Книга Жук - Ричард Марш

может создать мне проблемы. Вы меня понимаете?

Я кивнул. Лессингем решил сменить тему.

– Так все-таки, то, над чем вы работаете, – это новый снаряд или же хитроумная новая система вооружения?

– Если вы станете членом следующего правительства, вы, скорее всего, в любом случае это узнаете. Если не станете – то вряд ли.

– Вы хотите сказать, что такие вещи вам приходится держать в секрете?

– Да, именно. А вот вы, как я вижу, предпочитаете держать в тайне мелочь, которая этого, казалось бы, совершенно не заслуживает.

– Вы имеете в виду ночное происшествие? Если подобная мелочь попадет в газеты или о ней начнут судачить – а это по сути одно и то же! – начнется такое… Вы даже представления не имеете, как дорого нам, политикам, обходятся такие вещи. Это становится просто невыносимой обузой. Человеку рядовому, никому не известному, проще совершить убийство, чем человеку с репутацией – залезть к кому-нибудь в карман. Поверьте, это не такое сильное преувеличение, как может показаться на первый взгляд. До свидания – и спасибо вам за ваше обещание.

Я вроде бы никаких обещаний Лессингему не давал, но пропустил его замечание мимо ушей. Мой гость повернулся, собираясь уходить, но вдруг замер на месте.

– Да, кстати, еще кое-что. Вы ведь, кажется, специалист в области древних суеверий и исчезнувших религий?

– Эти темы меня действительно интересуют, но специалистом меня назвать нельзя.

– Вы можете сказать мне, каких основных догматов придерживались почитатели культа Изиды?

– Этого не могу сказать ни я, ни кто-либо другой – во всяком случае, с научной точностью. Как вы знаете, у Изиды был брат. Культ Изиды и культ Озириса – это, по сути, одно и то же. Однако о том, каковы именно были его догматы и практики, сегодня не известно никому. Сохранившиеся древние папирусы с начертанными на них письменами и прочие исторические реликвии не дают на этот счет внятных объяснений, а имеющиеся у нас сведения – и подавно.

– Насколько я понимаю, приписываемая последователям этого культа способность творить чудеса – это всего лишь легенды?

– О каких именно чудесах вы говорите?

– Разве жрецам культа Изиды не приписывались некие сверхъестественные способности?

– Ну, строго говоря, в те времена, когда существовал культ Изиды, сверхъестественные возможности приписывались служителям всех религий и культов.

– Понимаю, – кивнул Лессингем и сделал небольшую паузу, после чего продолжил: – Если я правильно понимаю, культ Изиды давно перестал существовать и его последователей сегодня нет.

Прежде чем ответить, я немного помолчал, размышляя о том, что именно заставило моего собеседника затронуть такую необычную тему. Мне хотелось понять, есть ли у Лессингема для этого конкретные причины – или же он задавал вопросы, чтобы замаскировать свой интерес к чему-то еще. Я хорошо знал Пола, так что подумать об этом было отнюдь не лишним.

– Это нельзя утверждать с полной уверенностью, – сказал я наконец.

Лессингем внимательно посмотрел на меня. Взгляд его был вроде бы бесстрастным, но в то же время явно изучающим.

– Так вы считаете, что у культа Изиды еще могут быть последователи?

– Думаю, это возможно и даже вполне вероятно. Полагаю, в различных регионах Африки – Африка ведь очень большой континент! – люди еще почитают культ Изиды точно так же, как в давние времена.

– Это точно? Можно ли это считать подтвержденным фактом?

– Простите, а вам такие факты известны? Вы вообще понимаете, что говорите со мной так, словно я свидетель, выступающий в суде? У вас что, есть какие-то основания задавать мне подобные вопросы?

Лессингем улыбнулся.

– В каком-то смысле да. Со мной недавно произошла очень любопытная история, и я пытаюсь докопаться до ее сути.

– Что за история?

– Боюсь, в данный момент я не вправе вам об этом рассказать; однако, когда у меня появится такая возможность, я это сделаю. Думаю, вам эта история будет интересна – в качестве примера того, что у давно исчезнувших религиозных культов даже в современном мире могут оставаться отдельные последователи. Кстати, а поклонники культа Изиды верили в переселение душ?

– Несомненно – по крайней мере, некоторые из них.

– А что они понимали под переселением душ?

– Переселение душ.

– Да, но духовное или телесное?

– То есть как это? Не понимаю, что вы подразумеваете. Переселение душ – это переселение душ. Вы намекаете на что-то конкретное? Если вы прямо и откровенно скажете мне, на что именно, я сделаю все возможное, чтобы предоставить вам необходимую информацию. Но пока ваши вопросы меня только путают.

– О, все это неважно. Как вы говорите, переселение душ есть переселение душ, – сказал Лессингем. Я внимательно глядел на него, и мне показалось, что у него нет желания более подробно развивать тему, которую он сам же и поднял. – А скажите, у последователей культа Изиды был – как бы это сказать – некий священный знак?

– В каком смысле?

– Был какой-то предмет или существо, которому они поклонялись – ну, скажем, жук?

– Вы имеете в виду священного жука-скарабея, которого Латрей называл Scarabaeus Egyptiorum? Да, несомненно. Скарабея почитали во всем Египте – собственно, и многих других живых существ тоже, например кошек. Как вам известно, согласно поверьям, душа Озириса перешла в быка Аписа.

– А не считалось ли, что жрецы культа Изиды, или, по крайней мере, некоторые из них, после смерти принимают обличье жука-скарабея?

– Я никогда об этом не слышал.

– Вы уверены? Подумайте хорошенько!

– Мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос с полной определенностью, но вот так, с ходу, я не могу припомнить ничего подобного.

– Я скажу вам одну вещь. Только не смейтесь надо мной – я вовсе не сумасшедший. Видите ли, я так понимаю, что последние научные исследования показали: даже самые удивительные и неправдоподобные легенды имеют под собой некую фактическую основу. Можно ли быть совершенно уверенным в том, что в этой вере нет ни крупицы правды?

– В какой вере?

– В той, что жрец культа Изиды – или поклонник этого культа – может после смерти превратиться в жука-скарабея?

– Лессингем, мне кажется, что вы недавно случайно набрели на какие-то исключительно интересные данные, и теперь ваш долг – сообщить о них миру. Ну или той крохотной его части, которую представляю собой я, ваш покорный слуга. Ну же, расскажите мне – чего вы боитесь?

– Я ничего не боюсь, и, когда придет время, вы обо всем узнаете – но не сегодня. А сейчас ответьте на мой вопрос.

– Тогда повторите его – и ясно сформулируйте.

– Можно ли с абсолютной уверенностью утверждать, что вера, будто служитель культа Изиды или кто-то из его поклонников может после смерти обратиться в жука, не имеет никаких реальных оснований?

– Я об этом знаю не больше, чем любой другой человек, – да и откуда, черт возьми, мне знать про это? Подобная вера могла иметь символический характер. Христиане верят, что после смерти человеческое тело приобретает форму червей, а в некоторых случаях – угрей. И так оно в каком-то смысле и есть!

– Я не это имею в виду.

– А что тогда?

– Послушайте. Если бы человек, в достоверности слов которого не может быть ни малейших сомнений, заверил вас, что видел подобную трансформацию, – могли бы этому найтись какие-то разумные, научные объяснения?

– Чему – что он видел, как жрец культа Изиды превратился в жука?

– Ну да – или последователь культа Изиды.

– До или после смерти?

Тут Лессингем заколебался. Мне редко приходилось видеть, чтобы он проявлял к чему-либо такой интерес, как сейчас к поднятой им теме (откровенно говоря, меня она тоже заинтриговала). Но внезапно я заметил в его глазах какое-то странное, необычное выражение, похожее на неподдельный ужас.

Когда он снова заговорил, в голосе его прозвучали опять-таки совершенно нехарактерные для него нотки неловкости и смущения.

– Ну, скажем так – в момент наступления смерти.

– В момент наступления смерти, вы говорите?

– Ну да. Предположим, что кто-то видел, как последователь культа Изиды умирает – и превращается в… жука. У такого явления может быть какое-то научное объяснение?

Я некоторое время смотрел на моего собеседника в молчаливом изумлении. Да и кто в такой ситуации повел бы себя как-то иначе? Особенно поражало то, что столь необычный вопрос был задан таким человеком, как Лессингем. Впрочем, у меня стали появляться подозрения, что за всем этим стоит нечто еще более странное