Книга Неверный. Свободный роман - Айрин Лакс

на себе хавку и шмот тащил. Вечереет рано. Обратно к темноте только успею, а до города пару десятков кэмэ еще пилить, сам знаешь, — пожимает плечами. — Так что придется тебе потесниться немного.

— А не пиздишь, что тачка сломалась? — бычу.

Но вроде не вижу признаков тачки. Да и не похож Рахман на человека, который бузит зря.

— Не пизжу. Не, я конечно, могу твою тачилу взять. Вернее, свою, — подчеркивает, напоминая. — Ведь ты мне свой седан в гараж бросил, сам крузака взял. На таком бездорожье только крузак справится. Не хочешь в гости звать, я крузака своего заберу, — кивает под навес. — Сам ебись с заглохшим уазиком. Ну и добирайся на нем, куда и как хочешь.

— Бля, вот что ты разнылся, а? Не отдам я тебе сейчас крузака. У меня планы были. Свои.

— Да как хочешь. Твои так твои. Ключи дашь, и я погнал? — протягивает здоровенную ладонь, на бородатом лице — легкая улыбка.

Упрямый тип. Сильный, как слон. Хрен сдвинешь такого с его точки зрения.

— Что ты предлагаешь? — уточняю беззлобно.

— Переночую, подбросишь меня завтра до города, свободен. Я сам с уазиком решу, тебя не беспокою. Отдыхай сколько влезет.

— Ну да, ну да…

Главное, своим на глаза не попасться, всю душу вытрясут.

— Ладно, погнали в дом! — приглашаю. — Только не отсвечивай.

— Понял.

— И на девку мою не пялься.

— А что так? — притормаживает меня у двери, опустив ладонь на плечо. — Тупое условие, не?

Оглядываюсь на него беззлобно, но с предупреждением. Пусть отдыхает.

Я сам девчонку едва распечатал, и то не всюду. Планы у меня на две оставшиеся дырочки, не бывшие в моем употреблении.

— Отдыхай.

— Лады, понял. Свистнешь, как можно будет пристроиться, — двигает кустистыми бровями. — Сосочки у тебя обычно отменные, все при фигуре…

Вспоминаю фигуру Сани, вернее, ее полное отсутствие — у нее тонко там, где должно быть кругло, и почти прозрачно там, где у баб должно быть тонко. Словом, соломинка, а после болезни — вообще.

И вставляет же. Даже сейчас шальным эхом похоти торкает, как эта мелочь мой член доила.

— Другой случай.

— Ээээ… — задумывается Рахман, топая уже в тамбуре.

Быстро разувшись, чешет сразу оттуда в дом и хмыкает, приветствуя раскатисто:

— Здравствуй.

И кого он там приветствует?!

Зайдя следом, вижу, как покрасневшая Санька диван трет, пропищав едва слышно в ответ: «Здрасьте»

Какого хера, спрашивается, выползла… В душ же хотела!

Нашлась, Золушка, с щеткой в руке.

— Это Рахман, мой брат. Дальний. Родственник. Переночует в доме, завтра уедет.

— Приятно познакомиться.

Рахман внимательно скользит взглядом по девчонке и, не дождавшись ответного приветствия Саньки, утаскивает меня в соседнюю комнату, захлопнув дверь.

— Охренел? — шипит. — Она даже младше моей дочери, а той едва восемнадцать исполнилось…

— Она старше!

— Не пизди.

— Старше, говорю. Я тебе, что, дебил?!

— Дебил или нет, но похоже на то. Документы пусть несет.

— Ты че лепишь тут?

— Документы! — сурово сдвигает брови. — Хочу сам убедиться, что ей восемнадцать.

— Слышь, папаша, ты не там нарезаешь! Какого хера ты вообще лезешь?

— Документы. Или я увожу девчонку.

— Ты на фоне гибели жены слишком сильно в отцовство ударился. Не поздновато?!

Кажется, последнее было сказано зря.

Я по всем слабым местам ударил — и гибель жены, и то, что Рахман был плохим отцом, многое в воспитании дочери упустил.

В ответ он мощно бьет меня по лицу.

Глава 25

Расул

Возможно, мне не следовало говорить так.

Да уж, точно надо было придержать язык за зубами. Семья — больное место Рахмана. Из кожи вон лезет, чтобы добиться расположения дочери, но она уже взрослая и не очень тепло принимает отца, который все время, пока она росла, был где-то там, то в спорте, то в бизнесе… Осесть решил, когда стало слишком поздно, и почти спокойный Рахман вспыхивает, как горючее, если его носом в это ткнуть. Просто звереет.

По лицу я получаю качественно. На миг в глазах темнеет, и под скулой нарывает онемением мышц. Но и в ответе не остаюсь.

Какого хрена лезет, спрашивается, ко мне с Сашкой?

Воспитатель нашелся, ага!

Сам пялил, как я девку долблю, и, судя по словам, тоже ей не прочь присунуть, на ночлег напросился. Думает, обломится?

— Мудак! — выписываю ему в ответ с ноги, сначала обманув, будто на кулаках собираюсь с ним биться.

Знаю же, что на кулаках с ним биться — дохлый номер! Он в этом ас, а у меня ноги длинные и еще не все забыто из прошлого увлечения кунг-фу.

Удар ногой по солнечному сплетению с одновременным блоком ударов руками Рахмана. Это даже заводит: но реакции немного вялые, после секса я разомлел, не то бы уже завершил драку более эффектно.

Вместо этого я замечаю кое-что другое: громко хлопает дверь, одна, вторая…

За окном проносится тонкий силуэт.

— Отвали! — рычу Рахману. — Кретина кусок! Напугал девчонку!

Нырнув под руки Рахмана, совсем некультурно кидаю его в сторону и вылетаю из дома.

— Саша! Саш… Блять…

Обнаженные ступни касаются прохладной земли, но я успеваю догнать девчонку у внедорожника. Брелок между пальцев выплясывает, пока Саша пытается нажать на кнопку сигнализации.

Влетаю в нею, как смерч, зажав у металлического бока автомобиля.

— Куда собралась? — выдыхаю ей на ухо, обхватив сзади.

Хриплое дыхание вырывается изо рта, жадно хватаю холодный воздух и запах волос девчонки. Пахнет ею… Так вкусно пахнет в звонком, прозрачном воздухе.

— Отпусти!

— Дурочка. Ты и дорогу не знаешь, и как ты сбежать собралась? Ни телефона, ни денег. Ни хре-на… Глупая!

Стискиваю девчонку так, что она пищит у меня в объятиях. Потом разворачиваю к себе лицом, всматриваясь в светлые глаза. Дурная малышка, ох, дурная…

— Пошли.

— Не пойду. Там… Этот… — сглатывает.

— Боишься?

— Он пялился, когда мы сексом занимались, и начал тебя бить. Огромный, бородатый. Конечно, я боюсь! Нет… Я не пойду туда.

— Забавно. То есть ты в меня не веришь? — удивляюсь. — Еще и бросила одного. Мда… Верности в тебе не наблюдаю.

— А ты сам-то, верный? — показывает зубки.

— Рахман нормальный. Я сам его вывел, —