Книга Империи глубокого космоса. Прелюдия. Моя тысячелетняя любовь - Алекс Кинсен

придет сюда сам. А мне не кажется, что это будет не хорошо.

— Конечно, архаит. — Он замялся. Открыл рот, желая что-то сказать, но закрыл его снова.

— Ты хочешь о чем-то предупредить меня? — Подозрительно спросила я. — Или спросить?

— Я просто, — он уткнулся взглядом куда-то вниз. — Я просто хотел… Если ари будет однажды скучно, она ещё сможет заглянуть ко мне? Мне пришлась по душе, — он опять запнулся, — наша беседа.

— Конечно, — поспешно ответила я. — Я с удовольствием. Мне кажется, ты был прав. Мы сможем подружиться.

И Трагаон просиял как ребенок.

Каюту капитана я нашла очень быстро. Он была пуста. На кровати красовалось другое, не менее умопомрачительное платье. Принципиально не буду его одевать. Долго он ещё будет подсовывать мне тряпки, чтобы упаковать меня покрасивее для своего собственного удовольствия? Смешно просто. Со вздохом сложила его и попросила Тигнию выдать мне чистый комплект обычной форменной одежды. Тигниа почему-то решила, что для меня это будет всё тот же белый джемпер и белые почти-джинсовые брюки. Хотя я точно видела, что форма других женщин на корабле явно отличается. В душе я стояла очень долго, с легкой долей злорадства расходуя воду космического корабля просто на то, чтобы расслабиться, привести в порядок мысли, спрятаться за стеной воды от всего происходящего. Из душа вышла с влажными волосами, так, как я всегда делала это дома. Несмотря на наличие прогрессивной сушилки, за пару секунд вытворяющей по истине королевскую укладку, не захотела изменять своим привычкам.

Потряхивая волосами, наткнулась на тяжелый взгляд Сганнара, стоящего возле уже накрытого стола. Судя по всему, он вновь был не в духе. Что ж, не впервой. С этим мне приходилось иметь дело каждый день моего так называемого брака. И я подумала, ну вот опять двадцать пять. А по-другому вообще бывает в этой Вселенной? Успев накрутить себя за пару секунд, я раздраженно буркнула:

— Что на этот раз?

— Ничего. — Ровно ответили мне. — Просто любуюсь.

Хм, неверно истолковала. Обычно я не ошибаюсь. Хотя ничего обычного во всей этой ситуации вообще нет.

— Познакомилась с Трином?

— Уже знаешь?

— Я знаю все, что происходит на корабле.

— Слушай, — я подумала, что это мой шанс, — значит, ты знаешь настоящую причину по которой он напал на того ученого? Может, ты его отпустишь? Парень там страдает несправедливо! Остался наедине, в карцере со своими демонами из прошлого. А он производит впечатление очень добродушного существа. Может, его можно отпустить, а?

Сган улыбнулся.

— Нашла себе друга? Или он тебе понравился? — Уже более строго.

— Я что по-твоему должна сексуально домогаться каждого встречного?

— Ну не знаю, было однажды. — Опять процедил он.

— И теперь ты мне будешь напоминать об этом каждый день при каждой встрече? — Я возмущенно прошествовала к столу, неизящно плюхнулась на стул и обвела взглядом стол. — Можно поесть?

Мне не ответили.

Уставившись в тарелку, я твердо произнесла:

— Нет, сексуально не привлекает. Да, нашла друга. Да, хотела попросить, потому это несправедливо, что он сидит там из-за обострённого чувства справедливости. Если мне это не позволено, то прости. Можно теперь начинать есть? — Теперь я уже смотрела на все ещё изображающего статую Сганнара. Вот интересно, он успевает помедитировать пока так театрально выдерживает паузы. Или это он временно впадает в анабиоз?

Наконец, грациозно приземлившись на своё место он изрек:

— Ты ужасно не почтительна к Императору Галактик Эйя и Анайя скопления Великого Аттрактора.

— Прости, дворцовому этикету меня не обучали. А если ты говоришь, что мы должны быть мужем и женой, то скажу так. В этом, — я тяжело сглотнула, — браке я больше не буду удобной и незаметной. Ты навязываешь мне брак. Но в этот раз я даю себе право быть в нём только самой собой. Не буду прикидываться и молчать, когда мне что-то не нравится. Я не капризна и не люблю хамить, — но я больше не буду скрывать своё истинное лицо, не буду пресмыкаться перед тобой или стоять в твоем присутствии, раз уж тебе не повезло быть императором. Я буду вести себя так, как веду себя, оставаясь наедине с собой. И все мои любезности будут идти только от чистого сердца, тогда, когда я сама почувствую, что мне хочется подарить тебе своё дружелюбие и нежность. И не раньше. Не нравится, возвращай на Землю.

Мужчина улыбался во все тридцать два зуба.

— На меньшее я и не согласен. Ешь!

Но только я потянулась к ближайшему салатику, как Сганнар легко отвел мою руку.

— Позволь мне. — Он положил полную тарелку ароматных вкусностей, и мой желудок в предвкушении громко заурчал.

— Простите. — Смущенно мяукнула я.

— Всё отлично. — Он переставил свой стул к ближайшему ко мне углу. Схватив мою вилку, с улыбкой изрек:

— Давай так: ты разрешаешь мне покормить тебя. А я выполняю твою просьбу насчёт Трина. Как тебе такое предложение?

— Ты император или торговец? — буркнула я.

— Это почти одно и тоже. — Засмеялся он. — Я предпочитаю войне переговоры, взаимовыгодные партнерства, сделки. Ну что? Согласна?

— Я буду давиться. Ничего сексуально в этом нет, поверь.

— Значит Трин посидит ещё немного?

— Это подло. Ладно, давай. Но не обещаю, что буду есть с твоих рук изящно или привлекательно, учти.

Он опять засмеялся. Я что у него тут, клоун?

С каждой новой порцией, исчезающей во рту, его глаза всё больше загорались голубым светом. И когда он начал кормить меня десертом, — потрясающе нежным, схожим с клубничным, суфле, — он уже откровенно пялился на мой рот, грудь и жарко заглядывал в глаза. Словно по закону подлости, одна капля упала на подбородок и в декольте. Сганнар сорвался, словно только этого и ждал. Коротко лизнув моё лицо, он надолго припал влажным поцелуем к обнаженной части груди. Что я могу сказать? Я же не железная. Потрясающий красавчик, весь вечер пускающий слюни на вполне заурядную меня, император и просто ужасно суровый мужик, тающий при виде капли клубничного суфле на моей коже. По телу разлилась такая истома, что я чуть было не застонала. Это не справедливо. Я обещала себе, что буду как кремень. Нельзя больше быть такой не разборчивой! И в этот момент он отстранился. Облегчение смешалось с разочарованием. Хотя второго было точно больше.

Всё ещё глядя на то место, которое он недавно страстно целовал, он прохрипел:

— Я тоже голоден. Теперь твоя очередь.

— Что? — Пискнула я, уверенная, что его голод относится к неудовлетворенному желанию.

— Теперь ты будешь меня кормить. Или я удовлетворю свой голод иначе. — А вот теперь он точно говорит о том, о