Книга ВПЗР: Великие писатели Земли Русской - Игорь Николаевич Свинаренко

class="subtitle">Творческий метод

– Когда мне задают такие вопросы [как ваши] в лоб, я считаю, что это непрофессионально. Я никогда так впритык не спрашиваю. Ответы можно соткать из общего мироощущения человека. «Любовь – что это такое?» Представляете, вот такое спросить?

– Почему нет? Я легко вам могу ответить на этот вопрос.

– «А вы любили?» – представляете, вот так спросить?

– Я? Конечно, любил. Разумеется.

– Нет, я так не разговариваю. Я более вкрадчиво спрашиваю.

– Ну, вы же женщина.

– Человек рассказывает свою судьбу. Какие-то вещи меня цепляют, а значит, думаю, и моих современников тоже. Но напрямую я вопросов не задаю. Это несерьезно. Непрофессионально!

– Ну так смотрите, где вы – и где я! Я – простой репортер, которого повыгоняли из всех СМИ, а вы – классик, признанный во всем мире. Так что правота, как мы видим, на вашей стороне…

– Нет, просто я знаю, что есть вопросы, на которые нет ответов. Во всяком случае, современное человечество не обладает этим знанием. Я долго думала над Чернобылем – это же новый мир, новые отношения со временем, с пространством. И с животными – вторым миром. У нас нет знаний, чтоб дать ответы на эти вопросы. Я помню, как на острове Хоккайдо японцы говорили мне про мою книгу «Чернобыльская молитва»: «Да что вы, такого не может быть у нас! Это у вас, у русских, безалаберность, а у нас все просчитано!» Но я видела, что наше знание мгновенно стало кучей мусора. А потом я видела кадр из Японии, там пароход висит на чем-то, его выбросило на берег.

– А вот есть версия, что мы знаем гениев максимум второго ряда – Христос, Будда. Но есть еще мудрецы первого ряда. Они настолько умны, что им не о чем с нами разговаривать. Понимают, что бесполезно. Они жалеют Христа, который стал что-то объяснять, а его не поняли – судя по тому, как люди живут. Храмов настроили, а что толку? Короче, верховные мудрецы держат свое понимание – при себе.

– Их знание уходит в высшие миры? Вы любитель таких теорий. Вот была работа одного физика, там храмы описываются как центры дальней космической связи. Есть люди, которые считывают информацию, – несомненно. Я несколько раз с ясновидящими разговаривала, и мне показалось, что они знают что-то. Некое высшее знание им дано. Меня интересуют эти вещи… В моих книгах много иррационального. В «Цинковых мальчиках» есть рассказ одной матери. В тот момент, когда сына убили (ей потом его друзья рассказали все подробно, с точностью до секунды), ей показалось, что кто-то звонит в дверь. Она выскакивает – никого нету. У женщины умер по-настоящему любимый муж – а она в этот момент взяла в руку стакан – он ни с того ни с сего рассыпался. Почему-то раскололся горшок с цветами. Вот такие вещи… Меня интересуют эти знаки. Но – не в конспирологическом смысле.

– Значит, если к вам придет некая еще более высокая мудрость, вы перестанете публиковаться?

– Нет, нет. У меня такого никогда не будет. Потому что у меня хорошая крестьянская закваска!

– А Сэлинджер? Помните, как он перестал публиковаться? Имея славу и деньги? Как вы это понимаете?

– Я этого не понимаю. Мне кажется, это одиночество человека, пресыщение какое-то. Недоверие к обычной инерции жизни. А мне нравится просто жить!

Итого

– Видите, Светлана, я пытался вас расспрашивать, – хотя это вы – спец по разговорам с людьми. Наверно, я неправильно вас спрашивал, уж не обессудьте.

– Ну, вы серьезно подготовились к интервью, у вас вон вопросы записаны на бумажках… А вот я прихожу к людям без плана.

– Так с кем вы говорите – и с кем я! Вы простых людей с улицы расспрашиваете, кого попало, – а я-то к мировой звезде пришел, к нобелиатке!

– Да, да, да.

Смеемся.

Юрий Арабов:

«Литературы русской фактически нету»

Юрий Арабов для нас был сперва автором тонких стихов, и знал его узкий круг яйцеголовых; поэту непросто раскрутиться, если он не воюет с царем или с ЦК правящей партии. Но после он прогремел не стихами, но своими сценариями, из которых самые звучные – «Молох», «Телец», «Солнце». Это был выход на международный уровень, – а как еще расценивать приз Каннского фестиваля.

Как художник Арабов интересен еще и тем, что не следует за киномодой: так, он принципиально избегает описания сцен насилия в своих сценариях. Бежит от моды – а все равно славен и успешен.

Юрий Николаевич Арабов родился 25 октября 1954 года в Москве. Пишет стихи с 1972-го, печатается как поэт с 1987-го. Окончил ВГИК, с 1992 года работает там – заведует кафедрой кинодраматургии. Член Союза кинематографистов, Союза писателей и Русского ПЕН-центра. Член редколлегии журнала «Киносценарии». Получил премии: «Золотой теленок», Каннского кинофестиваля (за лучший сценарий, 1999), фонда «Знамя» (1999); «Медный всадник» (2001).

Автор книг стихов: «Автостоп» (1990), «Простая жизнь» (1991), «Ненастоящая сага» (Париж, 1992). Издал книгу эссе «Механика судеб» (1997) и роман «Флагелланты» (2006). Произведения Арабова переведены на английский, польский, финский, французский языки.

Фильмография:

1987 – Одинокий голос человека

1987 – Скорбное бесчувствие

1988 – Дни затмения

1988 – Господин оформитель

1990 – Николай Вавилов

1990 – Сфинкс

1992 – Присутствие

1992 – Сердце не камень

1999 – Молох

2000 – Телец

2002 – Игра в модерн

2004 – Солнце

2005 – Дело о «Мёртвых душах» (сериал)

2005 – Доктор Живаго (сериал)

2006 – Ужас, который всегда с тобой

ВГИК

С Юрием мы познакомились несколько лет назад в ресторане. Там за ужином собралась группа товарищей, желающих экранизировать «Тараса Бульбу», – до того как за дело взялся знаменитый режиссер Бортко со Ступкой-Бульбой. В нашем случае ничего не вышло, концессионерам не удалось договориться. Один хотел рабски следовать книге. Другой предлагал сделать Бульбу и сыновей чеченцами, а действие перенести в XIX век, и чтоб парни учились в Питере, а папашу навестили на каникулах. Третий насчет чеченцев был согласен, но только чтоб это был самый конец XX века, а студенты приезжали в аул из Лондона…

Новая встреча с великим сценаристом прошла во ВГИКе, куда маэстро заехал из своей владимирской деревни (в которой старается проводить лето и осень) принять экзамены.

Пока я искал назначенный кабинет, встретил в институтских коридорах множество девушек, они гордо себя несли и грамотно подавали, будто это подиум.

– Вот, Юрий, ВГИК полон девиц, которые пришли за славой, для того чтоб президенты сверхдержавы ухаживали за ними, как, бывало, за Мэрилин Монро, – с чего ж еще было начинать беседу.

– Ну конечно, 90 процентов людей пришли сюда из-за честолюбия. А вот оставшиеся 10 процентов… Среди них есть довольно любопытные. Внутри у них некий