Книга Таинственный сосуд времени - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я хотела сказать ей, что с тех пор, когда мы сюда пришли, изменилось не только это.
Когда мы подошли к дому с колоннами, он выглядел опустевшим и заброшенным, краска на стенах выцвела и облупилась, окна были покрыты пылью.
Сейчас же казалось, что этот дом недавно отремонтирован, стены свежеокрашены, окна чистые…
Но я деликатно промолчала, чтобы не привести Сашу в еще большее недоумение.
Я снова выглянула из-за угла.
Изменился не только дом – изменилась и вся территория. Дорожки перед домом были чистые, они вились среди ухоженных, свежепрополотых цветников и клумб…
Но, кроме людей в полувоенной форме, на территории не было никого. Ни сотрудников, ни рабочих, дворника с метлой и то не было. Было такое чувство, что люди, работающие в этой «Волне и частице», просто испарились. Причем все сразу и совсем недавно.
Женщина, стоящая перед входом, остановила очередную пару людей с большим ящиком и распорядилась:
– Это не туда, это во вторую партию. И нужно торопиться, у нас осталось мало времени.
Тут раздался громкий звонок. Оказалось, что это звонит телефон, что висел у этой бабы на поясе. Здоровенная такая штуковина, тяжелая, наверно. Да это же мобильник!
Тетя Нюся рассказывала, что самые первые мобильники были такие здоровые. Какое там в сумочке носить, на поясе и то тяжело.
Впрочем, в сумочке тогда никто эти здоровенные мобильники и не носил, они вообще появились только у самых крутых и богатых. Смешно… трудно поверить!
Женщина отстегнула мобильник и поднесла его к уху.
– Да, – сказала она, – да, это я. Нет, – ответила она на заданный вопрос, – его здесь нет. Мы все обыскали, всю территорию института. Его нет нигде – ни здесь, ни дома. Что? Уехал? Он не мог уехать и улететь тоже не мог, это легко проверить.
Она снова послушала, потом добавила:
– Он пропал… говорите, человек не может так быстро исчезнуть без следа? Я тоже так думаю, если… – Тут она отключила мобильник. – Если только он не… – Она словно почувствовала мой взгляд и повернулась в нашу сторону.
Я метнулась за угол, потянула за собой Сашу:
– Спрячемся обратно! Нельзя, чтобы нас здесь застали!
Мы вернулись к подвальной двери, спустились в подвал и переглянулись.
– Ну и дела здесь творятся! – прошептала Саша. – Но здесь и раньше было очень странное место. Еще папка наш сюда лазил, когда пацаненком был.
– Ну да, ты говорила.
– Говорила, да не все! – Она оглянулась, таинственно понизила голос и продолжила: – Один парнишка, с которым папка дружил, вообще здесь пропал. Пришли вместе, а потом разминулись – и все, как не бывало. Потом он, правда, снова появился, но только через два месяца. А всем говорил, что только вчера сюда пришел. Так что здесь такое место… но вообще-то я думала, что папка много придумывает, чтобы нас напугать. Но вот эти военные… откуда они взялись? Ведь, когда мы пришли, никого здесь не было! Непонятно все это! И бутылка какая-то странная…
Только сейчас я осознала, что Саша держит в руках бутылку.
Ту самую бутылку с изогнутым горлышком.
И бутылка эта пуста…
Как-то у меня в голове все сложилось, я вспомнила свое первое посещение территории – и выпалила:
– А ну, переверни бутылку!
– Что? – Она посмотрела на меня удивленно.
– Бутылку. Ты ее перевернула. Переверни ее обратно.
– При чем здесь бутылка? – Она взглянула на меня, как на ненормальную, но послушно перевернула бутылку.
И та сразу стала наполняться темно-красной жидкостью – то ли вином, то ли кровью.
Откуда бралась эта жидкость? Из какого-то другого мира?
– Надо же, как интересно! – проговорила Саша, заметив это удивительное явление. – Что это? Фокус какой-то?
Я ничего ей не ответила – а что я могла ответить? Я сама знала не больше нее…
Скоро бутылка наполнилась.
На этот раз я сама ее взяла и снова направилась к выходу.
– Ты куда? Там ведь эти люди… если они нас поймают, будут неприятности!
– А вот посмотрим…
На этот раз я шла впереди.
Я первой поднялась по узкой лестнице, открыла подвальную дверь, вышла…
И первое, что увидела – на улице была ночь.
Светлая, конечно – в это время года ночи у нас очень светлые – но определенно это была ночь. А ведь солнце сейчас, в июне, садится не раньше одиннадцати!
Я тихонько подкралась к углу здания, выглянула…
Все здесь было как раньше, когда мы только пришли сюда с Сашей. Такое же запустение вокруг, такое же полное безлюдье. И оглушительная тишина. Никаких грузовиков, никаких людей, вообще никого, никаких звуков, ни сук не треснет, ни штукатурки кусок не упадет, ни птица не крикнет…
– Мне страшно, – сказала Саша не своим, тоненьким голосом, – пойдем скорее.
И мы пошли, крадучись и поминутно оглядываясь по сторонам. Нужно было идти по бетонке до бетонного же куба, похожего на трансформаторную будку, а может, это было бомбоубежище, черт знает, что у них тут было. Мне тоже захотелось как можно скорее убраться отсюда и никогда больше не возвращаться. Но прежде я должна была сделать одну вещь, важную и необходимую.
Здание с колоннами и странной установкой осталось позади, но вместо того, чтобы свернуть к трансформаторной будке, я миновала длинное здание без окон, на стене которого были нарисованы три портрета (точно, эта баба похожа на ту, которую мы только что видели) и повернула в другую сторону.
– Ты куда? – Саша дернула меня за руку.
– Мне тут нужно еще в одно место… – Я продолжала идти, а девчонка бежала за мной, поскуливая от страха.
Так мы пришли к большому зданию, где я была раньше.
Оно было не такое запущенное, как в прошлый раз, почти все окна целы, и дверь не болталась на одной петле. Однако была просто закрыта, не заперта.
Очень осторожно я вошла внутрь, Саша потянулась за мной. Перед нами был длинный пустой коридор, опять-таки не такой грязный, как в прошлый раз.
Я пошла по этому коридору и открыла третью дверь справа. И очутилась в той же самой кладовке, только теперь на полках не было ни банок, ни коробок с порошками, а была какая-то дрянь – ломаные приборы, битые колбы…
Я нашла ту же полку, откуда в прошлый раз взяла бутылку, и поставила ее в глубину на то же самое место. Что-то мешало, и я вытащила обычную толстую тетрадь в коленкоровой обложке, тетя Муся называет их общими. Тетрадь была полностью исписана
