная экстрадиция, — поморщился теперешний тлатоани. — Но докажи, что это не просто слова?

Подобное могло бы поставить в тупик, но… П — предусмотрительность. Готовясь к подобного рода переговорам, заранее предполагая крайнюю и обоснованную недоверчивость оппонента — кое-что в качестве заготовок придумать удалось.

— Держи письмо. Написано рукой моей как бы «сестры», Изабеллы Борджиа. Испанский язык, тебе знакомый и современный. Не местный. Другой почерк, свойственные иному, общему для нас времени выражения. Некоторые, полагаю, могут не совпадать, если мы из разных миров Тропы. Только сам должен понимать — создавать такую сложную фальшивку в одно лицо очень сложно. Под чужой стиль разговора подделаться, изменить почерк. Местного научить сперва иному варианту испанского, затем натаскать на принцип начертания букв. Можно, конечно, но я бы не советовал впадать в паранойю. На крайний случай можем обменяться малой частью информации сейчас, а другую выдать — как только лично побеседуешь уже с Изабеллой Борджиа. Примерно на таких же условиях встречи. Читай и думай, тлатоани, ты ведь не абы кто, а повелитель не самой слабой даже по меркам Европы империи.

* * *

С осторожностью, в сомнениях, но после прочтения письма Маквил таки да чуть отодвинул в сторону предельную подозрительность. Более того, предложил сперва показаться из шатра и сказать нашим охранникам, что мир по сути заключен и сейчас будут обсуждаться отдельные нюансы.

Идея понравилась, идея была довольно быстро исполнена, после чего мы вновь оказались внутри шатра. Опять же тет-а-тет, посторонних при такого рода беседе вообще не требовалось. Слишком рискованно, с какой стороны ни посмотри. Пусть лучше думают о том, что им доступно и понятно.

Ах да, про необходимость успокоить основную часть войск с обеих сторон тоже забывать не следовало. Раньше могли излишне нервничать, а от нервов чего только не случается. Теперь же, получив относительно успокаивающие известия… Ничего не скажу за науа, но мои головорезы бдительности и готовности ударить в любом направлении не утратят, конечно, но напряжение чуток снизится, подальше от условной «красной черты». Это полезно. Более того, это важно. Психологическое состояние воинов и особенно их командиров — штука такая, тонкая. Забывающие о сём факте рискуют сильно пролететь. Хорошо, если не с печально-фатальным для себя исходом. Бывали, знаете ли, прецеденты.

— Я выдал тебе очень интересный факт. Шагнуть на Тропу-меж-Мирами можно не в одиночку, а притягивая за собой других. С множеством ограничений, с риском для них, с массой сложностей, но тем не менее. Этого ты не знал, Маквил. И это очень важная для любого умеющего думать Идущего информация. Даже странно, что в той теории, которая у тебя имелась, не присутствовало даже намёков.

— Не моя теория, Борджиа, — рыкнул тлатоани. — Думаешь, у меня было время, управляя… организацией, на раскапывание архивов? Бумажки, которые рассыпаются от неосторожного прикосновения, разные глиняные и другие таблички, музейные редкости. Это только сдвинутые на исследованиях странного на такое способны. Я дал тому книжному червю деньги, возможности, предоставил всё, что он только хотел. И получил то, что считал детской сказкой. Раньше считал.

— Я никогда не слышал сказок о Тропе-меж-Мирами или Дороге Миров, — вновь закидываю удочку, но уже с поправкой на то, что сейчас было сказано, что Маквил не сам откопал нужные знания, а всего лишь позаимствовал. — Стык мистики и науки, вот что было верно у меня, — в гипотезах, уже задним числом размышляя над случившимся, но это не станем договаривать. — Рассказывай, сравняй счёт ценной информации хотя бы частично.

— Расскажу. В детстве моя прабабка рассказывала историю о Святой Смерти, которая иногда не успевала забрать вместе с жизнью человека ещё и его душу. Рука Смерти лишь скользила по душе, оставляя метку особенной силы. Она позволяла ускользнувшим увидеть вход на Дорогу, сделать шаг в похожий на наш мир. И каждый новый шаг давался душе легче, но всё меньше в ней было человеческого. А по её пятам шли те, кого послала сама Святая Смерть. Её посланники, её верные охотники. Прабабка говорила, что нужно бояться таких странников, что они могут искусить, отвратить от всего того, что делает человека человеком. Что Странники оставляют в мирах, через которые проходят, особенные вещи. Странные, непонятные, притягивающие. И становящиеся отравленной приманкой для добрых людей. Подберёшь её и… Ты проклят, твоя душа лишена возможности попасть в рай. И в ад тоже. Добрый и всемогущий Господь изблёвывает тебя из уст своих, теперь только охотникам Смерти есть до тебя дело. И даже она для тебя