Книга Марлен Дитрих - Нелли Гордеевна Ревенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На Previes фильма «Марокко» в Помоне, где присутствовал и Джозеф фон Штернберг, и Марлен Дитрих, с середины фильма зрители начали покидать зал. К концу фильма он почти опустел, и Марлен Дитрих попросила разрешения уйти, считая, что наступил конец ее голливудской карьеры. Дома она начала лихорадочно упаковывать вещи, и к утру была готова то ли к отъезду, то ли к бегству. Она посчитала плохим предзнаменованием то, что овчарка разгрызла ее талисман – черную куклу. Это как бы предрекало крах надежды на успех в Голливуде. Маленькая куколка-негритяночка с курчавыми волосами, которую с остервенением погрыз пес, впервые появилась в «Голубом ангеле». На нее с умилением смотрит Унрат, в первый раз проснувшись в комнате Лолы. Этот же талисман появился и в комнате Эмми Джолли. Ее бегло показывают крупным планом рядом с другой, китайской куклой, подаренной Марлен Штернбергом. Позже эту китайскую куколку-талисман зритель увидел снова на кровати Агента X-27, но теперь не очень четко и в одиночестве, без африканского талисмана. Эту изувеченную куколку Марлен Дитрих хранила всю жизнь.
Всю ночь после Previes фильма «Марокко» Дитрих не могла уснуть. Когда позвонил фон Штернберг и попросил прийти в его офис, она поняла, что ее увольняют. Он бросил ей через стол газету: «Читай!» В небольшой статье Джимми Стар сразу после названия фильма написал: «Если эта женщина не перевернет всю киноиндустрию, то, значит, я ничего не понимаю». Марлен Дитрих от изумления не могла проронить ни слова.
Как выяснилось позже, зрители покинули зал в ту ночь в Помоне по двум причинам. Исполнитель главной роли Гэри Купер был тем актером, от которого ждали вестерн. Публика была разочарована тем, что он не скакал верхом на лошади, как обычно. Кроме того, люди, живущие в Помоне, торопились затопить печи, которые давали тепло апельсиновым деревьям на плантациях в холодные ночи.
После того как фильм «Марокко» вихрем пронесся по экранам всего мира, оказалось, что существовала и реальная Эмми Джолли, которая жила в Агадире. Она посмотрела фильм в переводе на французский язык под названием «Испепеленные сердца». Женщина прислала Марлен Дитрих душещипательное письмо. Оно было написано высоким стилем на безукоризненном французском языке. В нем женщина рассказала, что она является именно той несчастной влюбленной женщиной, которую Марлен сыграла в фильме. Она возмущалась тем, что ее «грустные воспоминания были брошены на забаву толпе». Прочитав книгу, она через общество писателей отослала письмо Бенно Виньи. Эмми писала, что открыла маленький семейный пансион, потому что не могла прожить на жалованье пианистки, которой работала после потери голоса. Без небольшой материальной помощи она не сможет содержать свой пансион дальше. Ведь, по совету Бенно, она взяла деньги в кредит на его обзаведение и скоро может окончательно разориться. Она просила Марлен о помощи, хотя бы в память о той, чья «печальная жизнь явилась, Звезда, причиной Вашего успеха».
Тронутая письмом женщины, великодушная Марлен Дитрих отправила ей перевод на 2450 франков и 30 октября получила ответ. Эмми Джолли благодарила актрису со словами, что «вы спасли мне больше, чем жизнь, протянув руку помощи и открыв Ваше сострадательное сердце».
Марлен Дитрих попросила своего друга Шарля Грава навести справки о пансионе в Агадире. «Маленький семейный пансион» настоящей Эмми Джолли на самом деле существовал, но он был борделем для находящихся в увольнительной легионеров. В нем работали маленькие девочки восьми-девяти лет.
Страна без борделя – что дом без ванной комнаты.
После «Марокко» и «Голубого ангела» успех следовал за успехом, Марлен стала одной из самых высокооплачиваемых актрис своего времени.
Добившись первого успеха в Голливуде, Марлен Дитрих в 1930 году застраховала свои ноги в компании «Ллойд» на миллион долларов. На самом деле это была практическая реализация легенды, которую Марлен Дитрих выстраивала еще с первых своих появлений на съемочных площадках берлинских киностудий. Уже тогда она эпатировала кинематографическую публику, распуская слухи о собственной бисексуальности, что было правдой, одеваясь в мужские костюмы, провоцируя крошечные скандальчики. Она не стеснялась распахнуть юбку так, чтобы все могли видеть ее длинные ножки с тонкими лодыжками. В 1920–1922 годах по Берлину распространились слухи, что Дитрих застраховала свои ноги на миллион марок. Но в те годы у нее не было денег не только на страховой взнос, но и на жилье. Она ютилась в одной комнате с подругами не от хорошей жизни.
Дитрих очень тщательно выстраивала свой образ не только на экране, но и в жизни. Каждое утро она тщательно одевалась, накладывала сложный грим. Более всего внимания она уделяла носу, который считала широким. Она подклеивала его прозрачным скотчем, затем для маскировки накладывала грим. Даже под легкие платья Марлен надевала специальный корсет, поддерживавший грудь.
Актриса собственными руками сотворила икону стиля не только для Голливуда, но и для миллионов женщин. Она стала настоящей профессиональной визажисткой: занималась своим макияжем, выщипывала брови и рисовала тонкие линии повыше, использовала яркую помаду и дымчатые тени. Она была модельером всех своих нарядов, сценических в том числе. И фрачные костюмы, и знаменитое платье телесного цвета с блестками, имитирующими бриллианты, Марлен создавала сама.
Марлен всегда выглядела очень хорошо. Она, как и в юности, снова прибегала к помощи мужского костюма. С ее подачи в моду вошли широкие женские брюки «пижамы». Щеголяя по Голливуду в мужских нарядах, она подогревала разраставшиеся вокруг нее скандальные слухи. Она демонстративно обнимала женщин, целовалась с самыми известными актерами. Марлен ненавидели, обожали, ей подражали, у нее учились. Эта красивая стройная женщина в мужских брюках стала всеобщим кумиром. Вся Америка напевала ее немудреные мелодичные песенки.
Пребывая в Европе на презентации своих фильмов, Дитрих видела, что ее отождествляют с ее экранными героинями. В Монте-Карло ее не пустили в казино под предлогом неважной репутации. В Лондоне хозяева многих отелей отказывали в постое женщине, не скрывающей своего однополого сексуального интереса. В Париже она с веселым любопытством наблюдала за полицейскими, которые ее преследовали. А когда она, разгуливая в мужском костюме, поняла, что парижские ажаны намерены ее арестовать, то поспешила скрыться. Об этой погоне она с уморительными подробностями рассказывала своим знакомым.
Дитрих своим поведением демонстрировала, что ее совершенно не интересовала реакция публики. Но именно публика, привлечение ее внимания, была ее целью. Она в жизни играла, как и на сцене: смело, талантливо, без оглядки на устоявшиеся нормы.
В статусе примы «голливудского театра
