Книга Последний ранг - Анна Кондакова

Алекса — Пётр и Ангелина — решили восстановить честь рода Бринеров, поэтому искали решение по чистому эфиру.

В итоге они отыскали совсем иное. И оно начало распространяться по восточной стороне мира. За это их казнили, а их детям запретили учиться и повышать магические силы.

На фотографиях я увидел тех самых Петра и Ангелину.

Бородатый мужчина, блондин с хвостом длинных волос, в очках и небрежно накинутом лаборантском халате поверх зелёной полевой формы.

Рядом — красивая женщина, беловолосая, как Эсфирь, яркая, с большими голубыми глазами, в шляпе, полевой форме и высоких сапогах. На фоне — что-то вроде археологических раскопок.

Глядя на них, я всё ещё не мог поверить, что, возможно, смотрю на своих далёких потомков. Красивых, гордых и увлечённых людей. Уж кто кто, но только не они желали уничтожения мира. Да и мне самому такое в голову не приходило, как бы меня в этом ни обвиняли.

Я перевёл взгляд на другие фотографии.

А на них были изображены те самые червоточины.

Похоже, что первую из них нашли в горах во время раскопок. Это была идеально ровная и круглая яма, похожая на нору, но диаметром метров двадцать, закрытая сверху слоем из переплетённых нитей радужного цвета.

Причём, эта «крышка люка» выглядела, как живая часть самой ямы. Нити будто выросли из земли и перекрыли вход.

Под фотографией значилось:

«Спящая червоточина, Алтай, Семинский перевал, 15 мая 1949 год».

На другом фото имелась уже открытая яма с трещинами по краям. Нити плотно оплетали стены норы, уходящей вниз, как туннель червя.

Там имелся ещё один вход, но его перекрывала белая плёнка, как будто мембрана из живой ткани.

«Просыпающаяся червоточина, Алтай, Семинский перевал, 16 мая 1949 год, 12:30» — было указано на фотографии.

Ну а следующий снимок был сделан уже подальше от места и с высоты (видимо, с летающего АЭ-Роптера).

Над ямой клубилась пыль, а наружу выползали человекоподобные существа, серокожие мутанты, в магической броне, с клыками и чёрными щитами.

«Червоточина проснулась, Алтай, Семинский перевал, 16 мая, 1949 год, 12:40» — так было написано под фотографией.

Судя по указанному времени, червоточина проснулась ровно через десять минут после того, как подала первые признаки движения.

Другие снимки тоже показывали проснувшиеся червоточины. Из одной ямы выползала жуткого вида многоножка размером с вагон поезда. Из другой — змеи. Из третьей вылетали крупные птеродактили. И все они обладали магией, это было видно сразу. Но чаще всего из ям появлялись именно серокожие мутанты в броне и со щитами.

На каждом снимке были указаны разные места и разное время пробуждения червоточин.

— Ты так их разглядываешь, будто впервые про них узнал, — холодно заметила некромантка.

Я не обратил на её слова внимания, вместо этого спросил, не отрывая взгляда от снимков:

— Их ведь успели не только сфотографировать? Их изучили и уничтожили? Что с ними сейчас?

— Нет, их нельзя уничтожить или изучить, — глухим голосом ответила девушка. — Твари появляются, нападают на всех, кого видят рядом, а потом исчезают. Никто не знает, куда они переносятся. Но мы понимаем, что такое место существует. Они будто накапливают армию. Пока ни одно существо из червоточин не удалось убить или захватить. Ни одно палео-государство не смогло этого сделать.

От её замогильного голоса мне стало не по себе.

— А на Нео-стороне такого нет? — уточнил я.

— Нет. Этому подвержена только Палео-сторона. Никто не знает почему.

Я наконец оторвал взгляд от снимков и посмотрел на Виринею уже другими глазами. Что-то в её тоне заставило меня прислушаться.

— И сколько проснулось червоточин за всё время?

Она вскинула брови, удивившись вопросу.

— Ты совсем не интересуешься тем, что натворили твои родители, да?

Девушка всё ещё пыталась надавить на мою совесть, но не на того напала.

— Как видишь, интересуюсь, — сухо отреагировал я.

— Ну что ж… — Она внезапно смягчила тон. — Когда об этом ещё можно было писать в газетах, то говорили о пятидесяти червоточинах. В основном в Южной Сибири, Индии и Австралии. Когда червоточина просыпается, то землю частенько трясёт, и это первый признак. Где-то полгода назад всё якобы затихло. Но у нас есть друг из учёных Петровской Академии Семи Путей, так вот он говорит, что проснулось уже сто двадцать две пространственных норы по всей Палео-стороне. Твари из червоточин сильны и ни одну не удалось поймать или уничтожить, как я уже говорила. Откуда они, какой магией и силой обладают — неизвестно. Это всегда рулетка для военных. Но людей погибло много.

Я нахмурился.

Масштаб бедствия оказался серьёзным. По крайней мере, со слов этой некромантки.

— И что происходит с червоточинами дальше?

— Выпустив монстров, они снова становятся спящими. Войти в них никто не может. Пробить мембрану невозможно, как и уничтожить туннель. Он будто существует вне обычного пространства. Как только находят спящую червоточину, то сразу изолируют её и ждут наготове. Это всё, что можно сделать. И пока ни одно государство Палео-стороны не смогло найти способ обезопасить себя.

Её лицо становилось всё мрачнее.

У некромантов это вообще была любимая эмоция — насмотрелся я на них в своё время немало, поэтому и недолюбливал. Хотя сейчас мне было неважно, от кого получить хоть какую-то информацию.

— А сколько известно спящих червоточин?

Она опять вскинула брови, собираясь ещё что-то съязвить, но всё же передумала и ответила на вопрос:

— Никто не знает, сколько их. Невозможно перерыть половину планеты в их поисках. Порой они появляются под землей и ждут своего часа незамеченными, а потом неожиданно открываются. Такое было даже в городах и маленьких поселениях. Людей гибнет много. Никто не может почувствовать спящие червоточины и никто не может в них проникнуть, чтобы разгадать их секрет.

Девушка сделала акцент на последнем слове и многозначительно глянула на меня.

Было очевидно, куда