Книга Книга нераскрытых дел - Симона Сент-Джеймс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От своей неспособности вспомнить Бет всякий раз мутило, она садилась в машину и возвращалась домой.
В каком-то смысле это успокаивало. Бет не лукавила, когда говорила Шей о том, что некоторые места держат тебя, словно в кулаке. Не сказала она одного: иногда этот кулак – единственное, что тебе знакомо, и на самом деле ты не хочешь, чтобы он тебя отпустил.
В этот раз шел дождь. Бет опять не спала, и ей до смерти хотелось выпить; она устала, очень устала. Она взяла мешок для мусора и побросала в него вещи родителей – кольдкрем матери, ненавистную пепельницу, отцовские галстуки, стопку журналов с комода в гостиной. Потом поставила мешок на обочину и поехала навстречу струям дождя.
И, как всегда, оказалась на озере.
Но что-то изменилось. Она ощутила это в прошлый раз – и теперь тоже. Что-то неуловимое, вроде запаха или легкого ветерка, который чувствуешь затылком. Нет, ей не кажется. Не в этот раз. Перемены приближались, и она не могла их остановить.
Ты не уедешь.
Ты не расскажешь.
Нужно еще раз поговорить с этой Шей.
Она села в машину, поехала домой. Выключив зажигание на подъездной дорожке к дому, она увидела, что мешок с мусором исчез, и обреченно опустила плечи. А затем разозлилась – той холодной яростью, которая принесла ей столько неприятностей, но благодаря которой она чувствовала себя живой.
Бет вышла из машины под дождь и направилась к дому. Ее исполненный ненависти взгляд скользил по его уродливым очертаниям: они с домом словно играли в гляделки. Наконец она вошла в открытую парадную дверь и нырнула в темноту.
Первой ей бросилась в глаза стопка журналов, вернувшаяся на комод. Она знала, что когда поднимется наверх, то увидит кольдкрем матери и галстуки отца – на тех же местах, что и всегда, словно она не убирала их в мешок для мусора. И пепельницу… эта проклятая пепельница снова будет стоять на столике у кровати. Сколько раз за эти годы она пыталась выбросить этот долбаный кольдкрем? Даже не сосчитать.
Итак, у них с домом начался очередной раунд. Бет не удивилась. Но это не будет продолжаться вечно. Теперь она это знала.
При виде бутылки вина на кофейном столике ярость чуть не покинула Бет.
Красное вино, ее любимое. Хотя, конечно, подойдет любое. Она выпьет все что угодно, была бы возможность. И дом это знал.
Бет смотрела на бутылку, блестевшую в полутьме гостиной с задернутыми шторами, и на мгновение ей страшно захотелось вина, казалось, ради него она пойдет на все. Она ощущала его вкус на языке, чувствовала, как оно проскальзывает в горло. Она продала бы душу за эту бутылку.
Бет закрыла глаза. Все меняется, мысленно произнесла она.
Потом подошла к столу и схватила бутылку, пытаясь унять дрожь в руке. Прошла по луже крови на полу. Не обратила внимания на сквозняк из распахнутой двери и скрюченную фигуру на полу – тело отца, привалившееся к нижним дверцам шкафчиков. Обойдя его, остановилась у раковины, вытащила из бутылки пробку и вылила вино.
Жидкость с бульканьем потекла в слив. Вино было похоже на кровь. Краем глаза Бет увидела, что тело отца исчезло.
– Провалитесь вы все. – Она обращалась к дому, к своим воспоминаниям, ко всему.
Бет стояла на кухне, пока вино не вылилось из бутылки. Пока кровь не исчезла с пола, и ее следы тоже, словно их никогда и не было. Пока не закрылась дверь и не стих сквозняк. Пока все не закончилось.
Потом поставила бутылку и обхватила голову руками, потому что снова осталась совсем одна.
Глава 16
Октябрь 1977
БЕТ
Копам не понравилось, что на этот раз она пришла с адвокатом. Рэнсом как будто заполнил собой крошечную комнату для допросов – его фигура заняла все пространство. Детективу Блэку было неуютно, детектив Вашингтон злился. Бет сидела молча, позволив мужчинам вцепиться друг другу в глотки.
– Нужен образец почерка, – сказал Вашингтон.
– Нет, – отрезал Рэнсом.
– Мы получим ордер.
– Когда получите, предъявите. До тех пор мы отказываемся.
Вашингтон посмотрел на нее. Обычная тактика копов, предупреждал Рэнсом: обращаться к ней напрямую, минуя адвоката, и провоцировать.
– Вы же знаете, что образец вашего почерка мы можем получить и так, – сказал Вашингтон. – Банковские чеки, письмо приятелю. Ваш адвокат просто тянет время.
– Я буду следовать его советам, – ответила Бет. – Он очень опытен.
Вид у Вашингтона стал такой, словно она его обматерила, и даже Рэнсом посмотрел на нее с прищуром.
– Мы уже обыскали дом, – сказал Вашингтон. – Изучаем все, что нашли. И тщательно осмотрим машину, дюйм за дюймом. Все, что мы найдем, станет уликой против вас. Вы понимаете?
– Не отвечайте, – сказал Рэнсом. – Ни на что не отвечайте.
Бет молчала. Она не могла представить, что они найдут в доме, кроме фамильного фарфора матери и старых бумаг отца – у нее не хватило духу ни прочесть их, ни выбросить. Копы сложили в мешок и унесли пустые бутылки, словно те могли о чем-то рассказать. Свидетельства, что она слишком много пила. Это тоже используют против нее? Наверняка.
Детектив Блэк прочистил горло. Сегодня он был в темно-синем костюме, не новом, но приличном. Интересно, подумала Бет, сам ли он гладит свои костюмы – обручального кольца на пальце у него не было. А может, у него есть подружка. Если она действительно гладит ему костюмы, Блэк просто обязан на ней жениться.
Что за мысли, когда тебя допрашивают по подозрению в убийстве? С ней явно что-то не так. Хотя это не новость.
– Думаю, нам всем нужно успокоиться, – веско произнес детектив Блэк. – Мы пришли сюда, чтобы поговорить. Чтобы кое-что прояснить. Споры ни к чему нас не приведут.
– Весь этот разговор недопустим. – И Рэнсом пошел сыпать адвокатскими словечками: – Ничто не связывает мою клиентку с этим преступлением, с предыдущим убийством, а также с каждой из жертв. Вы попусту тратите время вместо того, чтобы искать убийцу.
– У нас есть записки. – Вашингтон посмотрел на Рэнсома с ненавистью. Будь это возможно или законно, он с радостью вышвырнул бы адвоката Бет в окно. – Мы готовы вычеркнуть вашу клиентку из списка подозреваемых, если она добровольно согласится предоставить образец
