Книга Черная книга смерти - Гордон Далквист

Человек пожал плечами.

— Вас всего двое, а значит, вы из более крупного отряда, обшаривающего весь Железный Берег. Думаю, обследовать густонаселенные районы нет особой нужды — если бы дирижабль с важными персонами упал вблизи какого-нибудь города…

— С важными персонами и преступниками.

Чань указал на саблю.

— Это твоя — или ограбили какого-нибудь солдата?

— Ты хочешь узнать, как я этим пользуюсь?

— Я хочу понять, в какой мере ты тоже преступник.

— Подойди поближе — и узнаешь.

По тому, как ловко тот обращался с оружием, Чань понял, что имеет дело с военным. Кто же это так быстро снарядил поисковые партии? Кто мог почти сразу узнать о падении дирижабля или догадаться о том, где это случилось? Нас будут искать, чтобы отомстить, говорил Чань Свенсону, — так оно и вышло.

Почему он бросил карабин? Шум выстрела подвигнул бы деревенских на то, о чем и думать не хотелось. И потом, Чань все равно промахнулся бы и погиб в схватке.

Если исходить из того, что противник знает свое дело, то он будет действовать стремительно и рубить сплеча. Чаню придется отражать удары интуитивно, малейшая ошибка станет смертельной, ведь у него только нож с коротким лезвием. Надо отразить один удар — на большее надеяться не стоит — и наносить колющие и рубящие контрудары, прежде чем военный успеет замахнуться еще раз.

Держа перед собой свой охотничий нож, Чань подошел к солдату на длину сабли.

— Тебе придется за многое ответить перед деревенскими.

В ответ тот сделал ложный выпад в направлении ног Чаня, а потом рубанул, пытаясь попасть по голове. Чань отразил саблю, но не смог атаковать, потому что силой удара его припечатало к земле. Противник замахнулся еще раз, занеся саблю над головой, — этого и боялся Чань. Кардинал взмахнул ножом и по звону стали понял, что интуиция его не подвела. Подчиняясь неожиданному порыву, он вывернул запястье. Медная рукоять ножа приняла на себя удар сабли и на мгновение обездвижила ее. Зарычав от злости, военный высвободил клинок, но Чань одновременно направил острие своего ножа прямо в глаз противнику. В последний момент левая рука военного ухватила Чаня за запястье, нож ушел в сторону. Чань согнулся и плечом сбил противника на землю.

Приземлившись, тот больно ушибся, но успел ударить Чаня по спине эфесом сабли. Чань громко выругался и предплечьем сдавил горло противника, но не воспользовался случаем вонзить нож ему в сердце. Он знал, что должен взять его живым и привести в деревню — пусть местные знают, от кого все несчастья, — а потому лишь оглушил военного ударом кулака в лицо. Медная гарда оставила на его лице глубокую отметину, но, к удивлению Чаня, тот выгнул спину и, сбросив с себя врага, попытался дать деру. Чань ухватил его за ногу, уронил ничком и ударил ножом, целясь в икру, но военный успел откатиться, так что лезвие только царапнуло кожаный ботинок. Чань недовольно взревел, загоревшись жаждой убийства. Он решил вонзить нож в ребра противнику, полагая, что рана охладит его пыл, не повредив жизненно важных органов. Но тому отчаянным усилием удалось отразить удар — нож отлетел в сторону, зазвенев при столкновении с деревом. Теперь они расцепились — Чань стоял на коленях, военный лежал на спине, — и каждый прикидывал, куда поразить противника на этот раз. Но Чань знал, что дело почти сделано. Как только военный замахнется, Чань отобьет клинок, прыгнет вперед и приставит нож к его шее. Военный словно понимал, что его песенка спета: вскрикнув и напрягшись из последних сил, он замахнулся саблей. Чань увернулся от удара, готовясь нанести свой, но его нога поскользнулась над пятифутовым обрывом. Он полетел вниз и прокатился ярдов десять по отломанным веткам и опавшим листьям, остановившись там, где лес начинал редеть и проглядывало море.

Чань тряхнул головой и поглядел наверх. Военного не было видно.

Чань остановился и, тяжело дыша, согнулся пополам. Заросли переходили в топкую полянку со множеством следов. Он увидел отпечатки лошадиных копыт, а потом — широкие и глубокие, словно оставленные на бегу, — следы человека. Может быть, военный пустился в погоню за собственной лошадью? Наверняка в деревне уже волнуются — куда он девался? Но солдат, видевший его, был слишком опасен. Чань остановился на несколько мгновений — напиться из углубления, оставленного копытом.

Он продолжил преследование, надеясь, что военный потерял лошадей или ловил их слишком долго — тогда его можно догнать. Когда Чань понял, что военный поймал-таки своего скакуна, деревня осталась далеко позади. По вялым разговорам, которые Свенсон с Сорджем вели после ужина, Чань помнил, что ближайший городок на юге называется Карт. К этому поселению горняков ведет железнодорожная ветка. Если солдат входит в большую группу охотников, значит, штаб поисков — там. А кроме того, городок отдаленный, поезда могут ходить от случая к случаю. Если так, то Чань может догнать военного в городке (даже если тот опередит его на день) и уничтожить вместе со всеми его товарищами, прежде чем новости распространятся дальше на юг и дойдут до устроителей поисков.

Лес перешел в высокую траву и жесткий корявый кустарник. Местность начала подниматься, и с наступлением темноты Чань добрался до высоких черных скал. Он решил, что можно заночевать здесь — место ничем не хуже других. Двигаться дальше было глупо — с его-то зрением да к тому же по незнакомым местам. Не было спичек, чтобы разжечь костер, не было еды. Чань свернулся калачиком в одной из ложбинок среди камней, лучше всего защищенной от ветра. Он уставился в беззвездное, окутанное черными тучами небо и долго не мог уснуть.

Когда он проснулся, земля была сыра от росы. Через десять минут Чань был уже в пути.

Дорога до Карта заняла еще один день. Никаких следов солдата больше не попадалось. Впрочем, неудивительно: пришлось долго идти по открытому пространству и еще дольше среди груд камней, похожих одна на другую.

Чань добрел до последнего поворота дороги, за которым открылся вид на городок. Он исходил из худшего: враги готовы к встрече с ним и горят жаждой мести.

Потертый красный плащ Чаня был почти невидим в сумерках, на фоне коричневатой слякотной дороги и серых каменных зданий. Двери домов были заперты, ставни закрыты. Идя по дороге, Чань слышал обрывки разговоров, стук кастрюль, высокие голоса детей, но все это оставалось скрытым за слоями дерева и камня.

Он прошел мимо единственной гостиницы города — ветхого деревянного сооружения, при виде которого испытал острое желание лечь в постель, съесть чего-нибудь горячего, выпить пинту-другую эля, а не идти сразу же к поезду. Если бы знать, уехал солдат из города или нет! Это помогло бы принять решение.

Чань поднял глаза на звук шагов и увидел парнишку в плаще из светлой холстины — тот, не замечая незнакомца, бежал прямо на него.

— Эй! Мальчик!

Парнишка остановился как вкопанный, глаза его расширились от страха, он попятился.

Чань успокоил его, подняв ладонь.

— Я проезжий, мне нужно попасть на поезд. Где тут вокзал?