Книга Маска Зеркал - M. A. Каррик

тех, кто занималась приворотами и другими способами предотвращения гибели.

"Ты стоишь на распутье, — сказала она тихим голосом. "Это дело, за которое вы взялись, может привести вас к большому успеху или к катастрофе. Среднего пути для вас нет".

"Нет дороги", — пробормотал Леато. "Ни одной, которую бы я видел".

Она подняла стеклянное лицо. Его будущее, ни хорошее, ни плохое. "Откровения придут. Откровения, я думаю, связанные с ложью прошлого. То, что ты узнаешь тогда, определит твой путь — что ты узнаешь и как ты это используешь".

Если бы Смеющийся Ворон указывал на ложь, это могло бы быть правдой. Но Шорса была права, что стеклянное лицо указывает на истину и открытие, и Рен почувствовала холод. Значит ли это, что я? Или то, что задумал Леато?

"То, что я узнаю, и то, как я это использую", — пробормотал Леато, повернув голову так, словно мог видеть карты с другой стороны стола. Она издала тихий звук в глубине горла, и Леато вздрогнул. "Спасибо, Шорса".

Поднявшись, он снова подошел к святилищу. После минутного хмурого колебания он достал нож для ногтей и извлек из-под юбки плаща два сверкающих аметиста. Он положил по одному в каждую из боковых чаш — для лица и маски.

"Мне показалось, что это уместно", — сказал он Ренате, пожав плечами и убирая нож в карман. "Пусть моя судьба не разочаровывает тебя, кузина. Будем надеяться, что тебе выпадут более счастливые карты".

Она видела достаточно, чтобы заплатить монетой, снять маску и сесть, испытывая лишь слабые опасения. Если она найдет что-нибудь ненужное, я просто солгу.

Шорса взяла свои карты и перетасовала их. Она снова выглядела честной, и когда появилась первая линия, бояться было нечего. Читающая рассмеялась, глядя на открывшееся золотое лицо. "Ты сочтешь меня обманщицей, Альта, — всякий, у кого есть глаза, видит, что ты происходишь из большого состояния. Но в твоем прошлом есть потеря, жертва, принесенная не по своей воле. Возможно, чтобы защитить свою семью".

Рен изучала две другие карты — "Восход сотни фонарей" и "Черепаха в панцире", пытаясь понять, что они значат для нее и что они могут означать для Ренаты. От этих усилий у нее разболелась голова. "Вы хотите сказать, что моя мать сбежала ради своих родственников?" Она отмахнулась от этого вопроса взмахом руки. "Неважно, вы не знаете мою мать, и здесь читается не ее судьба".

"Наши судьбы часто связаны". Шорса перевернула следующую строку. Все карты были несовпадающими: Потерянный брат, спиральный огонь и дыхание утопающего. "Эта потеря исцеляет. Но так же, как раненый человек должен начать приводить себя в порядок, используя раненую конечность, но не слишком быстро, так и с тобой. Не отдавай предпочтение тому, что было ранено, но и не травмируй себя, пытаясь это сделать".

Леато удавалось держать язык за зубами в течение первой части рассказа, но теперь он проговорился: "Возможно, это относится к матери. Она не любила тетю Летилию, но все видят, что ты на нее не похожа. Будь терпелива. Она придет в себя".

Рената неуверенно улыбнулась и взяла его голую левую руку в перчатке, которую он ей одолжил. "Спасибо".

Затем будущее. Рената была рада, что отпустила руку Леато до того, как карты перевернулись; иначе он почувствовал бы, как напряглись ее пальцы. Но маска зеркала была открыта, а не завуалирована, что означало ложь, сказанную по веской причине, а не для того, чтобы причинить вред.

"Опять дуальность", — размышляла Шорса, глядя на Орина и Ораша в центре. "Хотя и не такая сильная, как у алтана. Маска дураков, завуалированная, предупреждает тебя, чтобы ты не игнорировала то, что перед тобой. Придет время, когда ты должна будешь увидеть обе стороны ситуации, хорошую и плохую. Будьте внимательны к тому, какие стороны вы откроете; возможно, вам потребуется больше понимания, чем другим".

В ее голосе прозвучало недовольство, что вполне обоснованно. В ее словах не было ни истинного понимания, ни убедительной его имитации. Рен подумала, не путает ли ее маскарад линии узора — если это вообще возможно. Скорее всего, Шорса просто не очень хороша.

По крайней мере, это оправдывало ее отказ от такого большого подарка, как у Леато. Рената поблагодарила толкователя и поднялась, чтобы положить еще одну дециру в чашу для лица. Когда она смотрела, как деньги уходят из ее руки, ей пришло в голову, что можно было бы просто взять одну из монет, которые там уже лежали… но это было кощунством, которого она никогда не совершала. Украсть у Шорсы — значит навлечь на себя проклятие самих богов.

Она и так уже провинилась на всю жизнь, когда отравила Ондракью.

В главной комнате Леато выглядел озабоченным. Что бы он ни надеялся получить от Шорсы, он этого не получил — но и не был разочарован. "Ты хочешь пойти домой?" — спросила Рената. "Мы не планировали эту ночь".

"Что? Нет." Леато откуда-то выкопал улыбку, но не смог скрыть тяжести, навалившейся на его плечи. "Я обещал тебе хорошие воспоминания на сон грядущий".

Он взял еще два бокала вина и осмотрел открытые карточные столы в главной комнате. "Я должен был спросить, играют ли в Сетерисе в игры с узорами? Тетя Летилия когда-нибудь учила тебя шестеркам? Наверное, нет; отец как-то сказал, что она безнадежна. Ни терпения, ни самообладания".

Ренате пришлось подавить смех. Притвориться, что не знаешь игры, было самым старым трюком в книге, и Леато был как раз в центре этого. "Нет, я никогда о ней не слышала. Но я бы хотела научиться".

Положив теплую руку ей на спину, чтобы провести ее через лабиринт игроков, Леато сказал: "Тогда давай найдем стол с низкими ставками, и я тебя научу".

Исла Приста, Вестбридж: Суйлун 4

Сумочка Рен упала на кухонный стол с приятным стуком.

Тесс посмотрела на него, потом на нее. "Что же это такое?"

"Мой выигрыш. Не волнуйся, Леато ничего не видел".

Тесс отложила в сторону разбираемый ею подъюбник "Глории" и с нетерпением потянулась к кошельку, даже нахмурившись на Рен. "Жульничество? Ты уверена, что это разумно? Ты же сам всегда говоришь о том, что надо ломать характер. Или Альта Рената из тех женщин, которые обманывают?"

"За все это надо как-то платить", — заметила Рен, снимая перчатки.

Звон монет, раскладываемых по кучкам, прекратился, когда Тесс увидела несовпадающую пару. "А где твоя вторая перчатка?" Ее сузившиеся глаза посмотрели вверх. "Чем ты занималась, Рен?"

Начало этой ночи казалось