Книга Сэм Новак. Том I - Илья Сорокин

такой траектории, которая давала роксам возможность догнать их и всех перебить. В общем, охотничий азарт и привёл их на минное поле, где они потеряли почти все свои корабли, а оставшиеся спокойно были добиты нашими. Вражеский командующий сделал очень глупую ошибку, но и наш адмирал показал себя отличным тактиком с железными нервами.

Вторая новость для Империи была не столь позитивной. Был атакован конвой, который перевозил какие-то особо ценные материалы из другой части Галактики (их закупали у другого государства). Их ждали на нейтральной территории, в точке, где корабли обычно выходили из гиперпространства, корректировали свой курс и прыгали дальше. К этому времени такие конвои всегда имели сопровождение, но у врага сил было более чем достаточно. Итог: уничтожено три наших эсминца, один крейсер и двенадцать грузовых кораблей с неизвестным количеством груза.

В общих масштабах это мелочь, но из таких мелочей и складывается общая картина. Тут укол, там укол и у врага уже преимущество. Вообще, судя по новостям, противники были заинтересованы именно в уничтожении нашего экономического, а не военного потенциала. Наверное, это правильно, ведь какая разница, сколько кораблей ты уничтожил, если противник производит их больше, чем ты?

– Парни, как думаете, сколько продлится война?– спросил я у своих после новостей.

Оценки в ответ прозвучали разные, от года до двадцати лет. В то, что это закончится за один год, я не верил – не те масштабы, но и двадцать лет казались очень долгим сроком. Я склонялся к той оценке, которую озвучил Хосе:

– У нас преимущество, но и у них какие-то козыри есть. Что там Берт говорит про год – это фуфло, так быстро закончить невозможно. Не, варианты есть, но они нереалистичные. Я думаю, первый год всё будет примерно равно, на второй год начнёт сказываться наше преимущество, но они будут сильны. На третий-четвертый год они начнут проигрывать. Когда решат капитулировать? Вопрос! Думаю, на пятый, максимум на шестой год.

– Когда нас уже куда-то отправят,– заныл Артём. – Не то что я тороплюсь рисковать жизнью, но этот лагерь меня уже задрал.

– Потом будешь вспоминать его с ностальгией,– с короткой усмешкой заметил Рэйнольдс.

– Может быть оно и так, только всё равно прямо сейчас меня тошнит от лагеря. Каждый день всё одинаково, даже сержант Груб сдулся и перестал выдавать новенькое.

– Я сомневаюсь, что ты запомнил всё, что я говорил, размеры твоего мозга и его устройство просто не позволили бы тебе этого сделать. Для тебя каждый день должен быть как новый,– зловещим тоном сказал Груб, который, очевидно, тихо подкрался и подслушивал нас некоторое время.

– Сержант!– мы вскочили.

– Да сидите или лежите,– махнул рукой он. – Что, один уже расплакался и хочет на войну? Похвально, похвально.

– Но нам действительно надоело тут торчать! Вряд ли мы станем лучше,– Артём продолжал настаивать на своём, хотя лицо его малость покраснело.

– У тебя точно нет никаких шансов,– хмыкнул Груб. – Но если честно, ты прав. Открою секрет: по изначальному плану вы должны были отбыть ещё три недели назад. Но, как вы знаете, начало войны и вашу личную операцию отложили на неопределенный срок, а потом произошло то, что произошло.

– Смысл нам тут находится? Не пора ли освободить места для следующей партии новобранцев?– поинтересовался я.

– Пора, пора. Но решаем не мы, как ты сам прекрасно знаешь, им там наверху виднее. Впрочем, у меня есть ощущение, что вам тут недолго осталось. И старшина был прав: пройдёт не так много времени, как вы будете с ностальгией вспоминать не только этот подготовительный лагерь, но и доброго старину сержанта. То есть, меня. Уточняю специально для Артёма, готов поспорить, сам он не догадался.

– Сержант, а что вы думаете про перспективы Империи, если не секрет?– тихо спросил Оуэн.

– Что может знать сержант? Он лишь винтик в огромном агрегате, даже не винтик, а так... крохотная и незаметная капелька смазки,– отмахнулся Груб.

– Но у вас точно есть мнение,– Оуэн продолжал настаивать.

– Что ж, упорство должно быть вознаграждено. От четырёх до семи лет, вот моя оценка. Закончится всё нашей победой, но потери будут тяжелыми. И если с Объединением мы ещё как-то сможем договориться, то Республика будет снесена до основания и исчезнет. Их предательство – личное оскорбление для нашего Императора. А вообще, я, как и любой нормальный человек, который был на войне, не хочу новой. Но мало ли что я хочу, верно?– мы в ответ утвердительно промычали.

– А, я же пришёл не просто так,– сержант демонстративно хлопнул себя ладонью по лбу. – У меня новости, персонально для вашего отделения и ещё для нескольких.

– Вот как?– удивился Рэйнольдс.

– Вы входите в четвёрку лучших отделений в бригаде, если бы не этот,– Груб кивнул в сторону Артёма, – вы были бы на одно место выше, то есть, на третьем. Завтра прибывает полковник Альварес, который будет командовать вашей бригадой. Четыре отделения должны быть его личной охраной и вы в их числе.

Сказав это, Груб жестом разрешил нам не вставать, развернулся и пошёл к выходу из казармы. Я забыл сказать? Мы действительно были на четвертом месте среди всех, а это, напомню, 875 отделений, так как в бригаде было семь тысяч человек. Как там составлялся рейтинг и какие параметры учитывали – я не знаю. Но мы действительно очень хороши. Вот только нужно понять, его новость в плюс или в минус.

– Зависит от этого полковника Альвареса,– ответил Рэйнольдс на мой вопрос. – Если он не слишком хорош или даже откровенно глуп, то это может быть большим минусом. А если он умный профессионал, то это скорее плюс. Но, тут смотря с какой точки зрения смотреть, если не хочешь словить пулю на передовой, то умный полковник для тебя лучше. А если хочешь геройски погибнуть в бессмысленной атаке, то для тебя лучше глупый.

– Да брось, в нашей армии нет тупых,– возразил я.

– Кроме Артёма,– заржал Пак, за что получил хорошего тумака от нашего пулемётчика.

– Это тебе так кажется только на примере нашего лагеря. Тут как и везде – разные люди есть. Поверь, хватает и карьеристов, который ради личного продвижения или медали могут угробить десяток батальонов. Впустую.

– Давно хотел спросить, откуда ты столько знаешь?– поинтересовался Сергей.

– Так я же вроде говорил,– удивился Рэйнольдс. – У нас