Книга Ромашка. Легенда о пропавшем пирате - Гастон Буайе

не призвал ее на небеса.

Он исчез в папоротнике, вернулся, покопался в мешке, нашел кусок хлеба и долго жевал его, уставившись в никуда. Затем он настоял, чтобы мы проверили оружие. У него остались только нож, револьвер и три пули. Что же касается Эя, у него осталось пять патронов. Этим мы напугали бы разве что пару коз.

Но дело было не только в оружии. Мы сами уже не смогли бы драться.

Понемногу лицо Эя расслабилось. Для беспокойства об украденной карте не осталось причин. И, пожалуй, никогда еще мы не были настолько близки к сокровищу. Что он задумал теперь? Стоит ли дальше опасаться Финнеганов? Что-то мне подсказывало, что все пройдет не так гладко…

Тем временем Эй предложил мне отправиться на рыбалку! Захватив две удочки, я последовала за ним через папоротник. Мы прошлись вдоль берега. Как здорово шагать без тяжелых мыслей, подставив лицо и волосы ветру, пахнущему водорослями! Шагать и ни о чем не думать. Неожиданно для самой себя я обнаружила, что пою. Ветер доносит мою песню до Парро, до овец и до осла. Пусть она летит до самого города, мне все равно, нам больше не надо прятаться! Можно петь навстречу ветру. Петь сильнее, чем ветер. Эй повернулся. Я замолчала.

Усевшись на небольшом мысе, мы закинули удочки в воду. Я помогала Эю: из-за своей раны он стал необыкновенно неловким. Удерживать удочку он мог, но сначала ее надо было подготовить. Мы сидели, свесив ноги над пустотой. Внизу бурлила вода. Чайки наблюдали за нами близко-близко. Эй бросал в них камнями, но не попадал.

Настоящая рыбалка: три часа без клева. Точнее, раз я поймала одну-единственную рыбешку – такую мелкую, что пришлось ее отпустить обратно в воду. Эй погладил меня по спине и рассмеялся так сильно, что уже не мог остановиться. Затем он обнял меня рукой за плечи, крепко прижав к себе.

Мы вернулись к боту. По дороге солнце светило нам в спины так же ласково, как в родных краях, когда мы возвращались домой. Вскоре все уснули: мужчины – на берегу, я – на парусе, сложенном на палубе.

11. Читать

– Вставай. Иди за Парро.

– Что происходит?

– Происходит то, что ты идешь за Парро. Шевелись.

Что-то врезалось мне в шею.

– Что случилось?

– Это твой последний вопрос, Ромашка. Еще один – и Парро тебе горло перережет. Вставай!

Я растерянно поднялась на ноги.

– Забудь про обувь, дорогуша. Ты гораздо красивее с голыми ногами. Вперед!

Еще ночь. У Парро на спине висело ружье, а в руке блестел нож. Он подталкивал меня к берегу. Мы прошли рядом с Эем, лежавшим на своем травянистом матрасе.

– Можешь орать сколько угодно, он не проснется.

Казалось, Эй спал. Парро ткнул меня кончиком ножа между лопатками. Я чувствовала его горячее дыхание на своей шее.

– Вперед.

Через несколько шагов он велел мне остановиться посреди папоротника. Я чувствовала, как его рука скользит под моей рубашкой.

– Ты спрятала от собственного дядюшки самое ценное, что у тебя было, сокровище мое.

Я дрожала. Он гладил меня по спине.

– Парро думал, что это сон, когда вдруг увидел, как ты плывешь к нему после драки.

Кончики его пальцев скользили по рисунку.

– Нет ничего прекрасней этих линий на твоей спине, креветка. И ты собиралась от меня это скрыть?

Он горячо зашептал мне прямо в ухо:

– Пойми, маленькие девочки в один прекрасный день вырастают и в прятки уже не играют. Вперед, дорогуша, тебе надо потолковать с Парро.

Ночь выдалась ясная, свежая. Мы поднимались в гору среди зарослей папоротника. Все тело дрожало, зубы стучали. В голове было пусто. Если бы я могла еще немного поспать…

Мы добрались до середины склона. Под нами раскинулись луга… Недолго думая, я рванула вперед и помчалась со всех ног. Если видела тропинку среди папоротника – сразу бежала туда. Как загнанная косуля. Парро такого не ожидал. Я убежала далеко вперед и слышала, как он с ругательствами несется за мной. Он все ближе. Парро знал, что не может остановиться и прицелиться из ружья, потому что за это время я успею скрыться из глаз.

Густой папоротник – мой союзник. Парро бежал внизу и ругался. Моя нога наступила на колючку, и я повалилась на землю. Тут же встала, иголки впились в кожу, но я продолжала бежать, хромая. Только вот куда? Парро не отставал. Во рту пересохло, губы горели. Дыхания не хватало, мыслей не было, поэтому я прыгнула в сторону, в заросли папоротника, сделала еще пару шагов и легла на землю. Мне было слышно, как Парро бежит… Вот он остановился… Ни звука. Он прислушивался. Я дышала оглушительно громко. Широко открывала рот.

– Ромашка?

Он был где-то в десяти шагах!

– Дорогуша? Парро знает, что ты здесь. Он тебя чует.

Парро сделал еще несколько шагов. Он приближался. Удалялся.

– Парро любит поиграть, но этой ночью он немного торопится.

Я боялась, что белая рубашка выдаст меня. Снять? Наделаю шуму. Я сорвала один за другим несколько листьев папоротника, чтобы накрыться. Нельзя двигаться. Он не может меня учуять, это все ложь. Но я покрыта потом, я пахну страхом…

Я медленно перевернулась на спину. Дышала по-прежнему широко открытым ртом. Пират ничего не говорил, не двигался. Я не знала, где он. Небо щедро усыпали звезды.

Он убил Эя? Зачем? Выкрасть меня – слишком рискованно. Значит, Эй мертв. Я лежу в папоротнике. Так и останусь. Больше делать нечего. Уснуть. Может, это просто плохой сон.

Голос пирата прозвучал совсем рядом:

– Если не хочешь идти с дядюшкой, отдай ему хотя бы кусочек своей кожи, сокровище мое.

Он сдастся со временем, оставит меня в покое…

– Парро мудр, Парро умеет ждать.

Он отдалился еще немного, сошел с тропинки и теперь топтал папоротник. Искал меня. Краткие мгновения тишины. Он точно высматривает меня. Вот снова ходит среди папоротника и ежевики. Я прикрыла глаза.

Звезды, как я вам завидую! Вы ни к чему не привязаны. Красивые и холодные. Бесстрастные. Ни бьющегося сердца, ни памяти, ни крови. Останусь одна – не выживу. Сбегу от Парро в луга или в город, а дальше что? Лучше уж вернуться в бухту, пусть меня там схватят. Там хотя бы я найду Эя.

Я встала на колени и прислушалась. Уже долгое время Парро не издавал ни звука. Что-то шумит на холме? Наверное, овцы. Я медленно выпрямилась. Опасность обострила все мои чувства. Но