Книга Кулл беглец из Атлантиды - Роберт Ирвин Говард

в неприкрытом презрении. “Зарфхаана - дружественная нация”.

“Какое дело императору до нескольких жалких деревенских жителей?” вежливо спросила Ка-янна.

“Достаточно”. Кулл отмел это предложение с истинно атлантийским отвращением, но Брул поднял руку, требуя внимания.

“Кулл, - сказал он, - план этого парня нравится мне не больше, чем тебе, но временами даже свинья говорит правду” – губы Ка-янны скривились от ярости, но пикт не обратил на него внимания. “Позволь мне провести нескольких моих людей по деревням и допросить их. Я только напугаю нескольких, никому не причинив вреда; в противном случае мы можем провести недели в тщетных поисках”.

“Там говорил варвар”, - сказал Кулл с дружеской злобностью, которая существовала между ними двумя.

“В каком городе Семи Империй ты родился, лорд король?” - спросил пикт с саркастическим почтением.

Келкор отклонил эту побочную игру нетерпеливым взмахом руки.

“Вот наше местоположение”, - сказал он, нацарапывая карту концом ножен в золе лагерного костра. “На север Фелгар, скорее всего, не пойдет – предполагая, как и мы, что он не намерен оставаться в Зарфхаане, – потому что за Зарфхааной находится море, кишащее пиратами и морскими разбойниками. На юг он не пойдет, потому что там лежит Турания, враг его народа. Теперь я предполагаю, что он направится прямо на восток, как и путешествовал, пересечет восточную границу Зарфхааны где–то возле пограничного города Талуния и войдет в пустоши Грондара; оттуда, я полагаю, он повернет на юг, стремясь добраться до Фарсуна, который лежит к западу от Валузии, через небольшие княжества к югу от Турании.”

“Здесь много предположений, Келкор”, - сказал Кулл. “Если Фелгар хочет пробиться к Фарсуну, почему, во имя Валки, он нанес удар в прямо противоположном направлении?”

“Потому что, как ты знаешь, Кулл, в эти неспокойные времена все наши границы, кроме самой восточной, тщательно охраняются. Он никогда бы не смог пройти без надлежащих объяснений, не говоря уже о том, чтобы взять с собой графиню.”

“Я верю, что Келкор прав, Кулл”, - сказал Брул, его глаза плясали от нетерпения оказаться в седле. “Во всяком случае, его аргументы звучат логично”.

“План не хуже любого другого”, - ответил Кулл. “Мы едем на восток”.

И на восток они ехали долгими ленивыми днями, развлекаемые и угощаемые на каждой остановке добрыми жителями Зарфхаанаана. Мягкая и ленивая земля, думал Кулл, изящная девушка, беспомощно ожидающая какого-нибудь безжалостного завоевателя – Кулл видел свои сны, пока копыта его всадников выбивали дробь по сказочным долинам и зеленым лесам. И все же он упорно гнал своих людей, не давая им покоя, ибо всегда за его далеко идущими имперскими видениями кровавой славы и диких завоеваний маячил призрак его ненависти, безжалостной ненависти дикаря, перед которой все остальное должно уступить.

Они обходили стороной большие города, потому что Кулл не хотел давать своим свирепым воинам возможности ввязаться в какой-нибудь спор с жителями. Кавалькада приближалась к пограничному городу Талуния, последнему восточному форпосту Зарфхааны, когда к ним присоединился посланник, отправленный к императору в его город на севере, со словом, что император вполне согласен, чтобы Кулл проехал через его земли, и просит валузийского короля посетить его по возвращении. Кулл мрачно улыбнулся иронии ситуации, учитывая тот факт, что даже когда император давал великодушное разрешение, Кулл со своими людьми уже был далеко в своей стране.

Воины Кулла въехали в Талунию на рассвете, после ночной скачки, ибо он подумал, что, возможно, Фелгар и графиня, почувствовав себя временно в безопасности, задержатся ненадолго в пограничном городе, и он хотел опередить известие о его прибытии.

Кулл расположил своих людей лагерем на некотором расстоянии от городских стен и вошел в город один, если не считать Брула. Врата были с готовностью открыты перед ним, когда он показал королевскую печать Валузии и символ, присланный ему Зарфхаанаанским императором.

“Послушай ты”, - сказал Кулл командиру стражи ворот. “Фелгар и Лала-а в этом городе?”

“Этого я не могу сказать”, - ответил солдат. “Они вошли в эти ворота много дней назад, но находятся ли они все еще в городе или нет, я не знаю”.

“Тогда послушай”, - сказал Кулл, снимая украшенный драгоценными камнями браслет со своей могучей руки. “Я всего лишь странствующий валузийский дворянин, сопровождаемый спутником-пиктом. Никому не нужно знать, кто я, понятно?”

Солдат жадно разглядывал дорогое украшение. “Очень хорошо, лорд король, но что с твоими солдатами, расположившимися лагерем в лесу?”

“Они скрыты от глаз города. Если какой-нибудь крестьянин войдет в ваши ворота, допросите его, и если он расскажет вам о расположившихся лагерем войсках, держите его пленником по какой-нибудь надуманной причине до завтрашнего времени. Ибо к тому времени я получу информацию, которую желаю ”.

“Именем Валки, лорд король, вы хотите сделать из меня своего рода предателя!” - возразил солдат. “Я не думаю, что вы планируете предательство, но –”

Кулл изменил свою тактику. “Разве вам не приказано подчиняться приказу вашего императора? Разве я не показывал вам его символ повеления? Как вы смеете ослушаться? Валка, это ты мог бы стать предателем!”

В конце концов, размышлял солдат, это была правда – его не подкупили бы, нет! нет! Но поскольку это был приказ короля, получившего власть от своего императора–

Кулл передал браслет с не более чем легкой улыбкой, выдававшей его презрение к способу человечества усыпить свою совесть и направить ее на путь своих желаний; отказываясь признать, что они нарушили свои собственные моральные принципы, даже перед самими собой.

Король и Брул шли по улицам, где ремесленники только начинали шевелиться. Гигантский рост Кулла и бронзовая кожа Брула привлекли много любопытных взглядов, но не больше, чем можно было бы ожидать от незнакомцев. Кулл начал жалеть, что не взял с собой Келкора или валузийца, потому что Брул никак не мог скрыть свою расу, а поскольку пиктов редко видели в этих восточных городах, это могло вызвать комментарии, которые дошли бы до слуха тех, кого они искали.

Они искали скромную таверну, где сняли комнату, затем заняли свои места в питейном зале, чтобы посмотреть, смогут ли они услышать что-нибудь из того, что хотели услышать. Но день тянулся, а о беглой паре ничего не было сказано, и тщательно завуалированные вопросы не выявили никакой информации. Если Фелгар и Лала-а все еще были в Талунии, они, конечно, не афишировали свое присутствие.