Книга Военная разведка Японии против России. Противостояние спецслужб на Дальнем Востоке. 1874-1922 - Александр Геннадьевич Зорихин

Ставки.

Таблица 3

Оценка штабным управлением Императорской верховной ставки русских войск в Маньчжурии без гарнизона Порт-Артура с сентября 1904 г. по июнь 1905 г.

(в скобках – реальное положение)224

Обратной стороной успешной деятельности разведывательных органов армии стало осознание Ставкой после мукденского сражения пагубности дальнейшего продолжения войны. Данные разведки свидетельствовали о непрерывном подвозе русских резервов из европейской части России по модернизированной Транссибирской железной дороге, пропускная способность которой возросла с 8 до 14 воинских эшелонов в день, и быстром восстановлении боеспособности царских войск. По подсчетам командования Маньчжурской армии, для окончательного разгрома противника ей требовались еще 6 пехотных дивизий и 1 000 000 000 иен, в то время как Япония только в мукденском сражении потеряла 72 008 человек убитыми, ранеными и пленными, а ее затраты на войну составляли уже 1 730 050 000 иен225.

Поэтому в середине марта 1905 г. активные боевые действия на суше практически прекратились. Заручившись согласием императора, начальник Генерального штаба маршал Ямагата Аритомо 23 марта обратился к премьер-министру, министру иностранных дел и министру финансов с предложением срочно начать переговоры о мире с Россией, которые инициировали выработку условий мирного соглашения226.

Спустя три месяца командование Маньчжурской армии приступило к поэтапному сокращению личного состава разведывательных органов, отправляя офицеров разведки в строевые части или назначая их военными комендантами на оккупированной территории. К середине октября в армейской агентурной сети осталось 37 китайских агентов и связников, оперировавших в Харбине, Чанчуне, Чжэнцзятуне, Хайлуне и Фэнхуа227. Окончательно разведывательная служба Маньчжурской армии прекратила существование в декабре 1905 г., став основой для органов оперативной разведки Квантунского генерал-губернаторства в Маньчжурии, Забайкалье и на Дальнем Востоке.

Таким образом, организованная в 1871 г. и прошедшая сквозь полосу многочисленных реформирований в 1874–1899 гг. японская военная разведка приобрела первый практический опыт агентурной работы против крупной державы уже в 1894–1895 гг. Это позволило ей заблаговременно развернуть на российском Дальнем Востоке, в Маньчжурии и Корее сеть легальных резидентур под прикрытием дипломатических миссий. В своей деятельности они опирались в первую очередь на японских мигрантов, которые в условиях дефицита трудовых ресурсов на Дальнем Востоке работали на российских военных объектах и передавали интересовавшую Генеральный штаб информацию.

Российские спецорганы на рубеже XIX–XX вв. только проходили этап становления и не могли эффективно противодействовать японской разведке. Поэтому, имея относительно малые штаты, разведорганы Генштаба Японии собрали к началу войны исчерпывающую информацию о военном потенциале, транспортной инфраструктуре и оперативных планах России.

Уже в ходе конфликта японская разведка опередила противника в организации агентурного аппарата из маньчжур и китайцев, тем самым уменьшив потери от депортации японского населения из прифронтовой полосы и глубинных районов российского Дальнего Востока. В то же время, несмотря на поступление по каналам разведки достоверных сведений о русских войсках на Маньчжурском театре, разведывательные органы императорской армии не сумели сорвать переброску резервов на фронт из европейской части России.

Боевая деятельность японской разведки в период войны обошлась государственному бюджету в 3 224 435 иен, потраченных Генеральным штабом по статье «Секретные расходы». Эта цифра почти в 4 раза превышала аналогичные расходы МГШ (824 297 иен) и почти в 7 раз – суммарные расходы разведывательных органов армии и флота в период японо-китайской войны (476 162 иен), что свидетельствовало о качественно новом отношении японского правительства к вопросам организации зарубежной агентурной разведки228.

Глава 2

Военная разведка Японии против России в 1906–1918 гг § 1. В эпоху перемен: странный альянс (1906–1916)

Прямым следствием поражения России в войне стали серьезные изменения в военно-политической обстановке на Дальнем Востоке и смещение баланса сил в регионе, особенно в вопросе господства на море, в пользу Токио. В конце декабря 1906 г. начальники Генерального и Морского генерального штабов по поручению императора начали разработку первого в японской истории «Курса национальной обороны империи», в котором должны были найти отражение геополитические реалии послевоенного мира. Его разработка завершилась в феврале 1907 г., и в апреле того же года план был одобрен императором. В соответствии с новой военной доктриной главным сухопутным противником Японии объявлялась Россия, которая, «несмотря на возникшие после поражения в кампании 1904–1905 гг. крупные внутренние волнения, имеет сегодня на Дальнем Востоке даже более мощную, чем перед войной, группировку войск, кроме того, планирует проложить Амурскую железную дорогу и возродить там свой флот, чтобы, когда представится шанс, без колебаний взять реванш за разгром и ущемить наши права в Маньчжурии и Корее», однако в список потенциальных противников также попали США, Германия и Франция. План предусматривал поддержание армии в мирное время на уровне 25 пехотных дивизий и увеличение их количества в начале войны до 50 соединений229.

Опираясь на опыт кампании с Россией, 18 декабря 1908 г. император утвердил новую организационно-штатную структуру Генерального штаба, в которой все нити по сбору и анализу информации сосредоточились во 2-м управлении, замыкавшемся на заместителе начальника ГШ. Инициатива в реорганизации военной разведки исходила от начальника Генерального штаба генерала армии Кодама Гэнтаро, который в бытность начальником штаба Маньчжурской армии писал в 1905 г. в своей докладной записке руководству страны: «С прискорбием приходится констатировать, что издавна среди основных направлений деятельности нашего Генерального штаба сравнительно слабым звеном являлась агентурная разведка. Ее ограниченные масштабы, несовершенство методов работы привели к тому, что она фактически не сумела внести свою важную лепту в разработку оперативных планов. В прошедшей войне собранная в мирное время разведывательная информация была недостаточной для тщательного оперативного планирования, поэтому реализовать наши планы с большим трудом удалось на основе сведений, поступивших по каналам разведки либо в самом начале боевых действий, либо уже после первых сражений». Кодама увидел основной недостаток организации военной разведки в отсутствии у нее самостоятельного подразделения в системе центральных органов военного управления, поэтому предложил образовать в реформируемом Генштабе 2-е (разведывательное) управление230.

Согласно «Распределению функций между управлениями и отделами Генерального штаба армии», аппарат Разведывательного управления (РУ) включал два отдела – 4-й, отвечавший за сбор и обработку зарубежной информации, и 5-й, занимавшийся топографической разведкой, сбором и систематизацией военных карт. Разведка против России велась соответствующим отделением 4-го отдела231.

Штатная численность 2-го управления составила 24 сотрудника, включая начальника управления,