Книга Железный Зад 2: День Мертвых - Лана Райтерман

зубов.

— Чего на тебя опять жена взъелась?

— Ааа... Ты про это... Я дома не ночевал.

Сэм задорно свистнул. У Владимира от удивления брови поползли на лоб.

— Где ты был?!

— В бане.

— И что там делал?

— Да ничего особенного... Просто Уленбек проснулся, ну и я его всю ночь приручал. Приручал и приручал. Только забыл об этом сказать хатын. Она меня потеряла, искала по всей деревне... А я в это время с Уленбеком спал в обнимку.

— Да... Неловко вышло.

— Разве это неловко? Неловко, это когда ты неожиданно узнаешь, что хатын на девятом месяце беременности. Брат, я думаю, надо бросать курить, а то я все пропускаю. Пропустил рождение четверых, не хочу так поступить с пятым.

Кратер, шедший позади всех, догнал Владимира с Кешбеком.

— Кеш, а ты уверен, что это твои дети? — влез он в разговор.

— Конечно! Ты видел их глаза? Как с меня рисовали.

Кратер посмотрел на улыбающегося казаха, потом вспомнил черные глаза его детей и вдруг получил тычок в бок от Владимира.

— Молчать, — с суровым выражением лица произнес тот.

— Да как можно... — начал возмущаться Кратер и опять ему прилетело в бок.

Он остановился, схватившись за живот.

— Сережа, что с тобой? — забеспокоился Кешбек.

— Живот что-то прихватило. Видимо, из-за утренней каши, — злобно прошипел Кратер.

— Сема обычно вкусно готовит.

— Сегодня я готовил, — с улыбкой сказал Владимир.

— Ааа, лысая шельма, решил новичка на твердость характера проверить? А он жидковат оказался! Жидковат, — хихикнул казах и похлопал согнутого Кратера по спине. — Может, у тебя аллергия на молоко?

— При чем тут молоко?

— А на чем по-твоему варится каша?

— Она была на воде.

— Тогда овес виноват. Я всегда говорил, что крупу надо отдавать домашней скотине, чтобы она тебе дала мясо.

— Никогда ты такого не говорил, — заметил Владимир.

— Если не говорил, значит думал. Человек, в первую очередь, хищник и ему надо употреблять мясо!

— Или траву? — попытался шутить Кратер. Боль его отпустила и он выпрямился.

— А что в зелени плохого? Я очень даже люблю помидоры и огурцы.

Увидев, что Кратеру стало лучше, Кешбек махнул рукой и они пошли дальше.

Сэм, не останавливаясь, ушел далеко вперед и его никто не окликнул. Владимир с Кешбеком были заняты пустыми разговорами о снах. Кратер шел замыкающим звеном группы. Он не знал, куда они направлялись, и не хотел интересоваться. Настроение у него было самое плохое и низкое и поднять его могло только возвращение домой. В тоске он смотрел то на спину Владимира, то на несуразную шапку казаха с висячим хвостом облезлой лисы, то на кошеные-перекошенные унылые дома с ветхими ставнями. Заборы этих домов больше напоминали зубы столетней старухи, которая ни разу не была у стоматолога, потому что зуб было проще удалить и заменить другим. А точнее заменить сгнившую доску тем что первое попало под руку, будь это лыжа или кусок пластиковой трубы.

Кратер трогал глазами запыленные стекла окон и дырявые занавески за ними. Он начал замечать, что крыльца домов выглядят старо, а краска с них давно слезла. На крышах порой виднелись прорехи и у него появлялись мысли, что в таком доме люди не могли жить. Он собирался дальше развить эту мысль, но в этот момент Кешбек громко похлопал себя по карманам тулупа и с радостным возгласом выудил самокрутку.

— Уф! Я уж подумал дома забыл, тишек башым!

Услышав крик казаха, вдалеке остановился Сэм. Кратер увидел, что он хлопнул себя по лбу, а потом начал выражаться, но до них ругательства не долетали — их уносил ветер.

Владимир с наигранным осуждением посмотрел на Кешбека.

— Я брошу, точно брошу... Но после того, как уедет теща!

— Ооо, к тебе едет теща, — рассмеялся Владимир.

— Едет! Иске сихерче... Вот этими руками утерергэ готов!

Казах сделал движение, будто выжимал белье.

— Чума! Вот увидишь, как только она наступит на нашу землю, сразу скотина начнет дохнуть, а тавык перестанет нестись! Все кызларки потеряют красоту, балалар — покой, а мужики будут бояться выходить на улицу! Кояш погаснет, кара болытлар кукне каплар, разом пойдут град, канлы кар, молнии! Какие-нибудь жабы и улитки посыпятся с неба! Жыр разойдется и оттуда выползут шайтаны! Знай, не Регина устроит жэхэннэм, а эта старая крыса!

Пока Кешбек ругался, Кратер бесшумно подошел к Владимиру и аккуратно спросил:

— Что значит «утерерге»?

— Не знаю. Я не понимаю половину слов.

Когда Кешбек закончил свою речь и яростно пытался отдышаться, Кратер вновь тихо задал вопрос:

— Чего он так сильно ненавидит тещу?

— Не знаю, по мне — приятная женщина. Выглядит как обычная татарская бабушка, печет вкусные татарские пироги...

Услышав про приятную женщину, казах завыл.

— Она шайтан!

— Брось! Как будто ты настоящих шайтанов не видел!

— Видел, но они не такие страшные!

Издалека они услышали свист Сэма. Он ругался и один раз даже показал неприличный жест.

— Что-то мы и вправду долго идем, — заметил Владимир. — Надо поторопиться к Сандыгуль апе.

Кешбек окончательно успокоился, закурил и опять завел бред про сны. Владимир иногда ему поддакивал и рассказывал, что ему снятся снег и «снежные женщины», на что Кешбек отвечал, что это вещие сны, ведь скоро зима. Сэм так и шел от них на расстоянии.

Вскоре Кратер заметил, что Сэм остановился возле дома с зеленой крышей и стал их нетерпеливо ждать, что-то крича и вскидывая руки. Владимир с Кешбеком шли неторопливо. Кратер решил их обогнать и в секунду оказался возле Сэма.

— Старперы! — выругался черт.

— И что ты ворчишь? Они от этого быстрее не пойдут.

Кратер осмотрел дом и заметил, что он выглядел намного свежее остальных.

— Это я от бессилия, — уныло ответил Сэм. — Сейчас Кешбек накурится, а Володя надышится дымом. Так что готовься, Серега, поработать за двоих.

— Ну конечно! А они что будут делать?

Кратер быстро понял, что имел в виду Сэм.

Милая женщина лет тридцати пяти с красивыми глазами и тугим пучком на затылке выказала радость гостям и проводила на задний двор, где их ждала гора поленьев. Владимир назначил Кратера главным дровоколом, Сэм должен был подносить и класть на колоду полено, а Кешбек сам вызвался быть укладчиком дров.