Книга Масло - Юзуки Асако

просто хотел разделять со мной трапезу. И часто повторял: мол, лучше уж умереть, чем вместо домашней еды, которую я ему готовила, ужинать в одиночестве магазинными бенто.

И вот снова… Кажется, все жертвы придерживались одинакового мнения. Либо вкусная домашняя еда, приготовленная заботливой женщиной, либо скудная и тоскливая трапеза в одиночестве. Наверное, все они так и не нашли свою золотую середину.

Рика решилась спросить напрямик.

— Скажите, а зачем было готовить такие сложные блюда мужчинам, с которыми вы не планировали длительные отношения? Стоило ли это затраченных усилий?

— Вы и правда ничегошеньки не понимаете… — Манако досадливо прищелкнула языком и поджала губы. — Радовать мужчин приятно. Это не было для меня «работой», как вам, видимо, кажется. Окружать мужчину теплом и заботой, быть ему поддержкой — великая миссия, дарованная женщинам богами, и когда они достойно ее выполняют, то обретают истинную красоту и сами становятся подобны божествам. Как можно не понимать столь очевидных вещей? В последнее время так много вечно недовольных всем женщин именно потому, что они жадничают, не дарят мужчинам свою любовь, и в итоге сами остаются ни с чем. Женщины слабее мужчин. Нужно просто принять это. Тут совершенно нечего стыдиться. Если признать свои слабые стороны и занять удобную позицию поддержки, жизнь станет поразительно свободной, простой и приятной. Все вокруг так страдают от того, что пытаются пойти против природы.

Лицо Манако вдруг сморщилось от гнева; щеки раздулись и покраснели, глаза налились тьмой.

— В суетливой погоне за независимостью и карьерой женщины находят лишь внутреннюю пустоту, а превзойдя мужчин — отрезают себе возможность обрести любовь. А ведь мужчины и женщины нужны друг другу, чтобы обрести счастье. Если пожалеть масла — еда становится пресной, так же и отношения — без женственности и теплоты они становятся скудными и бесплотными! Как же вы не понимаете! Ведь вокруг моего дела и поднялась такая шумиха только потому, что все эти женщины, не способные разобраться с собой, попросту завидуют мне!

Манако все больше распалялась и начала проглатывать окончания слов. Рика удивилась: оказывается, ее собеседнице вовсе не безразлично то, как ее воспринимают окружающие.

— Поэтому вы все ни на что не годны!.. — Голос преступницы, всколыхнувшей все японское общество, стал лающим, и охранник тут же закричал: «Свидание окончено!» Манако, всегда такая манерная и сдержанная, тяжело дышала, раздувая ноздри. Заметив ошеломленный взгляд Рики, она взяла себя в руки и бросила ей напоследок уже спокойнее: — Я устала, попрощаемся на сегодня.

Рика не сразу смогла подняться с места после того, как Кадзии Манако увели. Наконец она вышла из комнаты свиданий, прошла через длинный коридор, спустилась вниз и покинула здание тюрьмы.

Безлюдный в этот час жилой квартал дышал холодом. У дорожного ограждения снова были свежие цветы. Адонис. Рика не слишком разбиралась в цветах, но почему-то сразу вспомнила название. Символ Нового года.

Да, Кадзии Манако была настоящим профессионалом своего дела: ее умение развлекать и ублажать мужчин не знало равных. Но в обмен ей пришлось отказаться как от дружеских связей, так и от материнства. Рика вспомнила другой пример. Момоэ Ооясу, профи высочайшего уровня, владелица элитного клуба, сознательно бросила свое дело, когда решила родить ребенка.

Мужчины, ищущие развлечений, и женщины, нуждающиеся в партнере, с которым можно шагать по жизни на равных… Рика вновь ужаснулась пропасти, разделяющей их. Она подумала было: «Но ведь не все мужчины такие. Вот Макото…» — и тут же вспомнила их последнюю переписку; на зубах словно песок заскрипел.

Когда они с Макото только познакомились, они часами вели беседы, обсуждая детство и юность, любимых авторов… Все на свете. И чем больше общего между ними обнаруживалось, тем ярче сияли глаза Макото.

Но теперь ничего подобного не было, и будущее их отношений совсем не вызывало воодушевления. Они проводили вместе все меньше и меньше времени, и образ Макото в сознании начал таять, терять очертания. Надо постараться в этом году почаще с ним встречаться…

Надо, надо, надо… Это «надо», словно проклятие, преследовало Рику двадцать четыре часа в сутки. Надо то, надо это, надо сделать, надо успеть… А когда, спрашивается? У нее нет времени увидеться с мамой, с любовником, с лучшей подругой… Все урывками, на бегу. На Новый год она отдыхала всего один день. Даже выделить пару часов на занятия спортом по совету Рэйко так и не получилось. Сегодня на обед она съела малоаппетитный салат из водорослей просто потому, что он некалорийный. Ледяные водоросли обожгли холодом внутренности. Наверное, в чем-то Манако права: в погоне за карьерой ты находишь внутреннюю пустоту. Рика никогда не была уверена в себе, и отчасти и за ее смутной мечтой стать редактором крылась та же неуверенность, боязнь противоположного пола. Когда она сдавала свои материалы, она всегда внутренне сжималась, готовая к тому, что половина текста полетит в корзину. Редактор избавлен от таких переживаний. И потом, достаточно ли у нее сил, чтобы нисколько не беспокоиться о мужских взглядах? Она ведь тоже из тех людей, о которых говорила Рэйко, — совершенно не знает своей золотой середины.

Рика нашла номер ресторана «Жоэль Робюшон» на станции Эбису и после короткого раздумья забронировала ужин на одного человека на следующую неделю. Ей очень хотелось пойти с Рэйко, но приглашать неработающую домохозяйку в такое дорогое место было бы нетактично. А мама слишком занята заботой о своем отце, чтобы выбраться куда-то вечером в будний день. Макото? Макото будет не в восторге от приглашения: он чувствует себя неловко в таких местах, да и едва ли одобрит местную кухню — сытную, щедро сдобренную маслом.

Если уж платить такие деньги — надо идти с тем, кому это действительно интересно. А если никого не нашлось — почему бы не сходить одной? О да, конечно, Кадзии Манако, которая была твердо убеждена — в ресторане женщину должен сопровождать кавалер, — такой подход показался бы дикостью. А Макото наверняка считает, что встречаться с партнером стоит лишь тогда, когда желания полностью совпадают.

«Значит, мы два сапога пара», — решила Рика и махнула рукой, останавливая такси. Речной ветер, такой ледяной, что свербило в носу, бил по щекам, словно крича: «Старайся больше, еще больше, но так, чтобы не слишком выделяться».

Цветы адониса перед глазами слегка задрожали.

4

Пока Рика ехала по открытому эскалатору, похожему на ползущую куда-то гигантскую змею, она промерзла до костей под пронизывающим зимним ветром. Нарядно подсвеченное, похожее на дворец, здание «Жоэль Робюшон» возвышалось на другом конце площади.