Книга Американец. Хозяин Севера - Игорь Леонидович Гринчевский

железную дорогу и говорить не стану, там около десятой части выходит.

Тут он немного помолчал и продолжил, невольно повысив голос:

— Как будто мало, что есть кто-то, готовый хоть что-то сделать!

Тут Ксения Александровна успокаивающе положила руку ему на плечо и примирительно сказала:

— Не кипятись! Братик просто хочет, чтобы было сделано что-то, уже дающее результат! А не «не работающие детали большой машины».

Её супруг вздохнул, потом поднял на меня глаза и признался:

— Мне поставили ультиматум. Или я до Нового года нахожу тех, кто готов подписаться на инвестиции во все части канала от Балтики до Белого моря и железной дороги параллельно ему. А также, разумеется, на все девять перечисленных вами гидроэлектростанций. Или наш меморандум не будет подписан. И на все про всё дают дюжину лет.

Я продолжал доброжелательно смотреть на них, показывая, что вижу, что сказано ещё не все.

— Александр тогда вспылил и согласился, — улыбнулась Ксения Александровна, снова успокаивающе погладив плечо супруга. — Согласен, говорит, подписывайте!

Она еще раз улыбнулась, уже не мне, а супругу, и продолжила:

— Вот только братик подписывать не стал. Сказал, что «сначала инвесторов найди, а то позор выйдет!»

— Я переговорил кое с кем в столице, — невесело сказал Александр Михайлович. — Некоторый интерес был, но скорого согласия ожидать не стоит. Год заканчивается, люди сначала итогов ждут. Так что…

— Не надо больше никого искать! — твёрдо произнес я. — Наше турне проходит очень удачно, так что не сомневаюсь, деньги у меня будут. Но у меня есть условия…

Из мемуаров Воронцова-Американца

"…Условия я озвучил простые.

Первое — помимо права на строительство уже перечисленных девяти ГЭС мне дают еще и права на строительство Кемского каскада.

Второе — мне разрешают ввезти тех китайцев, которых я спасу от ихэтуаней, сколько бы их ни было. Восстание-то расширялось, так что тут уже вопрос не в переманивании рабочей силы у Хилкова, а просто в спасении людей.

Третье — также мне разрешают ввоз импортной стали не только в виде рельсов, но и для изготовления паровозов и вагонов, и вообще всего, нужного для строительства. А я в свою очередь обязуюсь, что за эту дюжину лет на электроплавильном заводе произведут никак не меньше стали. И куда лучшего качества.

Четвёртое! Мне дают налоговые каникулы по проекту. Налоги начисляются, но не платятся. А по окончании проекта эта сумма идет в учет выкупа железной дороги и Беломоро-Балтийского канала.

И последнее! Гидросооружения ГЭС в состав канала не входят, находятся в частном владении и выкупу государством не полежат.

Александр Михайлович посопел над некоторыми пунктами, но возражать не стал. Ну, еще бы! Основной-то воз тянуть предстояло мне, а вот основные лавры достанутся ему.

Через некоторое время мы попрощались. Мне тоже надо было спешить. И теперь я знал, что в Лондоне наши с Натали дорожки разойдутся. Ей придется ехать в Париж, Рим и Мадрид, а мне… Мне нужны китайцы, а значит, мне срочно нужно в Соединенные Штаты. Навестить одного старого знакомого…"

* * *

Примечания и ссылки к главе 5:

[1] Историю про доклад Алексея о грядущем удешевлении гелия-3 и старта с Земли, подготовленном по просьбе американской родни для доклада на Совете инвестиционного Фонда см. в романе «Американец. Путь на Север».

[2] В XIX веке в России пристав Цитович и штабс-капитан Жегалов дрались на канделябрах. Такой выбор сделал оскорбленный Цитович, не умевший ни стрелять, ни фехтовать.

[3] Великий князь Александр Михайлович и в нашей истории неоднократно предлагал нечто подобное Николаю II.

Глава 6

Нью-Йорк, 3 января 1899 года, вторник

Старый китаец Фань Вэй улыбнулся, услышав из-за циновки легкие шаги любимого внука. Вообще-то его Джиан умел ходить беззвучно, как кошка. Но постепенно догадался, что лучше не заставать дедушку врасплох, а слегка потопать, обозначая «вот, я подхожу». Впрочем, и кошки порой делают так же. И топочут на зависть иной лошади.

— Досточтимый дедушка, не позволите ли вас побеспокоить? — и снова верный выбор. Хотя обычно они общались на английском, здесь место особое, и внук обратился к дедушке на кантонском диалекте.

— Входи, Джиан, входи, внучек.

— Простите, что прервал ваши размышления…

И снова верно. Растет внучек. Скоро, уже совсем скоро можно будет доверить ему руководство какой-нибудь ветвью Общества. Пусть стажируется, а старшие родственники и товарищи присмотрят. Со временем будет толк из парнишки, если правильно его вести по жизни, не спеша, но и не замедляя.

А поразмышлять старому Фань Вэю было о чем. Восстание ихэтуаней, начавшееся на родине, вызвало в американских подразделениях «Старших братьев»[4] не только воодушевление, но и раздоры, грозящие перейти в откровенную войну.

До сих пор все было просто и понятно. Братство зарабатывало деньги для будущего освобождения Китая. Пусть некоторые чистоплюи и ворчали, что их методы подходят скорее триадам, чем революционерам. Пусть! Молодой Чень Шаобо[5] вообще ради революции не только вступил в Гонконгскую триаду, но и стал главой ее финансового управления.

Так что в среде «Старших братьев» никто не упрекнет старого Фань Вэя за то, что их методы не вполне благовидны. Да, они ввозили китайских сезонных рабочих и, фактически, продавали будущим нанимателям на некоторое время, пока кули не отработают понесенных расходов. Да, они за определенный процент переводили деньги на родину и давали членам китайской общины деньги в рост. Но у кого ещё занять денег этим беднягам, если нужда приперла? В банк идти? Так им там и помогут!

Опять же некоторые деньги приносили поставка привычных китайцам продуктов и опиумокурильни.

Но эти деньги ни семья Фаня, ни возглавляемая им часть Общества «Старших братьев» своими не считала. Они брали только небольшую часть, как жалованье за работу. Еще часть уходила в кассу Общества, на случай, если кому-то из его членов внезапно потребуется помощь. А все остальное они отправляли в Гонконг, на нужды революции.