Книга Настоящий Американец 4 - Аристарх Риддер

«Мирамонти», где я поселился по приглашению самого президента МОК.

— А то бы на результат поспорили, — продолжил заманивать меня Джанни.

— Да я, не выходя из этого банкетного зала, могу тебе результат матча сказать, — ощерился я.

Мое дерзкое заявление вызвало бурную волну пересудов у золотой молодежи Италии.

— Ну и какой по-твоему будет результат? — Джанни мои слова воспринял как вызов. — И что ты готов поставить?

— Опять по кругу пойдем? — рассмеялся я.

— В этот раз я могу взять деньгами, не каждый же день тебе меня на санках катать, — заразительно рассмеялся Джанни. В чем, в чем, а в харизме этому итальянскому пижону не откажешь. Его смех подхватили все, кто вокруг нас к этому времени собрался.

— Тысяча долларов? — сделал я ставку по минимуму. Думал, Аньелли ее повысит, но тот неожиданно согласился.

— Так кто по-твоему победит? — заговорщицки подмигнул он мне.

— Будет ничья, — результат я не помнил, а тем более точный счёт. Это было лишь предположение, сделанное на анализе тех данных по этой Олимпиаде по хоккею, которыми я владел. Проиграть не боялся, ведь мой проигрыш только подстегнет азарт продолжить со мной заключать пари на результаты матчей, а вот победителей Олимпиады я помнил четко. Может и в этот раз удастся сорвать большой куш. А если нет, то ставки у букмекеров я сделал. Так что все равно неплохо заработаю.

Вокруг нас опять загомонил народ, принялись пеерводить тем, кто не знал английский и бурно, с жестикуляцией обсуждать мой прогноз.

— Ну а я, как ты понял, ставлю на победу Италии, — принял мою ставку Аньелли.

Алессандру затянуло к своим — золотой молодежи, они всем скопом отправились смотреть матч Италия-Австрия. Милен Демонжо не могла оставить место службы, так что в отель я возвращался в одиночестве. Доехав на такси до центра, я решил остаток пути проделать пешком.

Прогуляться, а заодно обдумать как передать очередное послание от Дядюшки Ванга, но теперь уже журналистам, которых в Кортине сейчас превеликое множество.

А задумал я произвести утечку будущего доклада Хрущева, который он сделает этой весной на двадцатом съезде. Тот самый, благодаря которому этот палач, а подпись Никиты Сергеевича стояла на очень многих расстрельных списках, попробует себя обелить, а людоедами выставить совсем других.

В Советском союзе учили хорошо, и материалы съезда, во всяком случае основные тезисы, я примерно помнил даже спустя годы, поэтому мне не было никакого труда пересказать их своими словами.

Появление информации таких сведений раньше срока по моим расчетам, не должна глобально навредить Союзу, а вот как щелчок по носу Хрущеву подходила идеально.

Осталось придумать каким образом и каким именно журналистам, какой страны, передать это завуалированное послание советскому руководству. Я хочу, чтобы до них дошло, что дядюшка Вонг — это фигура и с ним придется считаться.

Вдохнув морозного воздуха, а к вечеру температура существенно упала, и мое пальто уже не грело, как и шляпа, я взглянул на Ледовый стадион. В вечерней мгле он был виден с любой точки курорта. На верхнем ярусе его трибун были установлены десятки мощных прожекторов, отчего смотрелся он в темноте как подсвечиваемая огромная подкова.

На встречу мне шли радостные люди, общающиеся между собой на разных языках, но их всех объединяло одно — олимпийская символика. Кто-то нес в руках флажки, у кого-то к пальто или куртке были пришиты спортивные эмблемы.

Еще эти фотокорреспонденты, которые заполонили весь город и наводили свои объективы на все вокруг. Сейчас они столпились возле витрин моего бутика.

Русскую речь я услышал, когда переступил порог торгового павильона. Он находился на первом этаже отеля, и его витрины, как и вход выходили одновременно и на улицу, и в холл. Я снял его перед Олимпиадой для демонстрации экипировки и формы для хоккея. И все одиннадцать дней Олимпиады он будет открыт до полуночи.

— Мистер Уилсон? — подорвался ко мне консультант и раболепно принялся заглядывать в глаза.

— Как дела с заказами? — спросил я его.

— Отлично, просто отлично! Вы просто обязаны выплатить мне премию по окончанию Олимпиады! Больше ста комплектов защитной экипировки и это только в в первый день! Уже три европейские сборные в полном составе сделали заказы, а президенты двух федераций хоккея, шведской и западногерманской хотят с вами встретиться лично чтобы обсудить возможность сотрудничества.

— А русские? — кивнул я на группу товарищей, которые, казалось, собирались уходить, так как надевали скинутые для примерки пальто.

Консультант пожал плечами, показывая, что прибыли от них особой не ждет.

Один из советских услышал наш разговор, и похоже его понял, так как подошел к самому старшему из всех, кажется я узнал его, Чернышев, вроде, тренер сборной, и зашептал ему что-то на ухо. Заинтересовавшись, игроки сборной подтянулись, а затем принялись метать на меня любопытные взгляды.

— Это тот самый американец. Да ну нафиг? Что-то он слишком молод, — услышал я. Потерял интерес к консультанту и стал рассматривать советских спортсменов.

Самым старшим из них было за тридцать, да и молодыми являлись не восемнадцатилетние мальчишки, как в нашем времени, а люди, которым далеко за двадцать.

— Рад вас видеть в моем бутике! — я белозубо улыбнулся, как настоящий американец. Все же решил с ними пообщаться. Это же они ко мне пришли, а не наоборот, так что объяснять никому ничего не потребуется.

Переводчик выдвинулся на передний план и тоже сказал мне слова приветствия, а также представил меня старшему тренеру.

— Могу я попросить сфотографироваться с советской сборной? — смущенно поинтересовался я.

Мне не отказали. Взяв за стойкой фотоаппарат, держали его там именно для таких случаев, чтобы фотографировать зашедших сюда знаменитостей, я вручил его консультанту и тот сделал групповое фото. По центру стоял я, а меня окружали советские хоккеисты.

— А теперь позвольте сделать вам презенты, вернее, поменять их на значки с советский олимпийской символикой, — сделал я предложение. Так как возражений не последовало, я велел консультанту достать из подполы девятнадцать сувенирных наборов. В них были: магнитики с логотипом Вилсон Американ и стилизованным снегоходом, пепельницы, ставшие нашей визитной карточкой, специально изготовленные каппы, без них хоккеисту никуда, зубы то не казенные и две банки моего пива. Банки были изготовлены по специальному заказу и выглядели как настоящий сувенир зимней Олимпиады с олимпийским девизом и надписью Кортина Де Ампеццо 1956 год.

— Позвольте тоже сделать вам подарок? — растроганный полученными сувенирами, спросил меня Чернышев через переводчика. — Юра, сбегай до автобуса, принеси сумку! — велел он одному из игроков из младших по возрасту, а я принялся вспоминать кто такой Юра.

Подарком оказалась шапка-ушанка. Я снял