Книга Постсоветская молодёжь. Предварительные итоги - Екатерина Кочергина

западный вариант развития для России. Среди представителей всех поколений практически не было поклонников империи, выбирают которую как идеал государственного устройства не более 5 % в каждой когорте.

Замер 2017 года, проведенный после обострения международной обстановки и значительного подъема антизападных настроений, демонстрирует отсутствие принципиальных изменений для постсоветского и перестроечного поколений, для которых развитые страны Запада остаются образцом идеального государственного устройства. Два самых старших поколения сохраняют приверженность советской государственной модели.

Другая формулировка, предоставляющая возможность выбрать нейтральный ответ относительно (желаемого) будущего России, показывает, что каждому пятому гражданину страны безразличен этот выбор, а главное – то, «насколько хорошо буду жить я и моя семья». Вероятно, это результат ценностной эрозии, характерной для постсоветского периода, который Р. Рывкина определяет как «ситуацию, когда людям безразлично, при каком политическом строе жить, за какую партию голосовать, какую власть иметь и др.»[46] Подобное безразличие может представлять потенциальную базу для популизма, основу которого составляют не ценностные предпочтения как таковые, рационализирующие политический выбор, а базовые, упрощенные потребности, преимущественно концентрирующиеся вокруг материального благосостояния.

Данные 2017 года в сравнении с данными 2014 года демонстрируют общий тренд на рост доли тех опрошенных, которые дистанцируются от политического выбора. Среди самого молодого поколения она достигла практически трети, среди остальных превысила четверть. Значимо снизилось число сторонников как рыночной экономики, так и демократии. Но в среде самых молодых поколений демократия по-прежнему остается наиболее желаемым типом государственного устройства[47]. Распределение предпочтений указывает на их размывание, диффузность мнений и оценок, следовательно, отсутствие поколенческой проблематики относительно политического выбора.

Особого внимания заслуживает двукратное снижение симпатий к социалистическому государству среди представителей поколения оттепели (при сохраняющейся ностальгии по СССР)[48]. В качестве предположения можно указать, что сожаление о распаде может определяться не ностальгией по социализму и коммунизму как таковому, а ностальгией по социальным институтам, которые функционировали «для людей» (медицина, образование, бесплатное жилье, путевки, возможности быстрого улучшения социального положения за счет партийной вертикальной мобильности). То есть сферы, традиционно вызывающие неудовлетворение среди нынешних россиян.

Рис. 8. Распределение ответов на вопрос «Государством какого типа вы хотели бы видеть Россию в будущем?» (в %)

Отношение к Сталину

В 2018 году исполнилось 65 лет со дня смерти И. Сталина. При заметном росте интереса к этой фигуре отношение к нему остается дискуссионным. Активная включенность образа вождя в публичное пространство современной России не позволяет пройти мимо вопроса, меняется ли массовое отношение к нему с динамикой поколений в России, то есть изменились ли базовые установки в восприятии вождя у разных поколений с течением времени. Неоднозначность отношения к вождю заметна и в политических дебатах кандидатов в президенты, и в вопросах об установке памятников Сталину в регионах[49].

Как отмечает К. Мангейм, смена поколений в развитии общества приводит к «новым контактам», то есть к ситуации, когда либо меняются общественные отношения, либо происходит смена поколений, что способствует формированию нового участника (нового поколения) культурного процесса и, следовательно, «появлению принципиально новой позиции по отношению к наследию, оставленному предшественниками»[50]. В настоящее время применительно к России мы можем наблюдать одновременно обе ситуации: продолжающийся переход от советского общества к постсоветскому и появление нового постсоветского поколения граждан.

Для исследования динамики восприятия Сталина были использованы результаты четырех общенациональных опросов: 2012, 2014, 2018 и 2019 годов. В 2001-м и 2008-м в выборку общероссийских опросов не попадало постсоветское поколение, поэтому они не были использованы. Напомним, что в настоящее время наиболее крупные когорты в обществе (соответственно и в выборке, которая учитывает возрастное распределение в обществе, опираясь на данные Росстата) составляют два поколения – перестроечное и застоя.

Если обратиться к динамике общественного мнения, то следует отметить снижение числа россиян, негативно настроенных к Сталину (в 2018 году их доля составляла меньшинство среди всех поколений), и рост положительного восприятия. Чем старше поколение, тем выше комплекс положительных чувств к вождю и меньше доля респондентов с безоценочным отношением.

Рис. 9. «Индекс отношения к Сталину» на основании вопроса «Как вы лично в целом относитесь к Сталину?»

Доля эмоционально нейтральных и безразличных ответов (сумма позиций «безразлично», «затрудняюсь ответить» и «отказ от ответа») доминирует у представителей самых молодых поколений. Это отчасти подтверждает тезис о важности «быть современником» тех или иных событий и личностей, что накладывает отпечаток на формирование особого поколенческого восприятия. Для бывших постсоветских детей и детей перестройки вождь не являлся центральной идентификационной категорией, поэтому отношение молодежи к нему преимущественно остается равнодушным. Однако и в ее среде фиксируется устойчивый рост положительных оценок от 2008-го к 2019-му. Для удобства анализа мы рассчитали «Индекс отношения к Сталину» как разницу между положительными («восхищение», «уважение», «симпатия») и негативными мнениями («неприязнь», «страх», «отвращение») плюс 100, чтобы избежать отрицательных значений. Если значение ниже 100, это свидетельствует о доминировании негативных оценок, и наоборот – чем выше значение индекса, тем выше комплекс положительных чувств к вождю.

Восприятие Сталина для старших поколений, представители которых являются современниками или близки к тому историческому периоду, окрашено эмоционально. Интересно, что в 2012 году представители поколения застоя демонстрировали практически равнозначные оценки позитивного и негативного отношения к Сталину (32 % против 26 %). Однако последующие замеры в 2014 и 2018 годах указывали на поляризацию оценок вождя, среди которых стало преобладать позитивное восприятие: 45 против 20 % в 2014-м и 48 против 17 % в 2018-м соответственно. Среди представителей оттепели (респонденты 1929–1943 годов рождения) всегда доминировал позитивный образ Сталина, который лишь укрепился после 2014 года, но ослабился от 2018-го к 2019-му.

Таким образом, тренд на рост позитивного отношения к Сталину определяется за счет улучшения мнений представителей всех поколений, за исключением самого старшего (положительное или нейтральное отношение к вождю становится новой социальной нормой). Наиболее резкое улучшение оценок от 2012-го к 2019-му наблюдается среди молодых поколений, хотя значительная часть опрошенных в их среде по-прежнему эмоционально и рефлексивно дистанцируется от оценок этого исторического этапа. К. Мангейм указывал, что если у старшего поколения все чувства и представления определяются некоторым противостоянием (отношение к Сталину. – Прим. авт.), то для младшего поколения этого противостояния может просто не существовать, потому что их стартовая позиция совершенно иная[51]. Как отмечал Ю. Левада, «разоблачение сталинизма осталось событием заинтересованного поколения, не стало катарсисом, по крайней мере в осознанном виде, для общества»[52].

Мифологизация советского

Нередко можно услышать мнение о том, что молодежь не интересуется историей и советское прошлое для нее незначимо,