Книга Государство: переосмысление - Франц Оппенгеймер

идут ни в какое сравнение с радостью от побед над внешними врагами.

Таковы основные направления развития психологической интеграции между победителями и побежденными, когда общие интересы в поддержании закона и порядка порождают сильное чувство солидарности, которое можно назвать «государственным сознанием».

Часть В. Дифференциация: теории групп и групповая психология

По мере укрепления «Государства» начинает формироваться психологическая дифференциация, а общие интересы социальной группы порождают «групповую психологию», при которой каждый из высших и низших классов развивает «классовое сознание», соответствующее специфическим интересам социальной группы.

Одним из главных интересов правящего класса является поддержание существующего законодательства, легитимизирующего политические методы воздействия. Иными словами, в основе процесса по сохранению существующего статус-кво лежит «консерватизм», тогда как основным интересом подчиненных социальных групп являются стремление к устранению привилегированного положения правящего класса и принятие законодательства, предусматривающего равенство всех граждан перед законом. Интересы подчиненных социальных групп, как правило, принято называть «либеральными» или революционными.

Именно здесь кроется корень классовой и партийной психологии. Неудивительно, что в соответствии с определенными психологическими законами развиваются различные «классовые теории», которые на протяжении тысячелетий любой социальный конфликт объясняют наличием «классовой борьбы».

Шопенгауэр писал: «Когда говорит воля, разум должен молчать». Эту же мысль, но по-другому выразил Людвиг Гумплович: «Человек совершает свои поступки в соответствии с естественным правом и только затем дает им рациональное объяснение». Таким образом, воля человека является «предопределенной», и он вынужден поступать так, как диктует его окружение. Подобное поведение характерно для любого сообщества людей — группы, класса или «Государства». Социальные группы и классы стремятся избегать таких областей, где возможно сильное социальное или экономическое давление, и предпочитают достичь компромисса на приемлемых для всех условиях. Однако каждый человек или сообщество предпочитает считать себя свободным в принятии решений, и, в силу психологических законов, они вынуждены рассматривать путь, по которому они движутся к намеченной ими цели, в качестве «свободно избранного». Ну а поскольку человек является рациональным существом, наделенным моралью, он вынужден обосновывать перед самим собой методы достижения целей, принимая при этом во внимание и существующее общественное мнение.

До тех пор пока отношения победителей и побежденных были отношениями недавних врагов, использование политических методов не требовало оправдания. Причиной подобного поведения было то, что у человека «чужой крови» не было никаких прав. Но с началом процесса психологической интеграции бывших врагов происходит формирование единого общественного сознания, а представители подчиненных классов обретают набор «прав». Постепенно стремление к равенству всех граждан перед законом овладевает массами, и возникает насущная необходимость оправдания политических методов — так в правящем классе зарождается групповая теория о «легитимности» применения политических методов.

Повсеместно сторонники «легитимности» оправдывают господство и эксплуатацию со стороны правящего класса, используя различные антропологические и теологические выкладки. Правящий класс, признающий мужество и способность к войне в качестве единственной добродетели, объявляет себя победителем, так как с его точки зрения «высшая раса» наиболее продуктивна. В связи с тем что подчиненные классы изнурены тяжелой работой и плохим питанием, точка зрения о «высокой продуктивности» правящего класса имеет веские основания для своего существования. Помимо этого, поскольку племенной бог правящего класса занял место верховного божества в религии новоиспеченного «Государства», представители религиозных кругов с полным на то основанием заявляют, что уклад государства «определен небесами», и любые попытки изменить существующий государственный строй представляют собой не что иное, как кощунство. Таким образом, вследствие логической инверсии эксплуатируемые и подчиненные группы рассматриваются в качестве «низшей расы» — абсолютно недисциплинированной, хитрой, ленивой, трусливой и совершенно неспособной к самоуправлению и обороне, а любые попытки восстания против навязанного уклада рассматриваются в качестве посягательства на самого Господа Бога и его таинства. По этим причинам правящий класс во все времена находится в теснейшем союзе со священнослужителями, и нередко представители правящего класса занимают высокие посты в церковной иерархии, что в итоге приводит к переносу убеждений правящего класса в церковную среду.

С момента своего появления классовая теория о правящем классе не претерпела особых изменений. Например, одним из аргументов, при помощи которого знатные землевладельцы Франции и Пруссии оспаривали притязания крестьян на землю, была апелляция знати к тому факту, согласно которому они владели землями с «незапамятных времен», тогда как крестьянам земля сдавалась лишь в пожизненное пользование (иными словами — было ограничение временными рамками). Удивительно, но факт: подобный аргумент распространен в среде африканского племени вахинда68, и с большой долей вероятности можно отыскать другие примеры использования подобного аргумента.

Психология правящего класса, как и его классовая теория, не меняется со временем, и одной из важных ее характеристик является полное презрение и неуважение подчиненных социальных групп. Часто такое презрительное отношение к «низшим классам» скрывается под понятием «аристократическая гордость». Подобное отношение к представителям «низших классов» настолько сильно в среде аристократии, что даже после того, как они потеряли все свои стада и стали экономически зависимыми, знатные люди сохраняют свою «аристократическую гордость» на правах бывших лордов. По этому поводу Фридрих Ратцель писал: «Представители народности галла, разоренные набегами сомалийских племен и вынужденные после разорительных набегов стать наемными пастухами и крестьянами у племени вапокомо, продолжают презрительно относиться к принявшему их в услужение племени. Представители племени галла, относясь с презрением к племени вапокомо, относятся совершенно по-другому к схожим с ним по духу охотничьим племенам вабони, васанай и валангуло»69.

Следующее описание народности тубу можно легко применить к Готье Нищему (французский рыцарь, прозванный так за свою бедность) и другим обедневшим рыцарям, искавшим власть и деньги в военных походах. Подобное описание справедливо для германской (особенно с территорий восточней Эльбы) и обедневшей польской знати. «Эти люди преисполнены чувством собственного достоинства, и, несмотря на то что они могут быть нищими, они тем не менее не относятся к категории отверженных. При подобном положении дел множество людей были бы совершенно подавлены и демотивированы, но представители народности тубу обладают сильным внутренним стержнем. Более того — они обладают всеми необходимыми навыками, чтобы быть грабителями, воинами и правителями, а их способы получения добычи не могут не восхищать, даже несмотря на то, что они сильно напоминают нападение стаи шакалов на ослабевшую жертву. Так вот, эти грязные и оборванные представители народности тубу, живущие в крайней нищете и балансирующие на грани голодной смерти, выдвигают самые возмутительные требования, искренне веря в их обоснованность. Мировоззрение шакала, рассматривающее собственность других людей в качестве законной добычи, защищает народность тубу от крайней нужды. Постоянная угроза смерти во время постоянных набегов и боевых действий приводит к тому, что сама жизнь становится серьезным испытанием и в