Книга Игра на любовь - Ирина Молчанова

Черт побери! Надо было поуродливее найти! Что делать? Что делать? Что делать?

Я готова биться головой о стол.

11:26:53 «НаSt[You]шK@»: Ах да, я же пытаюсь усидеть на двух стульях… в этом тоже проблема?

11:27:01 «Валера»: Да.

Уф-ф. Время еще есть. Главное — без паники!

11:28:45 «НаSt[You]шK@»: Все верно! Это неправильно и некрасиво, мне самой неприятно. Завтра я скажу Антону, что между нами все кончено, и мы с тобой познакомимся по-настоящему, хорошо?

Сама не понимаю, что испытываю. Я в шаге от своей конечной цели. Казалось бы, должна танцевать от радости. Настя бросит Антона. Но мне только хуже. Я слишком много на себя взяла, бремя вины оказалось непосильным.

11:29:19 «НаSt[You]шK@»: Ты согласен? Не молчи!

Я закрыла глаза и уткнулась лбом в стол. Что бы я ни выбрала — сердце или мозг — одно без другого умрет. Так какая разница?

11:30:60 «Валера»: Да. Сделай это.

«Валера» вышел из Сети.

Утром я видела Настю в компании ее подружки Лены, они вместе шли в школу. Меня не заметили. Настя смеялась.

На душе полегчало. Весь день я наблюдала за поведением Антона, но тот выглядел абсолютно обычно, ни единого намека, что его бросила девушка.

Я сидела в столовой и пила компот. Галя с Юлей переписывали у меня домашку по биологии.

А может, Настя не станет его бросать? Увидела урода Валеру, разочаровалась и теперь пропадет с концами? Но то, как уверенно она мне это пообещала, говорило об обратном — и я терялась в догадках.

— А Петров-то, — презрительно фыркнула Юля, поднимая глаза от тетради и кивая на Леху, стоящего возле буфета в обнимку с двумя девицами из десятого.

Я лишь хмыкнула.

— Убила бы, — неодобрительно заметила Галя.

Мне смешно. Недавно и я так думала, что убила бы Настю, уничтожила, растерла в порошок и все такое, а на деле, кто кого уничтожает, вообще непонятно.

— Вероник, неужели тебе все равно? — недоверчиво выпучила глаза Галя.

Мне было все равно. Я еще удивляюсь, почему Петров меня никак не бросит. Поразительное терпение.

— Да все нормально, — заверила я.

В столовой появились Настя с Антоном, и мое внимание переключилось на них. Оба посмотрели на меня и прошли за дальний столик у окна. Тоша сел спиной ко мне, Настя разместилась напротив него, и я могла наблюдать за выражением ее лица. Оно казалось до странности спокойным, только веки и кончик носа отчего-то слегка покраснели.

Кажется, утром она была накрашена? А может, и нет.

У меня в сумке затрезвонил телефон, я вынула его и, увидев незнакомый номер, ответила. Звонок сбросили.

— Кто это? — поинтересовалась Юля, возвращая мне тетрадь.

— Не туда попали, — я положила тетрадку и телефон в сумку.

Подружки встали из-за стола и поторопили:

— Пойдем, биологичку бесит, когда опаздывают.

Я осторожно переместила взгляд на парочку возле окна, но и они тоже поднялись. Настя осталась стоять возле столика, а Антон, ни на кого не глядя, быстро зашагал к выходу из столовой.

Бросила! Она его все-таки бросила.

Наши с Настей взгляды встретились, та не помахала мне, как обычно, вместо этого опустила голову и отвернулась к окну.

Расстроена. Ее можно понять.

На биологии я наконец увидела перемену в поведении Антона. Он не смотрел на доску, а уставился в одну точку в своей тетради и о чем-то сосредоточенно думал.

У меня сердце сжалось от страха при мысли, что ему больно из-за разрыва с Настей. За весь урок он ни разу на меня не взглянул.

Из школы Антон с Настей вышли по отдельности, и мне пришла эсэмэска от Насти: «Я свободна. Встретимся завтра в парке, у трех скамеек. Я буду тебя ждать в шесть!»

Глава 13

Любопытная жестокость

На рейках скамеек, расположенных треугольником посреди просторной поляны, скакали капли. Они ударялись о деревяшку, подпрыгивали, стекали вниз и с громким шлепком падали на землю. Дождь монотонно стучал о клеенку зонта. Настя в коротенькой серебристой куртке сидела на скамейке, прижав к себе желтую сумочку, и смотрела на меня полными слез глазами. Капли дождя стекали по ее щекам, останавливались на какое-то мгновение на остреньком подбородке и капля за каплей разбивались о сумочку.

— Зачем ты так? — прошептала Настя.

— Прости… прости… — Я повторяла это слово как заклинание. — Прости, прости меня…

Девушка поднялась, и тут из-за ее плеча вдруг выступил Петров. Он засмеялся.

Я закричала: «Настя!» — и проснулась.

На часах было без пяти минут семь. Я не спала всю ночь. Совесть ела меня до шести утра, поэтому, когда прозвенел будильник, я его отключила и вырубилась.

Мама несколько раз заглядывала в комнату, но поняв, что в школу я сегодня не иду, поспешила на работу.

Проснулась я только в два часа дня, тогда-то и приняла окончательное и бесповоротное решение.

Я пойду на встречу с Настей и во всем признаюсь, иначе просто сойду с ума. Или уже сошла?

Настя добрая девушка, если я буду достаточно жалкой во время своего покаяния, возможно, она не станет ничего рассказывать Антону. Как же стыдно… и страшно.

Час проходил за часом, время стремительно летело навстречу вечеру. А солнце, точно в насмешку над моим мрачным, дождливым сном, лукаво смотрело в окно.

В пять я начала собираться. Долго стояла перед зеркалом, всматриваясь в свое бледное и, как мне казалось, наглое лицо. В конце концов надела черные узкие джинсы, белый джемпер, сапожки на каблуке, красное пальто и, по привычке, сделала высокий хвост.

До парка я ползла как черепаха, раза три была готова развернуться и сбежать домой, но что-то внутри подсказывало: если поступлю так, станет еще хуже. Я жаждала освобождения.

У трех скамеек никого не оказалось, я присела на одну из них, боясь, что, когда увижу приближение Насти, не выдержу и шмякнусь в обморок. Была бы у меня веревка, я бы привязала себя к этой чертовой скамейке.

Сердце клокотало где-то в горле.

Привет, я Валера! Так сказать? Все ли у меня дома? Хороший вопрос. Я росла без отца!

Вести мысленный диалог порой очень занимательно. В ситуациях, подобных моей, это вроде азартной игры. Можно делать ставки, какой диалог выпадет.

Я услышала, как захрустел под чьими-то ногами песок, и резко вскинула голову. Передо мною стоял Антон в синих джинсах и спортивной куртке. У меня внутри все застыло, сердце, кажется, прилипло к глотке и раздулось так, что я не могла вздохнуть.