Книга Истории неоднозначных преступлений - Андрей Николаевич Толкачев

его слов называет мужа «калекой». У 53–летней женщины роман с женатым 58–летним бизнесменом Роджером Флинтом, с момента встречи в теннисном клубе Bowdon.

Жизнь Ламсдена перевернулась. Казалось бы, он вел спокойную жизнь среди вечеринок, теннисных клубов и вечеров на бриджах с коллегами из Чеширского набора, и на тебе!

Да, она уходит из ЕГО жизни. А точнее из ИХ жизни, из хранящего их маленькие семейные тайны особняка. И он, выигравший столько споров, не в силах защитить даже себя и даже их мизерную семью (дети выросли и разъехались).

Адвокат унижен. Сначала шок, потом мольбы «останься!» И, наконец, бешенство. Как потом установит суд, у Кристофера была мышечная дистрофия и он находился в состоянии аффекта. Ярость, — качество не свойственное адвокату, — но ярость Кристофера Ламсдена безмерна.

С жестокостью воинствующих викинга, норманна или сакса он убивает жену, не уточнял, какая из 30 ножевых ран оказалась смертельной. Джентльмен в свои 52 оказывается эдаким Чеширским Отелло и становится вторым после Чеширского кота по известности в этом краю.

Та самая спальня сегодня, после ремонта… выглядит, как игрушка, а тогда… Тогда не сбылась одна английская пословица: «My house is my castle» (Мой дом — моя крепость), но сбылась другая «Every dog is a lion at home» (Дома каждый пес чувствует себя львом).

Наверное, были у них думы о совместной тихой старости, о выращивании роз под стенами дома и поглаживании какого — нибудь чеширского кота, пристроившегося на диване. Наверное, такой исход невозможно было предположить. Наверное, хрупкая, пусть даже острая на язык Элисон и в страшных снах от безобиднго Кристофера не могла ожидать такого. Но если в тиши уединения она читала английские романы — то там, в особняках викторианского стиля «чисто английское убийство» не редкость, могла бы задуматься, ведь дома, подобные их пристанищу, навевают мысли о преступлении.

…Убийца отсидит два с половиной года — и выйдет досрочно. Сыграет роль адвокатская корпоративность.

…Убийца не захочет возвращаться в дом.

…Убийца будет отсуживать наследство жены в 4 млн. фунтов стерлингов.

…Убийца побывает на могиле убиенной? А вот это неизвестно, — история хранит молчание.

Между тем дом будет дряхлеть и пустовать, пока не пройдет реставрацию и не всплывет сегодня в таблоидах не скромнее, чем «потрясающая вилла…».

Но все ли знаем мы о той ночи 2005 года? Подтверждается ли легенда о том, что в «Доме ужасов» порой слышатся крики Элисон? Остается ли в доме зло для тех, кто попытается свить здесь свое гнездо, особенно в одной из комнат, той самой…? — задаю эти вопросы в очередной раз.

Слова отца оказались для сына фатальными, — он стал «убийцей с Грин Ривер»

Э-э, истории с маньяками всегда будоражат внимание общественности. Их представляют чаще такими сильными, скрытными, импульсивными, неуправляемыми, коварными, неуловимыми. Конечно нагоняют побольше метафизики, и каждый маньяк обрастает легендами. Сегодняшний наш «герой» Гэри Риджуэй сам придумывал себе легенды, до того, как его поймали и после…. Но я вдруг наткнулся на эпизод, который на мой взгляд и повлиял коренным образом на его восприимчивую сущность.

Преступления маньяков…, — безусловно жуткая трагедия для невинных пострадавших людей, но и, как ни крути, предмет безудержного любопытства толпы, которой, как правило, хватает на то, чтобы кричать: «Ату его!», «На дыбу его!», — на площади или в социальных сетях, — от перемены мест слагаемых сумма не изменяется.

Гораздо меньше людей задались вопросом, а с чего все начинается. Иначе говоря, когда ребенок-ангелочек вдруг оборачивается монстром?

Зачем маньяк взял на себя чужие преступления?

Как я уже говорил, в нашумевшей истории с «убийцей с Грин Ривер» Леоном Риджуэем я вдруг обнаружил один эпизод из его детства, который и повернул его на «дорожку в ад». Причем при 49-ти доказанных преступлениях «убийца с Грин Ривер» признался в 71-м, — это характерная для него деталь: душитель явно хотел умножить свою «славу» еще и за решеткой путем навешивания на себя чужих преступлений.

Возможно это, как и слезы маньяка, и возымело действие на безутешных родственников жертв: коих собралось в зале много. Вот очередь дошла до Роберта Рула, отца одной из убитых девушек, который поднимается и говорит: «Мистер Риджуэй, здесь есть люди, которые вас ненавидят. Я к ним не отношусь. Вы осложнили то, что я считаю своим долгом сделать в этом случае и то, что говорит по этому поводу Бог, а именно простить. Вы прощены, сэр».

Неожиданно, публично, эпатажно. Далее интервью Роберта прессе. Что? Да как? Да почему? А ему наплевать, что заставил страдающих родственников испытать минуты шока, ведь он приоткрывает завесу своих искренних и задушевных отношений с богом. Ведь он такой, «не похожий на тебя», и…, вот незадача, чем-то похожий на подсудимого Риджуэя. Об этом он не скажет.

Что я нашел в книге «Узники ненависти»?

Я задался целью увидеть ту точку отсчета, с которой зло растет в геометрической прогрессии как плесень.

Есть исследование доктора медицины Отто Кернберга «Агрессия при расстройствах личности». Но эта книга больше для психиатров. Наиболее понятны мне результаты исследования агрессии у пациентов доктора психиатрии Аарона Бека в книге «Узники ненависти». Приведу из него выдержку.

«Испытаем мы гнев, тревогу, грусть или радость от конкретного случая столкновения с кем-то, зависит от нашей интерпретации случая, и от того, какое значение, какой смысл мы ему приписываем. Скажем, поведение или слова кого-то могут вызывать совсем не то, что думает человек, от которого это исходит. Причем агрессор выставляет жертвой именно себя, ибо его права имеют приоритет над правами других такова его эгоцентрическая точка зрения. Он склонен себя видеть героем пьесы и делать выводы с позиции того: как поведение других отражается на нем».

Психиатр установил, что «интенсивность негативного импульса, позволяет найти эгоцентрику оправдание: „она на меня не так смотрела“, „она ведет себя неправильно“, „она заслуживает наказания“».

Когда человек уже имеет определенную интерпретацию, алгоритм его действий прост: «СОБЫТИЕ — ОГОРЧЕНИЕ — ОБИДА — ГНЕВ — НАПАДЕНИЕ».

Что же произошло в детстве маньяка….

Отец Гэри Томас — водитель городского автобуса, на работе уставал и как водится, искал на кого сбросить свою агрессию. Он не мог никак наладить отношения с матерью Гэри, супруги ссорились, ругались громко и отчаянно. Но потом папа объяснял сыну, что его так беспокоит. Девушки легкого поведения, которые часто садились в автобус. Сын так проникся «душевной болью» папаши, что заинтересовался тем, как выглядят девушки в автобусе, почему они такие доступные, и почему они так интересуют мужчин. Это на суде он расскажет.